— Отпусти его! Он застрелит тебя!

Женщина не слушала его. Глаза Шассэна налились кровью, он направил на нее дуло револьвера и нажал курок. Раздались выстрелы. Ребенок громко вскрикнул, мать упала навзничь. Рука, крепко сжимавшая ребенка, опустилась, и ребенок упал на пол. Из простреленной груди женщины текла кровь. Ребенок тоже был в крови.

Все замерли.

До Бьен осветил фонарем трупы жены Ча и ребенка и хрипло спросил:

— Ну, видели? Я предупреждал вас, но вы не хотели меня слушать.

В этот момент в камеру, запыхавшись, вбежал Тян. Утром Тян узнал, что Хьеу арестована.

Уже некоторое время Тян жил в посту. Хотя он еще не получил работы у французов, но часто разговаривал с Шассэном и даже бывал у него. Шассэн хотел подкупить Хюе, отца Тяна, и назначить его старостой. Одновременно он заигрывал и с Тяном. Тян хорошо знал французский язык, поэтому мог свободно разговаривать с Шассэном. Однако узнав, что Хьеу арестована, он не осмелился просить Шассэна освободить ее, но просил об этом До Бьена. До Бьен ответил, что Шассэн сам велел арестовать Хьеу и устроить ей допрос, но если не будет никаких подозрений, ее отпустят. Ответ До Бьена не успокоил Тяна. Одна мысль о том, что Хьеу в тюрьме, приводила его в ужас. Что делать? Тян хорошо знал, чем кончались иногда аресты жителей; его хижина находилась рядом с тюрьмой и отделялась от нее только забором и площадкой. Вечером он лег спать, но не смог сомкнуть глаз и прислушивался к каждому шороху в тюрьме. Услышав, как Шассэн и До Бьен прошли в тюрьму, он забеспокоился еще больше, но побоялся выйти из дома: ночью ходить по деревне опасно, если не имеешь на это специального разрешения. Но когда из тюрьмы донеслись крики и выстрелы, Тян не выдержал и опрометью побежал в тюрьму.

Увидев Тяна, До Бьен и Шассэн вопросительно посмотрели на него. Тян бросился к Шассэну и сказал ему по-французски, что здесь находится его невеста, Хьоу, что он просит отпустить ее, — его семья ручается за нее. Потом парень обратился с той же просьбой к До Бьену и снова к Шассэну…

Шассэн, выслушав его, сказал по-французски:

— Мы решим этот вопрос завтра. Бандиты очень хитры.

Шассэн вышел из камеры, но Тян пошел за ним, продолжая умолять его отпустить Хьеу. До Бьен тоже собрался уходить, на ходу он обернулся к арестованным:

— Если завтра что-нибудь случится, то пеняйте на себя. Когда французы расправятся с вами, не говорите, что я не защищал вас.

Никто не отозвался на его слова.

Трупы жены Ча и ребенка были оставлены в камере.

До Бьен вышел, с трудом поднял тяжелое бревно и задвинул засов.

Утром Тян снова пошел к Шассэну, но не получил ответа. Хьеу осталась в тюрьме. На третий день Шассэн вызвал Тяна и разрешил ему взять Хьеу. Остальные арестованные вскоре были освобождены под ответственность старосты Ка — от них так и не удалось ничего добиться.

Чо после ареста Хьеу, как обычно, часто ходил проверять дозорных у защитного забора. Побеседовав с партизанами, Чо присаживался у ворот и подолгу смотрел на французский пост. В ту ночь, когда Тян увел Хьеу к себе домой, Чо отправился к забору. Он долго сидел там и молча смотрел в темноту. Неожиданно сзади раздался голос Льеу:

— Так вот вы где!

Чо обернулся, Льеу подошел поближе и показал моток бечевки:

— Разрешите нам с Соном пойти за забор.

Откуда-то появился и Сон.

Несколько дней назад французы собрали все пустые консервные банки и обвешали ими проволочное заграждение, окружавшее пост; стоило только дотронуться до забора, как банки начинали громыхать. Чо, узнав об этом, сказал:

— Французы понавешивали на колючую проволоку банок. Надо будет как-нибудь ночью подползти к забору и поднять шум, французы подумают, что мы собираемся атаковать пост и станут стрелять всю ночь.

Льеу и Сон, услышав эти слова, задумались над тем, как осуществить понравившееся им мероприятие. И, наконец, придумали. Выслушав ребят, Чо невольно засмеялся:

— Так и быть! Я согласен. Только надо найти глубокую межу, чтобы незаметно подползти к проволочному забору и укрыться от выстрелов. Помните: если вы будете неосторожны, можете попасть прямо под пули врага.

Чо показал ребятам, где им лучше ползти, чтобы не наскочить на мины, еще раз повторил, что нужно действовать очень осторожно и осмотрительно, и, наконец, легонько подтолкнул их:

— Ну, идите!

Ребята поползли к вражескому посту. Чо, улыбаясь, смотрел им вслед. Затем он обошел партизан и предупредил их, чтобы они не удивлялись, если из поста начнут стрелять и пускать ракеты. Действительно, через некоторое время на посту начался переполох, стреляли изо всех дзотов, со всех караульных вышек. Ракеты ярко осветили небо. Чо и партизаны довольно посмеивались. Тхиет, не знавший в чем дело, прибежал к Чо, но тот успокоил его: — Там Льеу.

Чо рассказал Тхиету о том, что задумали ребята, и просил передать Тику, чтобы он не беспокоился. Тик и Тхиет были на собрании партийной ячейки, и Тхиет, услышав выстрелы, прибежал с собрания, чтобы узнать, что случилось.

Французы стреляли довольно долго, затем огонь прекратился, но вскоре стрельба из французского поста вновь возобновилась с еще большей силой. После этого выстрелы периодически то прекращались, то снова возобновлялись. Чо подумал: «Пора бы ребятам вернуться и ложиться спать».

Он пошел к забору и сел около него, ожидая возвращения Льеу и Сона. Вскоре они подошли к нему, он удивился:

— Вы уже здесь? Почему же они продолжают стрелять?

Льеу показал на Сона и звонко засмеялся:

— Этот ребенок захотел спать и решил вернуться назад.

По правде говоря, возвращаться было жаль, недостаточно потревожив французов. Мы нашли пару лягушек, подползли к забору и положили их в пустые консервные банки. Лягушки в банках запрыгали, банки задребезжали, и французы возобновили стрельбу.

Чо даже прищелкнул языком от удовольствия, посмотрев на небо, освещенное синими и белыми ракетами.

— Ну и потеха!

Затем толкнул ребят:

— Ну, с вас хватит! Идите спать!

А сам направился к партизанам рассказать им, почему французы так долго стреляли.

Утром французы вышли из поста, долго ходили около проволочного забора и что-то искали. Наконец, они нашли веревку и пару лягушек. Одни ругались, другие не могли удержаться от смеха и говорили:

— Вот до чего мы дошли! Вьетминцы атакуют нас веревками и лягушками!

Тем не менее они тут же заминировали все подступы к проволочным заграждениям. Ночь прошла спокойно. Но на утро следующего дня, когда солдаты марионеточной армии хотели открыть ворота поста, раздался взрыв.

Оказывается, партизаны повесили на воротах поста небольшую мину, и когда враги начали открывать их, произошел взрыв. Несколько человек было тяжело ранено. С этого дня то здесь, то там раздавались взрывы.

Французы не устраивали больших облав, но пытались организовать налеты на защитный забор, на крайнюю деревушку общины. Однако всякий раз они нарывались на мины и уже не решались продолжать операцию.

До Бьен заявлял жителям:

— Ничего они не сделают несколькими гранатами и минами! Пусть занимаются взрывами — дождутся, что мы устроим большую облаву.

Узнав, что партизаны вырыли убежища для буйволов, До Бьен злобно пригрозил:

— Роют? От нас ничего не утаят. Найдем. Я хорошо знаю каждое дерево, каждый куст в общине Хонг-Фонг; я найду все убежища для людей, а об убежищах для буйволов и говорить не приходится — они слишком велики, чтобы их можно было хорошо скрыть от моих глаз.

Однажды летом, рано утром, взвод вражеских солдат направился в Хонг-Фонг, собираясь устроить облаву и арестовать кое-кого из жителей. Но едва солдаты ворвались в Четвертую деревушку, как были немедленно выбиты оттуда партизанами, которые преследовали их до самого поста. Было убито и ранено семь вражеских солдат, а один взят в плен. Кроме того, партизаны захватили двенадцать винтовок. Жители деревни, держа ножи в руках, следуя за партизанами, с криками преследовали французов.