– А Золушка? – Таня поспешила сменить тему. – Карина? Фред? Онция и Амарг? Этелия? Труэль?

– Ты сидишь? Тогда сядь. Синди вышла замуж за… Фредерика Лю Лонтона! Талисса выполнила обещание: Фред стал известным магом. Он посвятил жизнь развитию магии вышивки и сделал на этом огромное состояние. Его отец никогда больше не упрекал его в лени и непослушании. Кстати, Фред так и остался крупным парнем, но никто не осмелился бы назвать его толстяком: он увлекся игрой в мяч и нарастил нехилые мышцы.

– Не верю, что Синди за него вышла! – воскликнула Таня. – Вредная, циничная Синди!

– Фред сумел растопить ее сердце, – Кира проникновенно шмыгнула носом. – Он дал ей то, о чем она больше всего мечтала – защиту, безопасность и любовь. Кстати, Луис Лю Фанье и его «ангелы» явились в королевский суд и покаялись в содеянном. Их выслали в недавно открытые земли Нового мира, развивать там земледелие. Наказание так себе, зато на карте сказочного мира появился аналог Австралии с каторжниками и прочими стартапами. Карина… увы, Карина не дождалась своего жениха, его корабль сгинул в урагане вблизи северных земель.

– Как жаль, – пришла очередь Татьяны шмыгать носом.

– Жаль, – как-то слишком легко согласилась Кира. – Но ее история закончилась счастливо. После долгих раздумий и старта совместного кулинарного бизнеса Карина вышла замуж за Терефа Аньоля, бывшего королевского повара. Разница в возрасте не испугала рыжую северянку. Вместе они отправились путешествовать и изучать кухню востока. Онция и маг Карфэ женаты и счастливы, у них четверо детей.

– Не перебор? – хмыкнула Таня.

– В самый раз. Детишки Онции очень милые и обожают зверушек. Карфэ стал первым учеником мага Труэля, возродившего забытую магию цветов. Талисса сделалась главой Совета фей и навела в нем порядок. Моргату… то есть Маргариту отправили в приемную семью добрых волшебников. Те бдительно следят, чтобы девочка росла в гармонии со своей магией. Королева издала свою книгу в той версии, на которой настаивала Тьяна. Ее роман пользуется большой популярностью. Недавно в Королевском театре Ральтбада состоялась премьера «Порока и Добродетели», имевшая огромный успех. Кто там еще остался? Этелия… тут ты вообще удивишься! Через много лет в Кронеланд вернулся отец Тьяны, барон Фердинад Лю Дэбрэ, постаревший, исхудавший, но живой. Его держали в плену пираты… и все такое. Забегая вперед, скажу, что остаток своих дней барон мирно прожил в Антарции с Этелией, не забывая навещать Синди. Знаю, перебор! Но пусть хэппи-энда будет побольше, в конце концов, это моя сказка!

Девушки засмеялись, и на душе у Тани стало немного легче. Пусть ее друзья были сказочными персонажами, она была счастлива услышать, что у них все сложилось хорошо.

В ночь полнолуния Таня положила кольцо на подоконник так, чтобы свет луны падал на камень. Однако прошло еще два месяца, прежде чем в лунаре зародился крохотный пульсирующий светлячок…

– Ты изменилась, пока была в коме, – сказала мама за ужином.

К вечеру похолодало, и маленькое семейство вышло на веранду, укутавшись в пледы. Папа колдовал над мангалом, в котором подрумянивались сосиски. На пруду робко готовились к ночному концерту лягушки.

Таня поглядывала на луну уже без прежней надежды. Она устала ждать чуда. В этом мире магия не работает – и точка.

– Человек начинает стареть сразу после рождения, – флегматично отозвалась Татьяна. – А когда болеет, стареет в два раза быстрее.

– Тьфу на тебя! – Екатерина Валерьевна возмущенно махнула рукой. – Кто тут о старости-то говорит?

– Мама, я проспала несколько месяцев, конечно же, я изменилась. Научилась ценить каждый миг жизни. Правда. Вот сижу и ценю. Все так замечательно: дача эта, пруд, луга, лес, лягушки…

– Но ты все равно грустишь. И не об этом я вовсе, не о лягушках. Ты как-то… внешне поменялась. Лицом. Но к лучшему. Наверное, какие-то упражнения делала, когда очнулась, да? Мне тетя Люся показывала. Берешь вот так страшненько улыбаешься, – мама с удовольствием показала, как, – а в это время подбородок подтягивается – и никаких морщин.

Таня фыркнула: тетя Люся, мамина сестра, в своем репертуаре – то днем и ночью ходит в «наморднике» для подтяжки лица, то рожи корчит. Вдвоем с мамой они стали вспоминать самые эпичные эксперименты тети Люси и, когда отец вернулся с сосисками, уже вовсю хохотали.

Но перед сном Татьяна принялась внимательно рассматривать себя в зеркале ванной.

Мама была права: лицо Тани изменилось. Не то чтобы заметно – разрез глаз сделался чуточку другим, скулы поднялись, губы стали пухлее, и румянец украсил вечно бледные, даже летом, Танины щеки – но достаточно, чтобы появилось ощущение: кома добавила в ее внешность черты Тьяны Лю Дэбрэ.

Несомненно, связь между двумя мирами была намного сильнее, чем предполагали Кира и Татьяна. Интересно, это навсегда? Неужели она теперь всю жизнь будет смотреться в зеркало и видеть ту себя – придворную даму, аристократку и просто влюбленную девушку? Наверное, нет. Время смывает все… почти.

Иногда, правда, она будет забываться и разговаривать с невидимым Труэлем. Пора отвыкать общаться с зеркальными друзьями, а то та незнакомая девушка в привокзальном туалете, должно быть, решила, что столкнулась с сумасшедшей.

И снова потянулись дни ожидания. Таня уже сама не понимала, на что надеется. Кира каждый день пыталась побудить волшебное перо поставить точку в истории Тьяны и Александра, но оно капризничало, то позволяя черкануть пару строк (каких-то подробных описаний магии сказочных стран), то просто впустую царапая бумагу.

Таня, наконец, в подробностях рассмотрела перо, которое попало к ней якобы из брендового магазина – золотое, с полноценной острой пластиной, идеально рассеченным шариком и изящным изгибом. Близнец того пера, которое подарил ей Александр, если не считать основания с емкостью для чернил.

В начале осени Таня вернулась в столицу. Ее квартиру давно сдали другим жильцам, и она решила пожить у Киры. Со старой работы она уволилась, как только ей закрыли больничный. Директор фирмы, в которой Таня работала до аварии, божился, что примет ее обратно с распростертыми объятьями… на полставки. Однако Татьяну не тянуло в коллектив, где ей было откровенно скучно и душно.

Нужно было искать другую работу, другое жилье… и продолжать жить. Но в целом, за исключением утреннего ритуала – момента, когда Таня упорно нажимала на лунный камень в кольце (пульсирующий крошечным сгустком белого света), жизнь входила в привычную колею.

Кира тоже сначала немного приуныла, разделяя тихую тоску подруги, а затем с энтузиазмом погрузилась в новый проект. О сюжете новой книги она загадочно молчала. Лишь намекнула, что это тоже будет сказка с принцами и принцессами. Татьяна от всей души пожелала удачи новым героям. Пусть у них все сложится лучше, чем у нее.

– Пусть все будет… правильно, – однажды вечером решительно сказала она луне, решив, что нажимает на лунар в последний раз. – Пусть даже не будет ничего! Но я так больше не могу!

И, будто услышав просьбу доведенного до отчаяния человека, лунный камень загорелся ровным белым светом.

… Дождливым сентябрьским утром Таня собралась на собеседование… но почему-то вышла на две остановки раньше офисного центра, где ее ждали к девяти, и пошла прогуляться в ближайшем парке, недавно открытом после ремонта.

Яркие листья ложились ей под ноги, пронырливые белки рыскали по дорожкам, клянча подачку. Что-то странное происходило в душе Тани. Она чувствовала, что настал день перемен. Что-то должно произойти сегодня… радостное, волшебное.

… Она увидела его издалека, высокого мощного парня с растерянной улыбкой. Он стоял на траве под старым дубом, местом притяжения гуляющих, и любопытные белки тщательно обыскивали многочисленные карманы кожаного плаща.

Хорошо хоть оружия при нем не было – пояс казался пустым без привычных ножен – иначе он привлек бы внимание не только белок.