А Бабин взял со стола нож, найденный в спальне. Аккуратно, чтобы не стереть выявленные сажей отпечатки пальцев.

— Впервые такое вижу. Не пригоден ни для кухни, ни для войны. Им ни мяса нарезать, ни кольчугу пробить. Опять же следы на клумбе… таких ни сапоги, ни башмаки не оставляют. Откуда это?

Юбер перевел взгляд на слугу.

— Из цирка. Это метательный нож, используется жонглерами. Он специально сбалансирован так, что всегда летит лезвием вперед. Широкий и твердый, чтобы не ломаться от попадания в доску. И его можно наточить как бритву. А след — от башмаков акробатов. Мягкая обувь, почти бесшумная. В такой легко прыгать, даже ходить по канату. Но по улице, да еще зимой, в ней долго не проходишь. Идея! — Он рванулся в спальню, было слышно, как щелкнул замок саквояжа, Юбер зашуршал какими-то бумагами и, наконец, вышел, держа в руках карту Лондона. Расстелил прямо на полу, поднес поближе подсвечник.

— Смотри, мы были здесь. — Он ткнул пальцем в район дома Уэйнрайта. — Она побежала так, — палец двинулся на восток. — И здесь перелезла через забор. Куда она направлялась? Под дождем, на глазах местных ротозеев, наверняка обративших бы внимание на почти босоногую женщину…

— Поправка, — перебил Бабин. — Дождь к тому времени кончился, иначе бы следы не сохранились. Но ты прав, — господин коротким злым взглядом отреагировал на «ты», однако промолчал, — улицы превратились в месиво грязи, по которой можно ходить только в сапогах.

— Тогда, раз ВЫ, господин слуга, столь мудры, извольте завтра же с утра направиться в тот район. Посмотрите, поговорите с местными — возможно кто-то и запомнил женщину, роста… да, как раз ВАМ по плечо. Стройную, но не худую, и, возможно, с тяжелым мешком — ну как-то она должна была нести наворованное.

Потом недолго помолчал и добавил:

— И узнай, где в Лондоне выступает цирк. Нас интересует тот, что работает здесь более месяца.

— Как прикажете. — Слуга поклонился и пошел к двери. Но уже на выходе обернулся.

— Вы, оказывается, хорошо читаете следы, господин Юбер. И много знаете о цирке. — На этот раз в голосе не было и капли иронии.

На следующий день Юбер встал с первыми лучами солнца, то есть позволил себе отоспаться. К этому времени добрые лондонцы уже занимались привычными делами — с улицы доносился скрип колес телег, ржание лошадей и привычная ругань прохожих, которых толкнули, задели, которым выкинули на головы помои и содержимое ночных горшков.

Шум, гам, вонь, холод и сырость. И лень, абсолютное нежелание выбираться из такого заманчивого уюта.

Но надо.

— Бабин! Бабин, чтоб тебя демоны грызли!

Молчание. Дрыхнет, лентяй?

— Бабин!!!

В дверь осторожно поскреблись.

— Его нет, — раздался хриплый голос мамаши Клэптон. — Бабин еще затемно ушел. Как от вас вчера вышел, так поспал часика три да и ушел.

Интересно, она сама вообще спит когда-нибудь? Во всяком случае, о квартирантах знает все досконально: кто когда пришел, когда ушел. Не дай Спаситель, если еще и подслушивать умудряется, но это все же вряд ли. Как это слово… паранойя, вот! Звучит противно, и нам совершенно не нужно. Будем от нее избавляться, в смысле от паранойи. И подниматься, чай дел невпроворот.

Встал, помянув демонов и их преисподнюю, наскоро помолился и поупражнялся со шпагой. М-да, паршивенько получается. Видать, не судьба стать великим дуэлянтом, да, пожалуй, и средненьким вряд ли скоро получится. Так что нарываться на ссоры с господами дворянами не стоит — проткнут, как каплуна перед жаркой.

Ну и ладно. По крайней мере сегодня путь лежит в купеческую лигу, потому что без рекомендательных писем господина Шеффердсона дело с мертвой точки не сдвинется. А господа купцы сами оружия не любят. Если надо — разорят врага, ну, или наймут какого-нибудь умельца. Вот как его самого наняли.

— До свидания, господин Юбер. Вечером заходите, я такой пирог испеку!

Мамаша Клэптон в своем репертуаре. Может съехать от нее? Хотя вроде и привычно здесь, и даже постоянные попытки женить уже не напрягают, стали для обоих чем-то вроде приветствия и пожелания доброго дня.

— Не обещаю, боюсь, опять вернусь усталым. — Ответил привычно, не задумываясь.

На входе в здание купеческой лиги также привычно кивнул стражникам — после захвата грабителей, работавших под Черного Валета, был признан этими парнями своим, несмотря на просто возмутительную молодость.

В приемной же у Шеффердсона пришлось подождать — для секретаря главы гильдии все посетители были равны. Есть приглашение — заходи, нет — жди, когда вызовут. По мнению уважаемых купцов, для Императора или первого канцлера он, возможно, и сделал бы исключение, но эти господа сюда не заходили, так что до сих пор не случилось возможности проверить.

Наконец прозвучало долгожданное:

— Мастер Юбер, заходите!

Во время этой встречи у молодого человека была возможность внимательно осмотреть кабинет. Не то что в прошлый раз, когда в основном приходилось рассматривать собственные башмаки. Мол, мы люди скромные и робкие, с важными господами общаться не привычные.

Теперь же, после того как нас признали достойными приватной беседы, можно и любопытство проявить. Только не переигрывать, чай наш батюшка тоже не на паперти сидит, а вовсе наоборот — в достойных хоромах живет, пусть и не таких роскошных.

Нет, ну правда, зачем эта режущая глаз позолота на стенах и душные фиолетовые гардины, среди которых даже стылым мартом дышать тяжело. Говорят, на черном континенте тамошние царьки падки на подобную помпезность, а мы в Галлии привыкли к ажурности и изяществу, нам эдакая вычурность не по душе.

Впрочем, это все осталось в мыслях. Внешне же — вежливый поклон и пожелание здоровья хозяину. Гость должен быть всегда вежлив, а со старшими еще и учтив, этому тоже на родине крепко учат.

Шеффердсон приветствовал вошедшего лишь слегка обозначив кивок. И сразу сел за рабочий стол, даже не подумав предложить стул Юберу.

— Что вы хотите, молодой человек?

Вот так, сразу к делу. Говори кратко, проси мало, уходи быстро. Когда-то юноша уже слышал такое. Бесит, разумеется, но сейчас точно не время для обид.

— Мне нужно поговорить с наследниками Гридженсонов и Ламбертсов, а также с господином Мандевилем. Думаю, без вашей рекомендации они на меня и смотреть не захотят.

Хозяин кабинета пододвинул к себе какую-то бумагу, сделал вид, что внимательно ее читает. Лишь потом соизволил ответить.

— Да, пожалуй, что так и будет. Но зачем тебе их беспокоить? Наш договор предусматривает, что ты ищешь Черного Валета, причем здесь тот же Мандевиль? Неужели ты думаешь, что маг может что-то знать об этом убийце?

— Но, — Юбер порывисто шагнул вперед, ближе к столу, — дома Гридженсонов и Ламбертсов были защищены заклятьями Мандевиля! И в обоих случаях убийца их преодолел, оставил карту пикового валета. Мне надо понять, как он попал в их дома.

— А Уэйнрайты?

— Мастер Уэйнрайт уже ответил на мои вопросы и даже разрешил осмотреть дом. Но у него, как я понял, единственного есть веские причины помогать в нашем деле.

— Вот как? — Мастер Шеффердсон встал, подошел почти вплотную к собеседнику и посмотрел ему прямо в глаза. В прошлый разговор этот взгляд пронзил юношу, пробрал до костей. Теперь же Юбер вынес его совершенно спокойно, ни на мгновение не отведя глаз.

— А вы оборотистый молодой человек, — сказано было так, что невозможно было понять — хорошо это или плохо. — Ладно, приходи через час, рекомендации будут готовы. Передай секретарю, чтобы полчаса меня не беспокоили. И вот еще, — Шеффердсон положил на стол кулон с дешевым, кое как ограненным самоцветом. — Это амулет. Достаточно перевернуть камень, и к тебе бросится ближайший патруль нашей стражи. Могут, конечно, и не успеть, но лишний шанс выжить у тебя будет.

«Конечно, бумаги будут готовы, — думал Юбер, закрывая дверь и пряча под рубаху амулет. — Иначе кто-то может подумать, что ты не заинтересован в поимке убийцы».