Двухэтажный особняк, в котором жили американские военные советники, располагался в юго-восточной части базы «Феникс». Выкрашенный в приятный для глаз розовый цвет, этот дом, наполовину скрытый деревьями, походил на загородную виллу какого-нибудь ушедшего на покой высокопоставленного чиновника. Только приглядевшись повнимательнее, можно было заметить, что он окружен колючей проволокой, а охраняют его дюжие американские солдаты с автоматическими винтовками и свора собак. Под зданием была целая система надежных укрытий.

Едва машина затормозила перед входом, как из дома вышел американец высокого роста в военной форме цвета хаки. Это и был генерал Хопкин, американский советник.

— Приветствую вас, господа!

— Здравия желаем, господин советник!

По винтовой лестнице, покрытой мягкой ковровой дорожкой зеленого цвета, советник провел их в гостиную, кивком отдал распоряжение ординарцу.

Роскошная гостиная была застлана толстым синим ковром с узорами. В комнате было очень тепло, хотя погода оставалась довольно холодной. Хопкин предложил гостям сесть в огромные мягкие кресла, придвинул коробку с сигарами. Сам он тоже взял сигару, медленно смял целлофан, закурил.

Вошел ординарец и поставил на стол серебряный поднос с четырьмя хрустальными бокалами и двумя бутылками.

— Пригласите подполковника Томаса, — приказал Хопкин.

В три бокала он налил виски, четвертый наполнил из другой бутылки.

— Прошу, господа! Я все делаю, казалось бы, вопреки здравому смыслу. Пищу ем американскую, сигары курю кубинские, а из крепких напитков предпочитаю вьетнамский, из черного клейкого риса[7].

В дверь постучали, и в комнату вошел американский офицер:

— Подполковник Томас явился по вашему приказанию!

Все давно и хорошо были знакомы друг с другом, поэтому Хопкин сразу же после обмена приветствиями перешел к делу:

— Как наша операция, господа?

Спросил он для вида, поскольку был уже прекрасно осведомлен обо всем.

— Господин советник, результаты весьма ободряющие!

Хоанг Хыу Зань вкратце доложил об итогах наступления 50-й и 201-й бригад.

— Господин советник, как бы то ни было, но это еще одна пусть небольшая, победа, а все благодаря эффективной поддержке со стороны американских военно-воздушных сил, — с жаром заключил он.

Он словно позабыл, как сегодня утром ругал американцев. На лице его появилось такое угодливо-льстивое выражение, что начальник штаба скривил в усмешке губы. А генерал не унимался:

— Я думаю, что, развивая этот успех, мы должны продолжать продвижение вперед!

Хопкин кивнул подполковнику:

— Докладывайте!

Томас вынул из небольшой папки несколько голубоватых листков.

— Основываясь на данных разведки, — четко начал он, — и проанализировав полученные фотографии, можно утверждать: вьетконговцы перебрасывают на этот участок большое количество танков и тяжелой артиллерии. Такие крупные переброски осуществляются противником впервые. Нашим самолетам удалось обнаружить по крайней мере тридцать танков и пятьдесят тяжелых орудий. Пехота противника численностью примерно десять тысяч человек в основном сосредоточена перед нашей первой полосой обороны. Противник готовит большое наступление.

Начальник штаба вынул шелковый платок и вытер лоб. Словно взвесив и рассчитав все заранее он сказал:

— Нам эти сведения сообщили еще вчера. На этот раз вьетконговцы приступили к операциям рано. Я имею в виду прежде всего танки и тяжелую артиллерию. У вьетконговцев по-прежнему есть возможность использовать некоторые стратегические дороги. Опыт подсказывает, что, когда они переходят в наступление, мы довольно быстро терпим поражение, и потом организовать контрнаступление бывает очень сложно.

— Что же вы предлагаете? — вежливо поинтересовался американский советник.

До Ван Суан минуту подумал, потом медленно произнес:

— Если противник сумеет развернуть свои танки, нам придется очень туго. Вьетконговцы окажутся в более выгодном положении. Я предлагаю временно отвести часть сил двух наших дивизий с первой линии на вторую и занять несколько высот. Таким образом, мы не дадим развернуться танкам вьетконговцев и избежим потерь. Авиация должна подавить зенитную и полевую артиллерию врага. Добившись превосходства, мы сможем потеснить противника.

В серых глазах Хопкина, окруженных длинными рыжеватыми ресницами, промелькнула насмешка.

Хоанг Хыу Зань ударил кулаком по мягкому сиденью, протестующе замахал рукой и начальственным голосом сказал:

— Это пораженческие настроения! У меня другое мнение — только наступать, никакого отступления, нужно действовать решительно и быстро. Сейчас противник начал перегруппировку своих сил. Оборона его ослаблена. Мы должны подтянуть новые силы и захватить выгодные рубежи. Одновременно наша авиация блокирует дороги, по которым вьетконговцы осуществляют переброску своих войск.

— Пока наших сил недостаточно. Боюсь, что вы, господин генерал-лейтенант, несколько недооцениваете возможности вьетконговцев. Даже эту нашу базу нужно охранять, — решительно сказал До Ван Суан. — Я понимаю вьетконговцев… — Он хотел сказать: «Лучше, чем вы», — но вовремя замолчал.

— Поступить так, как предлагаете вы, значит дать вьетконговцам возможность расправить крылышки и подорвать боевой дух нашей республиканской армии! — отрезал генерал-лейтенант. А чтобы его высказывание возымело силу, он внушительно добавил: — Я несу ответственность перед самим президентом и перед страной. Я дал обещание вымести вьетконговцев из этой стратегической зоны!

Томас протянул ему несколько снимков и сказал:

— На юго-западе, северо-востоке и северо-западе авиация обнаружила подозрительные тропы, ведущие к нашей базе.

Генерал-лейтенант разразился смехом, на лицо его упал отблеск света от хрустального бокала.

— Подполковник! Это всего лишь уловки вьетконговцев. Они хотят, чтобы мы не предпринимали активных действий и заботились только об охране базы, развязав им руки для наступления с фронта. Только и всего!

Тогда вступил в разговор Хопкин. Он положил сигару на хрустальную пепельницу, предостерегающим жестом поднял руку и усталым, надтреснутым голосом сказал:

— Я думаю иначе, господа! — Он повернулся к генерал-лейтенанту. — Если вы полагаете, что наша вчерашняя вылазка имела целью захватить какой-то район, то вы неправильно поняли мои намерения, господин генерал-лейтенант! Захват территории не имеет значения. Не осуждайте полковника Лы. Мы сделали все с единственной целью — посмотреть как будет реагировать противник.

Полное лицо генерал-лейтенанта вытянулось и стало еще более тупым.

— Американская авиация не пробует свою силу там, где это нужно лишь для ее демонстрации. Вы должны помнить, что если мы будем продолжать попытки овладеть территорией, то встретимся с немалыми трудностями. Мы просто-напросто протянем руку, чтобы вьетконг ее с легкостью отрубил. — И, повернувшись к До Ван Суану, Хопкин поощрительно улыбнулся: — Гибкость действий в обороне оправдана. Однако вы слишком переоцениваете возможности врага, преувеличиваете угрозу со стороны его танков и тем самым связываете себе руки.

Начальник штаба вежливо склонил голову:

— Я готов согласиться с вашей точкой зрения, господин советник!

Хопкин сделал знак глазами. Томас понял, поднялся и направился в соседнюю комнату. Все двинулись за ним. В центре небольшой комнаты стоял стол, покрытый зеленым сукном, и стулья с кожаной обивкой.

Томас подошел к стене и нажал кнопку. Бархатный занавес, мягко шелестя, отодвинулся в сторону, открыв карту, похожую на ту, что висела в кабинете генерал-лейтенанта.

Хопкин взял белую пластмассовую указку и принялся водить ею по карте, говоря:

— Господин командующий, господин начальник штаба! Наше командование одобрило мой план удержания наших позиций на нынешнем рубеже обороны…

Несколько кичливо он принялся излагать свой план мобильной обороны. На этот раз командование американской армии намеревалось на практике опробовать такой способ ведения оборонительных действий, предусматривая поддержку пехоты артиллерией и авиацией.