– Ты все больше проникалась событиями из прошлого. Они притягивали тебя к себе. Поэтому ты начала чувствовать эмоции, слышать мысли и смогла оказаться во сне.

– Послушайте, вы не можете оставить меня здесь. Оставить на вечные муки и осмысления. Мне нужна седьмая жизнь! Мне нужен еще один шанс!

– У тебя и так их было шесть.

– Нет, – я нервно засмеялась. – Вы вмешались в мою жизнь. Вы навязали мне выбор, который и вовсе был не нужен. Все началось с Леи, с ее желания. Она запустила это колесо, а вы подкручивали его, лишь бы скорость не сбавляла. Но я не хочу обвинять только вас. Моей вины даже больше, чем вашей. Но, пожалуйста, позвольте мне прожить еще одну жизнь. Позвольте доказать и себе, и вам, что при первой проблеме я не обращусь к смерти.

Голос молчал. Мне показалось или он затаил дыхание.

– Все началось с Леи, да. Я была уверена, что другая жизнь и новое тело подарят мне счастье. Я никогда так не ошибалась. С каждой жизнью все мои желания выглядели одинаково. Я просила чего-то, но и сама могла осуществить свою мечту. Но есть одна жизнь, в которой выбор все же был неправильным. Уайлли. Я не могла уйти с Джеймсом. Я не могла довериться ему еще раз. Кто бы знал, куда бы привел нас этот путь. Зависимость не проходит по щелчку. Вы ошиблись. Я ошиблась. Именно поэтому мне нужен еще один шанс. Не говорите, что их уже было шесть! Я знаю. Знаю и все же прошу.

Одилия была права: подумав о смерти хоть раз, я постоянно буду возвращаться к этой мысли. Смерть влекла меня. Смерть была моим искуплением, моей правдой. Словно палочка-выручалочка. Щелчок пальцев. Мгновение, и все мои проблемы и заботы растворились. Но – после никогда не было счастливым.

– И где же гарантии, что седьмая жизнь не будет потрачена впустую? – Мне показалось или прозвучали нотки заинтересованности?

– Гарантий быть не может, ведь я ничего не вспомню. Но знаете, какая-то часть меня уверена, что воспоминания останутся. Я же неспроста каждый раз обращалась к смерти. Все шесть жизней были разными, но знание, что смерть спасет меня от проблем, перетекало из одной в другую. Поэтому вы просто должны мне довериться и позволить прожить седьмую жизнь.

Вдруг стало так тихо. Мне показалось, что даже души перестали витать вокруг меня. Как будто Голос принимал решение.

Я почувствовала тревогу. Она медленно поднималось изнутри и подкрадывалась к горлу. Сковывало его металлическими цепями. Дыхание становилось прерывистым. Все, о чем я могла думать, так это о решении Голоса. Что если он откажет? Если решит, что я недостойна? Нет, я все равно никуда не пойду. Буду бороться до последнего. Шесть раз я сдавалась, седьмой – нет. Я выцарапаю себе эту жизнь.

– Пожалуйста. Я прошу всего лишь еще один шанс. Я была ребенком. Ребенком, который боялся. Который не знал, куда ему бежать. Которому не к кому было обратиться. Пожалуйста, еще один шанс. Еще одну жизнь. Седьмую жизнь.

– Смелые рассуждения. – От неожиданности я вздрогнула. – Смелые и интересные. Ты единственная, кто так настойчиво требовал еще одну возможность. Остальные молчали. Они принимали вечные скитания. А ты нет. Интересно.

Я затаила дыхание.

– Интересно, – лишь повторил Голос.

– Это означает…?

– Закрой глаза, – велел Голос, и я покорно послушалась. – О чем ты мечтаешь?

– Я мечтаю о седьмой жизни.

– Это все?

– Да. Всего остального, чего бы я ни захотела, добьюсь сама.

– Повтори свое желание.

– Я мечтаю о седьмой жизни.

Внезапная вспышка света ослепила меня. Воздух завибрировал, словно стал плотным и густым. Все воспоминания медленно ускользали из памяти. Как меня звали в первой жизни? А во второй? Кто я? Где нахожусь?

Свет стал еще ярче. Кажется, я закричала.

Все прекратилось. Свет рассеялся. Наступила тьма.

Собачий лай разносился по округе. Пушистые хвосты прильнули к прутьям и нетерпеливо дожидались еды. Они подгоняли высокую женщину с темными волосами, что неспешно шла мимо них и окидывала взглядом миски с водой.

– Тони, тащи шланг! – крикнула она и двинулась к самой последней клетке. В ней находился недавно прибывший пес, породы кокер-спаниель. Несколько дней его не решались поместить в клетку к остальным, поэтому он ночевал вместе с Моникой – хозяйкой приюта. Она опустилась на корточки и одарила щенка изучающим взглядом. Малыш забился в угол и не решился выдвинуться к ней навстречу.

– У меня для тебя есть подарок, – мягко произнесла женщина и протянула ладошку, в которой лежала ароматная кость.

Щенок задрожал и заскулил. Сидящие в соседних клетках собаки постарались выхватить кость.

– Это для малыша Лаки, – пояснила Моника и отвела руку. – Можно я зайду?

Она медленно отворила клетку и шагнула в нее. Лаки продолжал трястись, но запах кости все же привлек его внимание. Он смешно втянул воздух маленьким носом.

– Я тебя не обижу. – Моника опустилась на коленки и положила кость перед собой. Лаки поджал хвост, но уже откровенно проявил любопытство. – Не знаю, как они могли поступить так с тобой.

– Моника?

Она не ответила, чтобы лишний раз не пугать малыша. Лишь вытащила руку из клетки и помахала Тони. Шоркая, Тони поспешила к Монике, волоча за собой шланг.

– Оставь его. Не пугай Лаки.

Тони резко остановилась и не сразу поняла, о чем идет речь. Лишь опустив взгляд на руку, поняла. Тони хихикнула и бережно опустила его на плитку.

– Как думаешь, сколько ему еще нужно для адаптации?

– Надеюсь, что ему не придется здесь адаптироваться. У Лаки шансов гораздо больше, чем у остальных.

Моника не хотела произносить эти слова: они сами вырвались из нее. В детстве она часто слышала их в адрес себя. Воспитатели и вправду считали, что у двухлетней девочки, потерявшей родителей в автокатастрофе, шансов гораздо больше, чем у остальных подростков. Изо дня в день, они повторяли эту фразу, будто тем самым пытались убедить саму судьбу, но с каждой прожитой неделей в детском доме становилось понятно – Монику никто не возьмет. Она была самой обычной девочкой, вот только отличалась плаксивостью. Целыми днями звала маму и громко плакала, прижимая к себе маленького зайчика в бордовом комбинезоне. Другие дети не спешили сближаться с ней. Боялись, что воспитатели решат, будто слезы Моники вызваны из-за них.

Тони прочистила горло, выдергивая Монику из воспоминаний. Та резко встряхнула головой, прогоняя картинки прошлого перед глазами.

– Все будет хорошо.

Тони кивнула. Она знала, что эта фраза – одна из любимых у Моники. А еще эти слова всегда действовали целебным образом, и после них все и вправду становилось хорошо.

– Я наполню миски. – Тони улыбнулась уголками губ и направилась обратно к шлангу. Моника еще некоторое время смотрела на Лаки, а после тоже поднялась.

– Кто-нибудь звонил?

Тони юркнула рукой в задний карман джинсов и вытащила телефон. Новых уведомлений нет: ни звонков, ни сообщений. Поджав губы, она покачала головой.

– Только утро, – попыталась утешить Тони, однако Моника не выглядела расстроенной. Легкая улыбка играла на ее губах.

Она прошлась вдоль клеток и вышла на улицу. Свежая рассветная прохлада сочеталась с редкими порывами утреннего ветерка. Небо еще не сияло голубизной: пушистые облака до конца не обнажили его. Моника вдохнула полной грудью, обвела взглядом придомовой участок. Несколько лет назад здесь было месиво из глины и земли, а теперь симпатичный дом и огромный приют для собак. Моника вложила все средства и силы, чтобы сотворить из пустыря райский уголок.

Средства – их потребовалось слишком много, чтобы воплотить мечту в реальность, а Моника, как никто, знала, насколько тяжело их заработать. Будучи подростком, она сбегала из детского дома и раздавала листовки. Каждый раз ее подвергали наказанию, но не настолько сильному, чтобы отбить у ребенка желания работать. Все заработанные деньги она откладывала. Не зная, куда и для чего, но откладывала. Безусловно, к совершеннолетию сумма собралась не настолько крупная, как, возможно, хотела Моника, но смогла придать ей некую уверенность в завтрашнем дне. К тому же, Моника сразу решила, что после детского дома не продолжит обучение. Она пообещала себе получить образование, но позже.