Хьеу побежала в дом старосты Ка. Отец ходил вокруг раненого ребенка и не знал, что делать. Вдруг он обернулся к Хьеу:

— Это стрелял Шассэн? Он был у вас?

Ка побежал в дом-Хюе. Хьеу встревожилась: в отчаянии Ка мог поступить безрассудно, и Шассэн убьет его. Она побежала следом за Ка.

После выстрела в мальчика, Шассэн услышал вопли в доме старосты. Офицер обернулся и спросил Тяна:

— Это сын Ка?

Тян резко ответил:

— Да, это сын старосты.

Шассэн молча взял сигарету и закурил. В этот момент в комнату вбежал Ка, лицо у него потемнело от горя:

— Ваше превосходительство, за что вы стреляли в моего сына?

Шассэн попросил Тяна перевести ему. Когда Тян перевел вопрос Ка, Шассэн встал, положил на плечо автомат и погрозил пальцем старосте:

— Так это твой сын? Твой сын делал вид, что пасет буйвола, а сам передавал какие-то сигналы вьетминцам? Да? Вот чем занимался твой сын! Может быть, ты тоже вьетминец?

Он попросил Тяна перевести свои слова. Выслушав его, староста от страха задрожал, отступил назад, затем покорно склонился перед французом:

— Простите ваше превосходительство… я не… знал…

Староста Ка пятился до самой двери, споткнулся о порог и чуть не упал.

Тян, когда позднее вспоминал этот случай, так и не мог понять, зачем Шассэн стрелял в сына Ка. Тян много слышал о преступлениях Шассэна, знал рассказы солдат о том, как офицер убивал людей у большого баньяна, росшего во дворе поста. Дерево и сейчас стояло там, но уже засохло. Сначала Шассэн расстреливал людей у подножья баньяна, но вскоре это ему наскучило и он стал заставлять людей залезать на дерево и потом стрелял в них до тех пор, пока они не срывались с него. Иногда он велел вешать людей головой вниз и затем стрелял в них.

Когда и это ему надоело, он придумал себе новое развлечение — прокалывал проволокой ладони людей, связывал таким образом пять-семь человек и заставлял их забираться на дерево. Затем он стрелял в них. Убитые падали вниз и тянули за собой живых, которых Шассэн пристреливал. Иногда по его приказу на дерево взбирались сразу пять-десять человек. Шассэн начинал расстрел с тех, кто сидел повыше. Несчастная жертва срывалась и падала на глазах тех, кто сидел ниже и которых ожидала такая же трагическая участь.

Шассэн уже год командовал гарнизоном поста и в течение года убивал людей у баньяна; дерево засохло. Некоторые так объясняли это: дерево засохло потому, что пули повредили его ствол.

Крестьяне шептали об этом по всей деревне. Одни говорили, что у дерева был дух, который куда-то исчез, другие утверждали, что дерево засохло от жалости к расстрелянным людям. Каждый по-своему объяснял гибель баньяна, но, вспоминая о нем, крестьяне еще больше ненавидели Шассэна, который ради развлечения убивал десятки людей.

Разговоры крестьян Тян слышал уже не раз, но теперь он собственными глазами видел, как хладнокровно и подло застрелил Шассэн ребенка. Событие это ошеломило и перевернуло душу Тяна. Он никак не мог понять, что заставило офицера выстрелить в мальчика. Шассэн лгал, что мальчик давал сигналы вьетминцам. Это он придумал, чтобы запугать старосту Ка и заткнуть ему рот. Но на самом деле Шассэн стрелял, чтобы разрядить свою злобу! Хьеу сказала Тяну, что он застал Шассэна в тот момент, когда тот пытался обнять ее. Шассэн выместил свое зло на мальчике. Хьеу вновь повторила рассказ о том, как Шассэн расстрелял жену Ча с ребенком. Девушка говорила о разложении французской армии, о зверствах врагов, об их бесстыдном отношении к женщинам. Хьеу объяснила парню, почему Шассэн запросто держится с ним и даже бывает у него в гостях: офицеру нужно подкупить его, сделать верным слугой французов, а если Тян ему надоест или помешает, он в любой момент может убить его, убрать со своей дороги.

Разумные и убедительные доводы Хьеу возымели свое действие, и Тян, наконец, согласился покинуть пост, Семья же его осталась у французов.

Тян вернулся в Хонг-Фонг вместе с Хьеу и присоединившимся к ним солдатом марионеточной армии. Партизаны были связаны с этим солдатом и дали ему задание помочь Хьеу вернуться в деревню. Хьеу встретилась с ним и обсудила план побега. Все трое бежали в ту ночь, когда солдат стоял на карауле.

На следующий день после их побега французы арестовали семью Хьое. О возвращении Тяна Тик доложил в местную парторганизацию, а затем сообщил в уездный комитет партии, который принял решение послать Тяна и бежавшего с ним солдата марионеточной армии на курсы по идеологическому перевоспитанию.

Перед отъездом Тян снова попытался завести с Хьеу разговор о женитьбе: он хотел отпраздновать свадьбу по возвращении с курсов. Девушка, с беспокойством ожидавшая этого разговора, предварительно посоветовалась с Тиком. Что ответить Тяну? Тик засмеялся, шутливо спросил:

— Что же ты ответишь ему? — Но заметив, что Хьеу серьезно встревожена, Тик перестал улыбаться и твердо сказал:

— Ты должна быть правдивой. Ведь ты не собираешься выйти за него замуж?

Хьеу в замешательстве ответила:

— Но я чувствую себя виноватой перед ним!

— Почему? Если ты не хочешь выйти за него замуж, так и скажи ему. В чем твоя вина? Да и как ты можешь согласиться выйти замуж за Тяна, когда ты думаешь о другом человеке?!

Он посмотрел прямо в лицо Хьеу. Она смущенно опустила глаза. После этого разговора Хьеу встретила Тяна. Когда он завел речь о женитьбе, она прервала его:

— Перестань думать об этом. Лучше займись учебой. Сейчас ты должен больше всего заботиться о том, чтобы успешно закончить курсы по идеологическому перевоспитанию.

Тян все понял. Он долго молчал, затем глухо спросил:

— Ты любить Чо?

В голосе его были слезы.

Но Хьеу не ответила на его вопрос и продолжала:

— Поезжай на курсы. Постарайся хорошо заниматься, работа принесет тебе радость.

— Я буду трудиться там изо всех сил, но радости у меня не будет.

Тян помолчал, потом повторил с отчаянием:

— В моей жизни больше не будет радости!

Он в упор посмотрел на девушку.

— А ты уверена, что действительно любишь Чо? Ты подумала об этом? Может быть, вы только подружились с ним? Может быть, ты только уважаешь его? Подумай об этом хорошенько! Мне кажется, что вы не сможете жить вместе. Ты образованная, характер у тебя мягкий, добрый, а он груб и неотесан. Разве вы будете счастливы?

Хьеу упорно смотрела на свои руки. Кожа на них шелушилась, огрубела от работы. Рассматривая свои шершавые ладони, девушка вспомнила, какие у нее были белые и нежные руки два года назад, когда она еще училась в школе. Во что превратились они теперь?

Хьеу, оторвалась от воспоминаний и, не желая отвечать на вопросы, протянула ему руку.

— Ну, прощай, Тян. Желаю тебе успеха.

Но Тян твердил свое:

— Я буду счастлив, если ты передумаешь. Я буду верен тебе.

Хьеу посмотрела доброжелательно на Тяна и, когда они расстались, глубоко вздохнула.

В этот момент Тик беседовал с Чо. Он рассказал ему о разговоре с Хьеу, о том, что она считает себя виновной перед Тяном.

— Девушки теперь стали другими, особенными. Они учились в школе, стали самостоятельными и независимыми. Прямо не знаешь, чего ждать от них.

Чо ответил резко:

— Ничего нет в них особенного! Просто они сами не знают, что им нужно.

Один из партизан слышал разговор Тика и Чо и передал его Хьеу. Девушка удивилась и обиделась.

— Не понимаю, почему он так думает обо мне? Я всегда говорила с Чо только о работе и ни о чем больше. Почему он решил, что я не знаю, что мне нужно?

У нее в голове промелькнула мысль: «Может быть, Тян был прав…» — Она тут же отогнала от себя эту мысль… Хьеу отчетливо вспомнила прошлое…

Первый случай — когда Чо помогал ей молотить рис. Как ярко светила луна!.. Второй случай — массовый переход односельчан в Хонг-Фонг. Тогда Хьеу и Чо находились в засаде. Они скрывались в бамбуковых зарослях возле поста, а над их головами свистели вражеские пули. Тогда тоже была лунная ночь… Воспоминания, как и всегда, доставили Хьеу радость…