Я бродил среди двухколёсных коней, сравнивая, оценивая, выбирая… Уменьшенные колёса мне не нравились. Всегда предпочитал большие. Вот, например, этот. И цвет приятный – как свежая трава.

– Выбрали? – спросил молодой человек в халате.

– Пожалуй… – нерешительно ответил я. – Но сейчас не возьму. Я, извините, поиздержался.

– Поиздержались? Это как? Деньги истратили?

– Да.

– Нашли тоже затруднение! Давайте карточку.

Я подал личную карточку. Продавец подошел к кассовой панели, на секунду вставил карту в прорезь и вернул.

– Всё! Садитесь верхом – и вперёд.

– Кредит, значит…

– Кредит.

Уходя, я увидел в стеклянной двери отражение: парень смотрит вслед странному посетителю.

Читая тексты на экране, я заметил, что нет ошибок, ставших привычными к началу двадцать первого века – орфографических, синтаксических, стилистических. В алфавите обнаружилась новая буква, но я быстро понял, что это буква «ё», наконец-то получившая собственное начертание. И правильно: если кириллицу можно было со страшной силой сокращать, то отчего бы её, по делу, слегка не дополнить?

Из старых журналов существовали «Техника – молодёжи», «Химия и жизнь», «Нева», «Наш современник» – но только в электронном виде. Правда, всё можно было распечатать. На смену бумаге, сделанной из дерева, пришёл синтетический бумалон – в просторечии он так и остался «бумагой».

И как-то незаметно углубился я в историю столетия, прошедшего без меня… Монитор рассказывал о крупнейших делах и событиях прошлого века. Уничтожение преступности и терроризма, политическая и экологическая стабилизация, укрощение и распад Америки, разоружение, успехи социальной и технической технологии, научные сенсации, открытие антарктов…

И к чему я уж точно не был готов: в Россию вернулась монархия. Саша не ёрничал, когда упомянул о государе…

Социальная технология тоже не могла оставить равнодушным. Я сам, Ярослав Нестеров, и был первым, кто соединил вместе эти два слова: социальная технология. А вот теперь мог узнать, что из этого получилось.

…Начальник технологической службы МВД России генерал Я. М. Нестеров в начале прошлого века воевал с существующей преступностью, но смотрел шире и дальше. Откуда берутся преступники? Общеизвестно, что все мы родом из детства. Благородный человек воспитает благородного; негодяй воспитает негодяя. Личный пример родителей далеко не всегда хорош. Исключения только подтверждают правило… И это важнейшее дело всегда, на протяжении всей истории шло самотёком. Было принято смотреть сквозь пальцы, как негодяи выращивают негодяев.

Покончить с этой неуправляемой кустарщиной! – решил генерал Нестеров. Передать воспитание детей, с самого крохотного возраста, в руки профессионалов. Только… на каких профессионалов можно было рассчитывать тогда? Учиться на педагога мог любой, сдавший школьную математику и сочинение успешнее другого абитуриента. «Заваливший» конкурс в юридическую академию или в политех относил документы в педагогический. (Уж точно! Помню тогдашнюю поговорку: никуда нет дороги – шуруй в педагоги)

Генерал Нестеров был убит. Но мысль его всей душой воспринял и подхватил преемник – Вадим Арсентьев. Россия расправляла плечи, перестраивала экономику и финансы, обзаводилась очень боеспособной армией, избавлялась от внешних зависимостей. Добивала преступность, перекрывала кислород коррупционерам и пятой колонне. Создавала достойные условия учёным, «технарям», молодым семьям. Отделяла медицину от коммерции… В какой-то момент правительство президента Арсентьева решило: пора, наконец, взяться за педагогику. И не абы как, а по-настоящему…

Я вздрогнул, откинулся на спинку кресла. Как? Правительство президента Арсентьева? Дима стал президентом? Что ж, запросто, при его-то характере. Или однофамилец? Ладно, узнаем. А пока пошли по порядку. Что там с соцтехнологией?..

Президент подал мысль: вспомнить систему дворянского воспитания. Родители не отвлекались от своих дел. Дети воспитывались няньками, дядьками, гувернантками, гувернёрами – своего рода профессионалами…

Поэтому сначала были созданы кадры.

Будущие учителя и воспитатели отбирались тщательно и строго. Педагогические «университеты» и «колледжи», вернувшие себе название институтов и училищ, стали элитными заведениями. Туда больше не было хода любому желающему. Принимали молодёжь из хороших семей. Хорошие семьи были – педагоги, библиотекари, инженеры, писатели, учёные… Конечно, военные. Не считалось хорошим происхождение из бизнесменов. Капиталистический менталитет не годится для воспитания достойных граждан. Впрочем, огорчения большого тут не было. Оставались вузы медицинские, юридические, финансовые, управленческие.

В будущие педагоги не принимали молодых цыган, поскольку их родители были сплошь лицами без определённых занятий. Точнее, очень даже определённых, но – как бы это повежливее – не полезных для общества и потому скрываемых. Кроме того, все – и парни, и девушки – курили с раннего детства, лет с четырёх. А уж курящие в любом случае отсеивались.

К приёмным экзаменам допускали только прошедших психологические тесты и собеседования. Главное значение имело доброе отношение к детям. Прежние педагоги прошли переаттестацию, и многим было настоятельно предложено сменить профессию. Государство гарантировало им сохранение прежних доходов, переучивание. Что интересно, после переаттестации Академия Образования лишилась девяти десятых своего состава! По сути, была разогнана. (Как я подозреваю – вполне заслуженно)

К разработке учебных программ были привлечены выдающиеся педагоги, психологи, философы, историки, писатели, артисты консервативного направления. Все, для которых мораль и нравственность не перестала быть пустым звуком… По-простому говоря, все, кто отличал хорошее от плохого. Не лишался разума при слове «свобода». Все должны были внести вклад в большой ответ на большой вопрос: чему учить будущих учителей и воспитателей? Был заново проанализирован опыт человечества в области морали; отброшены этические извращения, свойственные загнивающим обществам. Были введены такие дисциплины, как, например, «Формирование интуиции». Или «Формирование здоровой сексуальности». Или «Гармонизация материального и духовного начала». Или «Нейтрализация неблагополучной наследственности», «Парирование дурных влияний». Учитывалась и возможность пагубного влияния семьи, и так называемой улицы, которую давно и страшно сменила помойка социальных сетей… Не было забыто и раскрытие творческих задатков, и раннее распознавание склонностей.

Студентам неукоснительно прививалось чувство собственной значимости и ответственности. При выпуске ректор говорил:

«…Наш президент, в сущности, великий человек, он взял на себя огромную историческую задачу – в течение одного, двух, максимум трёх поколений создать новый народ. Начать исполнение этого небывалого дела он доверил вам, дорогие мои…»

У бизнесменов отобрали множество помещений деткомбинатов, в своё время рейдерски захваченных. Закрыли парковки на месте детских площадок. Ещё больше садиков было построено вновь. Плату государство полностью взяло на себя. Садики и площадки вмиг наполнились весело визжащей малышнёй. И «арсентьевским десантом» в белых халатах – молодыми воспитателями.

Тут, весьма ко времени, активизировалась некая неформальная организация, состоящая из поклонников и почитателей Ивана Антоновича Ефремова, последователей его идей. Большинство воспитателей, юношей и девушек, принадлежало к этой организации либо ей сочувствовало. Власти в регионах знали об этом, но из Москвы пришло строгое указание: не мешать.

Правительство отпускало огромные средства. В детдомах, интернатах и домах ребёнка почти целиком сменился состав сотрудников, причём их стало в несколько раз больше. Каждый работал с очень небольшой группой детей. Бывало, одна девушка в белом халате говорила другой: «А я сейчас бездетная. Удели мне парочку своих». И другая серьёзно отвечала: «Да они не согласятся. Не унывай, долго скучать не будешь».