Пространство комнаты оставалось темным, но, вдруг распахнулось вширь и ввысь. Надо мной зашумел ветер. Я приподняла голову и почувствовала, что к щеке прилипли сосновые иголки. Снова тот же сон.

Когда глаза привыкли к темноте, я разглядела черные верхушки деревьев над головой. Они покачивались на фоне темного неба. Чаща дышала пряным запахом трав и коры деревьев. У земли было довольно холодно, и я поднялась. Ступни непривычно колола слежавшаяся хвоя. Опасности я не чувствовала, но знала, что долго оставаться сейчас на одном месте не следует.

Куда же идти? Единственный ориентир — просвет между деревьями. Настил из хвои скрадывал шаги, но тут под моей ступней хрустнула ветка — будто чья-то косточка треснула. Звук эхом разнесся по замершему лесу, и я окаменела. Поняла, что в этом лесу неестественного — полная тишина. Будто его обитатели разом покинули свои жилища или притаились в ожидании неизвестного.

Боковым зрением заметила за собой силуэт. Ужас сорвал меня с места тугой пружиной, и я побежала, не разбирая пути. Ветки хлестали по голым ногам, по рукам, лицу. Дважды я чуть не падала, спотыкаясь о камни. Силы оставили меня у края широкой поляны, в боку пульсировала режущая боль. За мной никого не было, слава Богу!

Посередине поляны я увидела постройку за ограждением. За ней широкая полоса кустарника. Я судорожно вздохнула, пытаясь унять сердце, что колотилось как набат. Громкий, хриплый старческий голос пригвоздил меня к месту. Я не смогла заставить себя оглянуться и побежала снова, мимо постройки, мимо кустов, за которыми начинался пологий спуск к лугу.

Луг обернулся болотом: кочки, кочки… За мной никто не гнался, шагов я не слышала, но страх заставлял меня бежать дальше. По скользким макушкам травянистых кочек, которые казались мне в детстве головами кикимор. Долго это не могло продолжаться, и я растянулась на влажной траве, окунулась лицом в болотную жижу.

Почувствовала руку на своем плече, нервно вскочила, отползла подальше. Мужской силуэт, все, что видно: глаза, светящиеся неярким фосфорическим светом, напоминающим потухающую гирлянду. Страх прошел в одно мгновение.

Незнакомец рывком поднял меня на ноги, стряхнул прилипшие к одежде травинки. Мне показалось, на лице мелькнула улыбка, которая тут же исчезла. Со стороны леса донесся шум, будто к нам бежит толпа людей. Мужчина развернул меня влево. Туда, где смутно виднелась полоска далекого леса и слегка подтолкнул. Я обернулась на него с недоумением. Он снова чуть улыбнулся, нагнулся к уху и прошептал:

— Иди через лес.

— Лиля, это рабочая командировка. Я тебе не предлагаю подумать, а говорю прямым текстом — надо ехать. Ставлю перед фактом, так сказать.

— Да, мне часто приходится говорить с сумасшедшими, но это уже перебор!

Я со вздохом отошла от рабочего места босса. В нашем крохотном офисе тяжело гудел вентилятор, а низкие окна с трудом пропускали свет. Кругом книжные шкафы, коробки, кипы бумаг и среди всего этого кое-как примостились три письменных стола.

Только вчера брала я интервью у старушки, в огород которой каждую пятницу садится НЛО! А отказаться не могу — квартальная премия на носу, ссориться с Вадимом (так зовут нашего редактора) к концу месяца плохая примета. На прошлой неделе я вообще ездила к местному озеру, так как рыбаки видели там русалок. Пришлось до окоченения дежурить с фотоаппаратом на полусгнившем причале.

Я уселась на скрипящий стул. Над моим столом висел баннер с названием нашей газеты: «Мир вокруг нас. За гранью реальности». А мне кажется, люди, сообщающие то о домовых, то о летающих метлах сами слегка за гранью. Но Вадиму нравится. Ведь читатели обожают такие новости, и в очередной раз я пишу то о говорящих котах, то о снежном человеке. Выбирать не приходится, эта газета единственное место, куда меня взяли без опыта работы. Вадим гордится тем, что тираж остается стабильным, хотя все больше бумажных изданий вымирает.

— Что она там увидела-то? — спросила я погромче.

Вадим отозвался лишь через полминуты, закончив печатать сообщение:

— Огромный крылатый конь.

Я закатила глаза: ну ладно, если бы в черте района. Так нет же, тащится за этой «новостью» придется в несусветную глушь. Редактору нужно подробное интервью, он сейчас как раз договаривается с «неизвестной» об этом. И, угадайте, кто туда отправится? Мой единственный напарник, Аркадий Викторович, пенсионер, сам в свое время пачками писавший в такие вот издания теперь заслуженно почивает на лаврах. Время от времени он вспоминает какую-нибудь старую историю и выдает ее за новинку. А платят нам, между прочим, одинаково.

— Поедешь на автобусе, — сказал Вадим.

Черт! Редакционную старенькую «Ниву», конечно, мне никто не даст. Я с тоской посмотрела на улицу сквозь единственное окно. Кажется, даже воздух там плавился от зноя.

— А что там такого особого в этом коне?

— Она успела его сфотографировать! — ответил Вадим довольным голосом.

— Да ладно?

Впервые почувствовала небольшой укол интереса, но потом поняла, что фотошопом умеют пользоваться даже в такой глухой провинции. К концу рабочего дня, я перебрала все причины, по которым туда ехать не нужно, но Вадима не убедила, и из офиса вышла без настроения. Жара к вечеру только усилилась. Трястись в набитой маршрутке мне не хотелось, и я позвонила лучшей подруге, предложив поужинать где-нибудь в центре Уфы.

Расположились в уютном ресторанчике. Аня со скоростью света поглощала любимые суши. Она принадлежит к типу девушек, которые «однозначно ведьмы, потому что жрут и не толстеют». Я такой счастливой способностью не обладаю, и потому в моей тарелке овощной салат, а в бокале охлажденный травяной чай.

— Как ты можешь есть эту зелень? — с искренним отвращением спросила, отложив, наконец, в сторону палочки.

Аня режиссер небольшой студии видеосъемки и тележурналист местного телеканала по совместительству. Ей всего двадцать три года, но она то и дело находит подработки на стороне. «Шабашит», как она говорит. Поэтому, ездит моя подруга не на автобусе, как я, а на красивой желтой машинке. Мы зовем ее Букашкой.

Аня выслушала мое нытье по поводу дурацкой командировки, но почему-то не выразила и тени сочувствия. Наоборот, в глазах подруги зажглись огоньки. Я увидела отлично знакомое выраАние, которое я называю «я-придумала-чем-мы-займемся-в-пятницу». Она внимательно изучила бумажку, данную мне Вадимом, и выдала то, чего я меньше всего от нее ожидала:

— Я еду с тобой!

— Но…

— Никаких, но!

— Ты хочешь посмотреть на огромного летающего коня? Кажется, суши были просрочены.

— Кажется, ты там в своей редакции совсем отстала от моды. Сейчас в фаворе экотуризм. Ну, там, Алтай, например, понимаешь? А зачем нам Алтай, если у нас под боком такое чудо природы?

— Ты этого коня имеешь в виду?

Аня с изумлением посмотрела на меня, и мне стало немного стыдно.

— В этом районе находится самый знаменитый заповедник нашего региона, помимо прочего, там принимают туристов.

— А что там особенного?

ВыраАние зеленоватых глаз подруги сменилось чуть ли не жалостью.

— Рисунки первобытного человека. Самая большая пещера страны, хранящая следы древних людей. Шульганташ. Ты что, действительно об этом не знала?

Мне стало безумно стыдно. Наверное, просто забыла, уговаривала себя я. Аня видела, что я испытываю угрызения совести и не стала продолжать эту тему.

— Тебе пора в отпуск. Ты со своим полоумным шефом в одном офисе скоро сойдешь с ума.

Кстати, Аня так и зовет Вадима — полоумный.

Я позвонила Вадиму со своим предлоАнием, сообщив, что «один знакомый фотограф с хорошей камерой заинтересовался и хочет поехать со мной. Нет-нет, он не станет публиковать сенсацию в другом месте, я просто не отдам ему материал. Зато, если побуду там две недели, смогу точно. Ну, на 90 % точно засечь чудо и привезти качественные, яркие картинки. У меня ведь еще остались дни отпуска?».