Хоать захохотал:

— Эх ты! Везде искал, а сюда не заглянул. Буйвол сорвался с привязи и побежал прямо домой, но так как он был голоден, то решил сначала пощипать траву в саду.

Дау тоже засмеялся. Он как будто помолодел от радости. Улыбка не сходила с его лица, хотя губы сокрушенно шептали:

— Вот как они обращались с ним несколько дней! Как он голоден!

Французы держали буйвола на привязи только сутки, но для Дау они показались вечностью.

Разорванные ноздри буйвола не давали Дау покоя, но односельчане говорили, что это не страшно: можно надеть буйволу на шею хомут и привязать веревку к хомуту.

А Хоать добавил:

— Хорошо, что он вернулся, хоть и с порванными ноздрями. Гораздо хуже было бы, если бы он остался там: наверняка, через несколько дней он очутился бы в желудке французов.

В разговор вмешался Тик:

— Ну вот, товарищи! Теперь все наши буйволы на этой стороне. Нужно подумать о том, как сберечь их, как сделать, чтобы они не попали в лапы французов.

У Ча сразу испортилось настроение:

— Вот об этом я и беспокоюсь!

Хоать ухмыльнулся:

— Если нельзя спрятать буйволов в чаще или отослать их в Тхай-Хок, то остается два выхода: послать их на небо или под землю. Надо выбрать последний выход. Почему бы не устроить для буйволов такие же убежища, как и для людей?

Все живо откликнулись на предложение Хоатя. Нгием сказал:

— Я видел такое убежище, когда был на собрании в деревне Минь-Кхай.

Он объяснил, как сделано это убежище, куда загоняли буйволов, где клали траву.

Убежище было сделано так, чтобы во время тревоги буйвол мог спокойно лежать там и жевать траву.

Дау добавил:

— Во время тревоги мы загоним буйволов в такое убежище, засыплем вход, а затем спрячемся сами.

Нгием кивнул головой и довольно засмеялся:

— Ну вот, и буйволам сделаем убежища. Французам нелегко будет найти их. Дядюшка Дай из деревни Минь-Кхай за последние годы никуда не угонял буйволов, а только прятал их.

Учитель добавил:

— Жители деревни Минь-Кхай поступали так в течение нескольких лет, и в этом нет ничего особенного. А мы почему-то не хотели последовать их примеру.

Ча, пощипывая бороду, пробормотал:

— Да, вы правы, надо рыть убежище для буйволов. Но в деревне Минь-Кхай более благоприятные условия для этого.

— Чем же у них лучше условия? — решительно запротестовал Чо. — Вся разница только в том, что мы не так тверды, как они. Мы считали, что самое надежное — посылать буйволов на пост.

Ча собрался было возразить, но Тик перебил его:

— Конечно, для буйволов вырыть убежище труднее, чем для человека. И в деревне Минь-Кхай, действительно, условия лучше. Но стоит нам всем дружно взяться за дело, как у нас тоже будет убежище для буйволов.

Он обернулся к учителю Луану и спросил:

— Не так ли?

— Конечно, так.

Луан стал называть места, где можно начать рыть убежища. Хоать поддакивал ему:

— Да, есть немало мест. Вот, например, около канала.

Сон, прижавшись к учителю, внимательно слушал разговор, но сейчас он не вытерпел:

— Около какого канала?

Некоторые рассмеялись, а Хоать весело посмотрел на Сона и сказал:

— Ты не знаешь, где этот канал? Да вот тут, — и он показал на нос Сона.

В это время к ним подошла Май и удивленно спросила:

— Почему ты показываешь на нос? На носу никто не роет убежищ.

Все расхохотались еще громче. Ча объяснил:

— Если у вас есть глаза, то найдете.

Но потом он укоризненно посмотрел на Хоатя.

— Вы так объясняете, что женщины и дети не понимают вас.

Все согласились с тем, что можно и нужно вырыть убежище для буйволов, что это наилучший способ спрятать их от французов. Луан посоветовал следовать примеру Ча:

— Если у кого-нибудь есть возможность купить буйволов, то лучше покупать не в одиночку по одному буйволу, а вместе с другими по три-четыре буйвола — это гораздо выгоднее. Для работ можно оставить здесь одного буйвола, а остальных угнать на время в другие деревни, в свободную зону. Если французы убьют одного буйвола, то останутся другие.

Выслушав учителя, Хоать с ехидцей посмотрел на Ча.

— Если приходится угонять буйволов, то нужно угонять их подальше отсюда, а не в Тхай-Хок прямо в лапы французов.

Ча рассмеялся и пропел:

— Хватит с нас одного раза. До смерти переволновались.

У всех было приподнятое настроение, мысль о постройке убежищ для буйволов пришлась людям по душе. Но Тик строго сказал:

— Хорошо! Вот мы решили построить убежища для буйволов. Но мы построим их не для того, чтобы буйволы целыми днями сидели в них.

Дау, соглашаясь с ним, кивнул головой.

— Да, мы выроем убежище для того, чтобы прятать в них буйволов во время облавы. В остальное время нужно использовать скот для полевых работ.

Тик продолжал:

— Наша главная задача сейчас заключается в том, чтобы как можно лучше организовать караулы и дать возможность людям спокойно работать на полях. Если французы заявятся сюда, надо встретить их гранатами и винтовками, надо преградить им путь, задержать, чтобы им некогда было искать убежища и буйволов. Конечно, если прятаться, убегать от опасности и предоставить им свободу действий, они найдут любое убежище. Поэтому все должны помогать партизанам нести караулы, во всем поддерживать их действия. Следует передать об этом и тем, кто еще живет в общине Тхай-Хок, убедить их вернуться…

При этих словах все невольно посмотрели на Ча. Ча опустил голову: он почувствовал себя неловко. Те, у которых семьи продолжали оставаться в Тхай-Хоке заволновались. Тик беспокоился не меньше других: неизвестно, как поступили французы с народом после того, как партизаны угнали буйволов.

Было уже совсем светло, когда люди начали расходиться по домам. Тик и Чо, отправились к защитному забору, чтобы понаблюдать оттуда, что делается в общине Тхай-Хок.

Тик и Чо просидели у забора до восхода солнца, и так как за это время ничего не случилось, они вернулись обратно. Солнце стояло высоко в небе, вокруг по-прежнему было спокойно, и крестьяне вышли на полевые работы. Поля оживились. Одни семьи пахали, другие боронили, третьи мотыжили землю. Часть буйволов была занята на поливке. Солнце нещадно палило, земля затвердела, как камень, но все были веселы и не чувствовали усталости.

И вдруг послышались выстрелы в общине Тхай-Хок. Люди давно привыкли к тому, что во время облав французы рубили бамбук, арестовывали крестьян, стреляли. Но Тика охватила тревога. Он перестал мотыжить и прислушался. Вскинув мотыгу на плечо, он быстро пошел к забору. Часовые не знали, что творили французы в общине Тхай-Хок. Похоже было на то, что они устроили там облаву.

В полдень стало известно, что французы действительно устроили облаву в Тхай-Хоке. Они арестовали не только крестьян, приехавших из Хонг-Фонга, но и некоторых жителей Тхай-Хока — всего около двадцати человек.

Тяжелое известие всполошило всю деревню, все заволновались и в особенности те, у кого были родственники в Тхай-Хоке.

Бай прибежала к Чо — может быть, он знает что-нибудь о дочери? Чо тревожился не меньше Бай, но старался не выдать своего волнения и успокоить ее:

— Не волнуйтесь, все идет по плану.

Но Бай продолжала нервничать.

— При чем тут план? Она — девушка, что будет с нею во вражеском посту?

Чо с утра думал о Хьеу, но он думал не только о ней — его волновала судьба всех односельчан: освободят ли их французы, если они предъявят им паспорта? Такие аресты случались нередко. В ответ на атаки партизан французы обычно арестовывали жителей деревушек, но затем освобождали их, за исключением некоторых «подозрительных» лиц. Но если французам наносили серьезный ущерб, то они жестоко расправлялись с населением. Вчера ночью партизаны угнали буйволов и, конечно, в связи с этим были арестованы люди. Еще неизвестно, как обошлись с ними французы!