— Правда? Впервые слышу, как-то до сих пор никто меня о таком не предупреждал и соответствующих приказов не давал. А Элис — воровка из нижнего города. Помогла мне уйти от патруля.

— И что? — собеседник говорил по-прежнему негромко, но голос стал жестким. — Она знает о вашей квартире, а продает эта публика всех, всегда и недорого. Хорошо если своих бандитов наведет на богатенького простачка, а если контрразведку? Они вас просто обязаны искать, и именно в нынешнем виде. Вы всерьез полагаете, что среди городского отребья у них нет агентуры? Мой совет, избавьтесь от нее немедленно. Сами сделаете или помочь? Кстати, вы кушайте, кушайте. Вон слуга на нас уже поглядывает.

Шелдон откусил здоровый кусок колбасы и начал медленно жевать, вовсе не чувствуя вкуса.

С одной стороны, Фицджеральд прав — воровка, знающая о конспиративной квартире, которую наверняка долго и тщательно подбирали вовсе неизвестные ему люди, ежедневно рискующие жизнями в этой стране… да, она опасна. И ее смерть, наверняка, будет логичным решением проблемы. Но… Всегда ли логичное верно?

Припал к пивной кружке, вновь откусил колбасу.

Перед глазами встала крепость Сен-Беа. Тогда самым логичным решением было сдать ее. Сохранить жизни, уйти гордо, с оружием в руках, благо, именно это и предлагал противник.

Жан когда-то сказал, что придется выбирать лучшее решение из худших. Вопрос только в том, какое будет лучшим сейчас? В любом случае, этот господин ему не начальник. Так-то.

— Спасибо за совет, но я знаю, что делаю. Лучше расскажите, что с Бабином?

Собеседник поперхнулся, откашлялся.

— Все нормально. Явился в посольство, там ему выправили документы на отъезд в Галлию. Девчонку переправили по нашим каналам в Амьен к виконту де Камбре, как вы и просили. Кстати, она-то вам зачем?

Шелдон демонстративно проигнорировал вопрос.

— Ладно, это уже точно ваше, а не мое дело. — Фицджеральд поспешил переменить тему, заметив, как вновь нахмурился собеседник. — Я подобрал квартиры, на этом все. Осталось последнее — рассказать об особенностях той, где вы живете сейчас с прелестной воровкой. Надеюсь, она не прознала о них самостоятельно, пока мы здесь беседуем. Итак, держите ключ и слушайте. Далее я не помощник и более вы меня не увидите. Как я надеюсь.

Ну вот, собственно, и все. Решение принято. Все, что возможно, проверено, подготовлено и, кажется, предусмотрено. Даже для Элис нашлось дело. Пора выходить на связь. Ночью Шелдон, проходя мимо дома Аблемарла, в нужном месте чиркнул по стене кисточкой, предварительно выкрашенной синей краской.

Потом долго проверялся, но слежки за собой не заметил. Это обрадовало. Теперь следовало вывести господина графа на встречу в конспиративную квартиру, любезно подобранную таинственным господином Фицджеральдом.

Сейчас главная роль отводилась очаровательной Элис, если та, разумеется, не подведет. А чтобы соблазн по-тихому скрыться с деньгами у воровки не возник, утром ей была передана лишь четверть обещанной суммы. Остальное будет ждать в условленном месте после того, как она сделает свое дело.

На самом деле не архисложное — в толпе передать Аблемарлу записку, в которой будет обозначено место и время встречи. Вообще-то на инструктаже в Париже де Шутт потребовал, чтобы его посланник лично подошел и назвал пароль. Ну да начальнику головой не рисковать, так что некая вольность вполне допустима. Раз уж повезло заполучить такую помощницу.

Шелдон занял удобную позицию на досконально изученном маршруте Аблемарла, откуда отлично видел, как к тому подошла девушка, заурядная служанка, что-то сказала и передала записку.

Потом неторопливо пошла по улице, свернула в переулок. И почти следом за ней в тот же переулок бросился молодой человек, немногим постарше Шелдона, одетый как типичный небогатый горожанин, каких полно в этот час на лондонских улицах.

Только у простых горожан не принято ни с того ни с сего срываться с места в карьер и нестись очертя голову, ловко лавируя в плотной толпе. Так что, скорее всего, господин Аблемарл под наблюдением.

Стоим, смотрим, никуда не торопимся. Через пять минут Элис не увидит своего сообщника в условленном месте, поймет, что за ней следят. Дальнейшее — ее дело. Сможет оторваться — будет жить и спокойно тратить заработанное. Нет — окажется на дыбе. Такова жизнь. В конце концов, она знала, на что шла.

Сейчас надо спокойно пройти к месту встречи с агентом, осмотреться. Получается, за Аблемарлом следят? Почему? Точнее — почему именно сейчас? Предположим, контрразведка знает, что Аблемарл завербован галлийцами. И что? На связь с ним не выходили уже почти год. Столько времени его держат под таким плотным контролем, что хватило сил сразу взять под наблюдение первую же девицу, передавшую записку? Чушь.

Так, а сам граф как отреагировал? Вспоминаем… вот Элис подходит, называет пароль, передает записку… странно. Ни малейшего удивления, ни даже мимолетной растерянности. Год ждал, прекрасно понимая, чем рискует. И вообще никакой реакции. Железная выдержка? Редко, но бывает. Хотя, он же считал метку, так что должен быть готов к чему-то подобному.

Дальше. Пройдя десяток шагов остановился, прочитал записку… в общем, логично. Если бы получил записку от дамы, тогда нетерпение естественно… но… записку держал двумя руками, потом… да, левой рукой поправил шляпу. Жест естественный, только… он же правша — шпагу на дуэли он держал в правой руке. Подал знак? Или совпадение?

Или же я себя накручиваю, придумываю предательство там, где его нет и близко? Опять то состояние, которое де Камбре называл красивым словом «паранойя»?

Посмотрим. Сейчас следует вернуться к подобранной Фицджеральдом квартире. Покрутиться вокруг, посмотреть, не подтянутся ли к округе люди вида самого обыкновенного, с единственной отличительной чертой — они никуда не спешат.

Встреча была назначена не слишком далеко от дома в семь часов вечера того же дня.В это время народ в основном расходится по домам, но прохожие на улицах еще встречаются. Так что благородный джентльмен, неспешно идущий по своим делам, не привлекает внимания.

Вот он прошел по Петушиной улице, шумной не от стука колес и копыт, а от гортанных криков боевых петухов, которых наловчились выращивать хозяева местных домов. Свернул на тихую по вечерам улицу Каменщиков и на углу с переулком Быка зашел в таверну, давшую ему такое грозное название — по воскресеньям здесь устраивали горожанам славную потеху — травили собаками здоровенных быков. Зрелище, никогда сэра Ричарда не привлекавшее, но популярное не только среди быдла.

В этот день никто никого не травил, лишь лай поджарых и ловких бульдогов с задворок таверны нарушал начинавшую обнимать Лондон вечернюю тишину.

Граф Аблемарл позволил себе зайти, выпить пинту сносного эля — дело этой на редкость прохладной весной естественное, расплатился, вышел из душного зала и привычно прихрамывая пошел дальше.

Шагов через двадцать его окликнули:

— Сэр, если вам скучно, я могу порекомендовать отличное место для достойного отдыха достойного господина.

Пароль! Утром его произнесла неизвестная девица, передавшая записку, сейчас — вот этот молодой человек.

Аблемарл демонстративно, словно случайно возникшую диковинку оглядел собеседника. Одет небогато, но все же при шпаге, хотя и вовсе не боевой, как и у самого графа. Так, легкая тыколка, их тех, что вошли в моду в последнее время. Они элегантно смотрятся, но мало пригодны для серьезного боя.

— Меня интересуют лишь приличные заведения, для благородных господ, — ответил холодно, словно с трудом снизойдя до общения с этим выскочкой. Тем не менее отзыв был правильный, означающий, что агент готов к встрече.

— Уверяю, все так и будет. Прошу со мной.

Они шли недолго по широким улицам, но в сторону нижнего города, от которого всякий достойный лондонец старался держаться подальше. В конце концов свернули в кривой и мрачный переулок, куда сам Аблемарл ни за что бы не пошел, но сегодня он не видел причины для волнения.