Шинг лежал на спине, удобно вытянувшись на нарубленных листьях дикого банана, и посасывал сигарету, красным огоньком вспыхивающую в полумраке пещеры. Он щурился от удовольствия и, вытягивая губы трубочкой, пытался пускать дым колечками. Несколько дней они питались одним сушеным рисом, и от сегодняшней трапезы Шинг получил большое удовольствие. На лице его было написано благодушие, он даже тихонько декламировал какие-то стихи.

Потом он вдруг засмеялся чему-то и повернулся к двум расположившимся рядом солдатам:

— Написал же какой-то поэт, вот стихи так стихи! Лет восемь назад в газете вычитал, а до сих пор помню! Вот что значит настоящая поэзия…

— А мне, — отозвался один из его собеседников, нравятся те песни, которые передают по радио, когда работает радиостанция нашей республиканской армии. Девушки там все, как одна, такие сладкоголосые. Слышали небось? Как это там: «Здравствуйте, дорогие братья! Примите самый искренний привет от ваших маленьких подруг…» Ну прямо как будто к тебе обращаются!

— Чудак! — расхохотался Шинг. — Зелен ты еще, наивен до невозможности! Да я давным-давно уже на все эти штучки никакого внимания не обращаю. Какие это тебе девушки? Не обольщайся, ведь эти перезрелый тетки вдвое старше тебя. Все их ухищрения бесполезны, они и на нас-то никакого влияния оказать не могут, что уж говорить о вьетконговцах, хотя они честно стараются подцепить их на крючок. Однако это, пожалуй, так же бессмысленно, как и их наивное желание уверить слушателей в том, что они не почтенные женщины, а юные девы! — Отшвырнув окурок сигареты, он поднялся и наставительно изрек: — Не будь таким наивным и оставь свою слепую веру в подобные штуки! Ведь все это сплошная брехня! Тхиеу[18] называет себя «доблестным воином». Цыпочки из отдела психологической войны величают себя твоими «маленькими подругами»! А попробуй-ка спросить у Тхиеу, станет ли он ютиться в норе, как паршивый пес, да прятаться, как прячемся здесь мы? Попробуй-ка спросить у этих «подруг», согласны они осчастливить тебя хотя бы одним поцелуем? Тебя, потного и грязного, как самый распоследний нищий? Ведь от них-то другим пахнет — духами, да пальчики наманикюрены, да причесочки уложены волосок к волоску!

Оба лежавших рядом солдата привстали, заинтересованные рассуждениями Шинга, а он, все распаляясь, продолжал:

— …Ты меня лучше послушай! Я ни в грош не ставлю все эти разглагольствования Тхиеу о высоких государственных идеалах. Мне одно подавай — хорошенькую бабенку и доллары! Вот настоящая цель каждого солдата! Уж если вам захотелось красивых девочек, то нужно иметь много денег, много долларов, понятно? Если ты еще не богат, значит, должен найти способ разбогатеть! Посмотрите-ка на нашего подполковника, на нашего Шау Вана! Три жены, и каждая красива, как фея. Черт побери! А какая грудь у его третьей жены, — засмотришься! Таким, как мы, чтобы разбогатеть, надо уметь пресмыкаться. Пресмыкаться любыми способами и, кстати, еще хорошо уметь убивать. Сам Тхиеу тоже богат оттого, что как следует научился и пресмыкаться, и убивать! А возьмите меня. И у меня все бы получилось, если бы я по глупой случайности не перепутал дом и не влез бы к командующему. Чуть в тюрьму не угодил! С воровством я поэтому завязал, а вот убивать — убиваю. За это и благосклонность от начальства имею. Я себе задачу поставил — непременно стать таким же богатым, как Шау Ван. И жену себе такую же отхвачу, вот увидите! — Он шумно сглотнул слюну и продолжил: — Честно говорю, ни о чем, кроме богатства, я и не мечтаю! Нет в жизни большей радости, чем урвать кусок пожирнее. Кстати, где урвать — все равно. Мир богат, ты только будь половчее, и все у тебя само в руках окажется!

В этот момент третий из находившихся в пещере солдат вышел наружу и тут же, охваченный паникой, вернулся:

— Господин сержант, там люди!

Шинг приподнялся, ползком добрался до входа в пещеру, выглянул наружу. По берегу реки с автоматами на груди шли три бойца армии Освобождения. Они двигались по направлению к пещере и были сейчас от нее на расстоянии примерно ста метров.

— Вот это да! Черт!

Шинг моментально схватил винтовку, лицо его стало очень бледным, видно было, что он волнуется. Один из солдат, только что со вниманием слушавший его рассуждения о жизни, дрожащими руками вцепился в него, жалобно бормоча:

— Нам их не одолеть, господин сержант!

Шинг сердито взглянул на него. Но тут заныл и второй:

— Если мы откроем огонь, они своих позовут на подмогу, куда нам тогда податься? Господин сержант, лучше их не трогать!

Шинг быстро оценил обстановку и скомандовал:

— Собрать вещи, живо! Отходим!

Привычными движениями Шинг ножом мгновенно выкопал небольшую ямку перед входом в пещеру и положил в нее гранату со снятой чекой, а потом заровнял поверхность так, чтобы ничего не было видно.

Затем, залив водой тлеющие в костерке угли, он проскользнул в одно из ответвлений пещеры, туда где был запасный выход.

Хо Оань и бойцы Тыонг и Хунг, сжимая в руках автоматы, медленно, шаг за шагом продвигались вперед, по ходу зорко оглядываясь по сторонам.

— Здесь в округе много пещер, в которых можно устроиться. Командир приказал остановиться тут на ночь передохнуть.

— Места хорошие! И река рядом, купайся, стирай, если надо! Интересно, есть ли рыба? А мы вот попробуем, гранату бросим и посмотрим… — сказал Тыонг, и вытащил гранату, примеряясь, куда бы ее кинуть.

— Не сметь! — одернул его Хо Оань. — Ты что, приказа не слышал? Не знаешь, что ли, что здесь может действовать враг?

— Далеко еще? — спросил Хунг.

— Прошли всего-то полдороги ответил Хо Оань. — Сухого пайка может не хватить!

— Ну! До здесь вокруг полно еды! Только бы командир позволил, а солдат себе пропитание всегда найдет! — Тыонг широким жестом показал вокруг. — Вон сколько цветков дикого банана! И рыбы в этой реке должно быть полным-полно. До и клубне май здесь наверняка много.

— Ничего не трогать! — твердо сказал Хо Оань.

Они двинулись к пещере.

— Смотрите, — воскликнул Хунг, — вон там чьи-то следы.

Трава была примята и уже чуть пожелтела. Следы вели вверх, к пещере.

Хунг, взяв автомат на изготовку, опередил остальных:

— Пойду первым.

Действуя чрезвычайно четко и быстро, рассчитывая каждое свое движение. Хунг полез вверх, к пещере. Спрятавшись за большим камнем, заглянул во входное отверстие. В пещере было темно и тихо. Хунг прислушался и не уловив никакого движения, решительно вошел внутрь. Пещера встретила его тишиной.

— Ребята, давайте сюда! — крикнул он.

Втроем они тщательно обследовали большую широкую пещеру. Воняло мочой, экскрементами. Хо Оань даже поморщился.

А вот и костерок, по всей видимости, совсем недавно залитый водой, — угли были еще мокрыми. Вокруг валялись обглоданные рыбьи кости, окурки.

— Штурмовики! — тихонько воскликнул Хо Оань, углубляясь в ответвление пещеры и держа палец на спусковом крючке. — Пошли, отходим, — скомандовал он. — Надо немедленно доложить обо всем командиру.

Первым шел Хунг, за ним двигался Тыонг, а замыкающим, шагах в пяти от Тыонга, — Хо Оань. Внезапно он споткнулся о камень, оступился, нога соскользнула в сторону. Тут же под ней оказалось что-то твердое, и Хо Оань услышал нечто похожее на щелчок.

Хо Оаню опыта было не занимать, он сразу понял, что случилось, и мгновенно бросился ничком на землю.

Взрыв, раздавшийся вслед за этим, оглушил его. На головы всех троих посыпались камни и комья земли.

Хунг, резко вздрогнув, обернулся. Хо Оань лежал без движения. Хунг и Тыонг подбежали к нему. Но Хо Оань уже пробовал подняться сам. Со лба его тоненькой струйкой текла кровь, заливала глаз, капала на гимнастерку.

— Ранен!

Хунг, закусив губу, взвалил Хо Оаня на плечи и стал быстро спускаться вниз.

Бойцы «Венеры» шли без отдыха два полных дня и одну ночь. Переход оказался чрезвычайно напряженным, и к тому времени, когда они наконец оставили позади высоту 1623, люди очень устали. Все свидетельствовало об этом — тяжелое дыхание, темные круги под глазами, неровный сбивающийся шаг.