Громкий девчачий смех эхом разнесся по стадиону. Элеонора распахнула глаза в поисках источника звука. Аманда и ее девчачья компания, состоящая из девочек из параллельного класса. Нора знала, что они тут делали: Аманда не упускала возможность поглазеть на Нила, который ежедневно тренировался на стадионе.

Компания заметила Нору и целеустремленно направилась к ней. Аманда была предводителем: она активно махала рукой в ее сторону и продолжала громко смеяться.

– Эй! Чудила! Что ты здесь забыла? – крикнула Аманда, поднимаясь по ступенькам. Ее подружки наивно улыбались, с любопытством поглядывая на Элеонору.

– Тебе какое дело?

– На Нила пришла поглазеть? – продолжила Аманда, возвышаясь над Норой.

– За этим здесь ты. Мне до него нет никакого дела.

– Ври больше. Я знаю, что ты течешь при виде него.

– Зачем ты рассказываешь мне свои грязные фантазии? Держи себя в руках, идиотка.

Аманда моментально отреагировала и вцепилась в капюшон Элеоноры. От неожиданности Нора не успела среагировать и позволила однокласснице повалить ее на бетон. Аманда не умела драться. Все что ей удалось, это заехать кулаком по губе и оцарапать щеку. Она отчаянно рассчитывала на помощь подруг, но те отрешенно поглядывали на драку, находясь в непонимании. Для них было неприемлемо избивать толпой одного человека.

Элеоноре придало сил, что Аманда оказалась в одиночестве. Она схватила ее за волосы и сильно потянула, от чего девушка взвизгнула. Почувствовав превосходство, Элеонора смогла скинуть ее с себя и навалиться сверху. Первый удар пришелся в скулу. Второй – в область глаза. Элеонора замахнулась в третий раз, но успела остановиться. Всхлип Аманды не позволил ей ударить. Девушка сжалась, зажмурив глаза, в ожидании очередного удара.

– Отпусти меня, – шепотом попросила Аманда. Она отчаянно хватала воздух. Глаза ее бегали по лицу Элеоноры.

– Не смей ко мне прикасаться. – Элеонора не выдержала и плюнула ей в лицо. Аманда молча вытерла плевок рукавом кофты. Лицо ее побагровело от злости, но больше она не возникала. Дождавшись пока Элеонора слезет с нее, она поднялась и демонстративно отряхнула колени.

– Ты об этом пожалеешь, – прошипела Аманда, злостно окинув взглядом Элеонору.

– Ага, – отстраненно кивнула Нора и плюхнулась на сиденье.

Аманда вместе с компанией спустилась вниз. Элеонора краем уха услышала, как она отчитывает своих подруг за то, что те не помогли ей.

– Лезть толпой на одного – подло, – возмутилась девушка с темными волосам, на что Аманда громко цокнула языком.

Элеонора вытащила из кармана телефон и взглянула в темное стекло. Губа прилично опухла и кровоточила, царапина на шее слегка саднила. Она аккуратно коснулась ее пальцами и почувствовала жжение.

От нахлынувшего адреналина настроения улучшилось. Злость улетучилась, и пускай ей не удалось разукрасить ее лицо собственными кулаками, Нора была довольна собой.

Она вновь обвела взглядом стадион. Ветер стих, оставив в покое опавшую листву, а тучи, наоборот, сгустились, окрашивая небо в серый цвет. Вдали прогремел гром, а чуть позже сверкнула молния. Первые капли упали рядом с ней. Нора лениво вскинула ладошку и поймала еще одну. Возведя глаза к небесам, она шумно вздохнула и поднялась.

Нора успела забежать в подъезд, прежде чем началась гроза. Нехотя поднялась по ступеням и остановилась возле двери. Провернув ключ, она замерла и прислушалась. Тишина. Скинув ботинки, она прошла по коридору в сторону своей комнаты. Тень на кухне привлекла ее внимание. Тетя Эмма. Она сидела на том же стуле, в той же позе и рассеянно смотрела в сторону плиты. Элеонора удивилась, но виду не подала. Прошла в свою комнату и упала на кровать.

За окном барабанил дождь, стекая крупными каплями по стеклу. Нора стянула с себя куртку, прикрыла рукой глаза. Голова вновь заболела, а живот предательски заурчал. Она хотела есть, но не хотела встречаться с Эммой. А та, по всей видимости, не собиралась покидать кухню. Вероятней всего, обдумывала слова племянницы.

Элеонора была рада такому раскладу. Она блаженно улыбнулась, закрыла глаза, и сон ее сморил.

Мама стала частым гостем в моих снах. Она все также стоит на кухне. Все также моет посуду, а после оборачивается и смотрит на меня, но лицо ее расплывается. Я пытаюсь к ней прикоснуться, пытаюсь обнять, а она все так же отдаляется. И снова я слышу эти слова:

– Еще не время.

Я не понимаю их значения. Не понимаю, о каком времени она говорит. Но с каждым разом сон становится все мрачнее и мрачнее. Наша старая квартира рушится, на стенах практически не осталось обоев, с потолка сыпется побелка, а в последнем сне в прихожей и вовсе зияла огромная дыра. Я чувствовала затхлый запах, прекрасно осознавая, что это невозможно. И этот странный ветер. Он дул со всех сторон, и салфетки, что лежали аккуратной стопочкой на столе, кружились в воздухе.

Чем ближе я к ней была, тем страшнее мне становилось. Мурашки без остановки бежали по коже. Внутри нарастал ком и медленно подступал к горлу. И, когда страх накрывал, я просыпалась в холодном поту, жадно вдыхая воздух.

Не думала я, что к бессоннице прибавятся кошмары. Те крохи сна, что доставались мне, стали мучением. Я пытаюсь найти разгадку и, о боже, даже лезу в сонник. Информации не так много, как хотелось, но буквально все источники твердят об одном: не прикасаться, ничего не брать, не идти. Звучит все бредово и не совсем понятно, но я все равно желаю прикоснуться к ней.

Школа. Вновь я здесь сижу и теряю время. Оливер оказался прав, после экскурсии нужно было написать реферат. Естественно, я не готова. И, даже если у меня была бы возможность поехать туда, я бы вряд ли стала тратить свое время на лишнюю писанину.

Сегодня не только я в мрачном настроении. Одилия и Орест. Их внешний вид оставляет желать лучшего: оба мрачные и с красными глазами, и на этот раз линзы ни при чем.

Одилия не поздоровалась. Меня это не задело, но неприятный осадок остался. Кажется, не только у меня была тяжелая ночка.

Внутри возникло желание заговорить с ней. Некая потребность, которую мне срочно захотелось удовлетворить. Удивляюсь себе. В моей библиотеке эмоций нет такого слова, как сострадание и поддержка, но по отношению к ней я хочу это все применить.

Застаю их на перемене с Орестом в коридоре, что ведет в столовую. Одилия сидит на подоконнике, рисует пальчиком странные узоры на стекле. Брат стоит рядом и испуганно озирается.

– Как дела? – равнодушно спросила Элеонора.

Одилия медленно переводит уставший взгляд.

– Прогуляешь со мной урок? – с надеждой спросила Одилия, схватив Элеонору за руки.

Нора напряглась. От прикосновения по телу прошел разряд тока. Она хотела одернуть руку, но что-то во взгляде Одилии заставило ее замереть. От нее сквозило болью. Нора коротко кивнула и направилась к выходу. Прогуливать уроки было не в первой. Учителя редко реагировали на ее отсутствие, а некоторые и вовсе были этому рады.

Орест семенил за ними. Он мертвой хваткой вцепился в руку сестры и продолжал озираться.

Пройдя через турникет, компания двинулась в сторону аллеи, которая находилась через дорогу от школы. Нора предположила, что они займут одну из лавок, но Одилия не сбавляла темп.

Элеонора напряглась. За аллеей находился парк. Нора предположила, что их остановка намечается там, но Одилия повела их дальше. Прикидывая в голове, какие еще локации остались в городе, Нора вспомнила про старую больницу для психически больных. Не так давно заброшенная, она привлекала внимание наркоманов и местных алкашей, но все это было вечерами. Днем же там изредка появлялись подростки, что покуривали и распивали коктейли.

Нора была у этой больницы не раз. За заброшенным зданием раскинулось кладбище, на котором была похоронена ее мама. Девушка посещала его часто, внимательно следя за могилой. Расчищала ее от травы, протирала памятник и меняла увядшие цветы на свежие.