Новый черед воспоминаний. В них Белла поочередно разговаривала с каждым, пытаясь убедить их поверить в эту затею. Я не видела в их глазах веры, как и желания. Они сдались.

И все же стойкость Беллы меня покорила. То, как она, отчасти, хладнокровно говорила, предоставляя каждому выбор, восхищало. Но эта уверенность была лишь в том, что она любила музыку. Я не видела эту любовь к себе. К себе она испытывала ненависть. Эта жизнь так похожа с первой, что меня пугают мысли о цикличности. В следующей жизни я опять буду страдать от бедности?

Вновь переместились в студию, в компании Арчи и Беллы. Глазами отыскала часы и поняла, что через несколько минут придет Луис. Я села рядом с ребятами и начала ждать.

В коридоре послышался стук каблуков. Я поднялась с пола и направилась к двери. Луис. Он неспешно шел к назначенному месту. Один. Парней на горизонте было не видно.

Разочарованный взгляд Луиса коснулся наших лиц. Он покорно ждал, но все равно украдкой смотрел на наручные часы.

Тень в коридоре привлекла мое внимание. Итен. Было бы в моей груди сердце, оно бы точно сделало кульбит. Да и не только мое. Пока все отвлеклись на Итена, я заметила в коридоре Джейсона и Джексона. Они неслись следом. На этот раз я не удержалась и громко захлопала, широко улыбаясь. Оставался только Томас, которого не было в коридоре.

Радость сменилась грустью. Ребята все же решили играть, хоть и играть без вокалиста – перспектива не из лучших. Луис, видимо, придерживался такого же мнения, но все же решился послушать.

Буду честной, играли мы плохо. Это была не та музыка, что звучала раньше, да и без голоса Томаса она звучала тускло, скучно, неинтересно. Это провал и трата времени. Я настолько поникла, что не услышала звук приближающихся шагов. Томас.

Он ворвался в студию, а вместе с ним и невероятная энергия, которая мигом зарядила каждого. Теперь мы звучали иначе. Произошла та самая магия, от которой у Луиса побежали мурашки по коже. Я бы тоже хотела их почувствовать, но призраку не дано их ощутить. Тем не менее, я счастлива. Как и Белла.

Опять поток коротких воспоминаний. Все они связаны с репетициями в студии Луиса. С нами работали настоящие профессионалы, которые учили правильно играть, взаимодействовать с публикой и чувствовать музыку. Играть душой, так велел один из них. И что меня действительно удивило, так это наше трудолюбие. Мы позабыли о вечеринках и алкоголе и каждую свободную секунду проводили в студии. Мы улучшали звучание, доводили до идеала звук и служили друг другу опорой и поддержкой.

Но все эти воспоминания не могли скрыть кое-что крайне важное для меня – грусть в глазах. Белла не была счастлива. Она наигранно улыбалась, когда записывала первую песню. Выдавливала радость на первом концерте. И даже первый автограф дала лишь с едва приподнятыми уголками губ. То, что действительно могло принести ей счастье, медленно ускользало из рук.

У Томаса появилась девушка. Бьянка. Фурия, которая ворвалась в жизнь группы и твердо закрепилась. Она присутствовала на всех репетициях, занимала место в первых рядах и контролировала автографсессии. Повелась ли она на славу? Нет. Мы не собирали огромные залы, и толпы фанатов не караулили нас после концертов. Мы продолжали делать маленькие шажочки в неизвестность.

Сколько времени прошло в этих воспоминаниях, я не знаю. Но было заметно, как с каждым концертом приходит успех, и в то же время уничтожалась Белла. План, построенный на фальши, развалился. Томас продолжал к ней относиться, как к другу. Да, они стали больше времени проводить вместе и все чаще общались, но точно также он общался и с остальными ребятами.

Все пошло по накатанной: столкнувшись с первой проблемой, я опустила руки. И нет, на этот раз процесс был чуть медленней. Может быть, я думала о смерти, но не так громко и открыто. Но ненависть к себе продолжала расти. Дабы как-то заглушить ее, Белла обратилась к алкоголю.

Все начиналось незаметно, но я привыкла замечать мельчайшие детали. Пара бутылок пива после концерта перетекла в пару стаканов виски, а те, в свою очередь, в бутылку. Парни не замечали моего пристрастия, так как и сами любили выпить. Но, в отличие от них, я возвращалась в свой номер и рыдала, а не крепко спала. Я проверила.

Изредка в этих рыданиях проскальзывали слова. Слова ненависти. К себе. Все потому, что не было любви. Белла твердила это постоянно. Любовь. Яркая. Всепоглощающая. С первого взгляда. До потери рассудка. С каждым разом эти мысли становились вся навязчивее и навязчивее.

Тем временем группа смогла обрести успех. Мы играли не только в маленьких клубах, но и в разных странах и городах. Количество поклонников росло, вернее, поклонниц. Они караулили возле отелей, заваливали социальные сети письмами, а некоторые присылали доже пикантные фотографии. Ко мне тоже проявляли интерес, но не настолько сильный. Да и в большинстве случаев мужчины пытались затащить в постель.

Все слилось воедино, и лишь я оставалась в эпицентре. Та печаль, та грусть во взгляде никуда не уходила. Завоевать внимание Томаса так и не удалось: он полностью был погружен в собственные отношения.

Эмоциональное насилие над собой продолжалось. Меня швыряло из стороны в сторону: пьяная я – веселая, эмоциональная и открытая, трезвая – забитая, опустошенная, плачущая. Нужно отдать должное мне: плакала я в одиночестве. Никто из ребят и не догадывался о моем тяжелом состоянии. Никто, кроме Джейсона.

Он всегда находился рядом, даже когда я не замечала. Он хранил в себе ровно такую же боль. Но врываться с нравоучениями в мою жизнь не собирался, позволял самой учиться на ошибках.

Это должен был быть ценный урок, но он потонул в алкоголе: бокал постоянно был в руках. Белла поступала хитро, она не напивалась на глазах у всех. В компании она пила ровно столько, сколько пили остальные. Самое интересное наступало за закрытыми дверями: пустые бутылки, мокрые щеки и крики в ванной. Извлекла я что-то из этого урока? Нет. Гублю ли я себя? Да.

После все погрузилось во тьму, и эта тьма затянулась.

– На этом все?

– Не торопи жизнь, – прогремел Голос, отчего я вздрогнула.

Ничего не происходило. Ни малейшего звука, ни лучика света. Ожидание меня пугало, но в тоже время я ощущала покой. Искусственный покой.

Смех.

Женский истеричный смех.

Он звучал то справа, то слева от меня.

Смех смолк.

Стоны.

Женские и мужские.

В унисон.

Плачь.

Вой.

Смерть. Смерть. Смерть.

Я хочу умереть.

И все по новой. Я зажмурилась, не в силах выдержать происходящее. Новые звуки наполнили тьму. Алкоголь, точно он, разливается по бокалам. Чоканье, жадные глотки, хруст. Голос, видимо, хотел показать мне то, как я помню тот период. Да, именно это он и планировал.

Начались рванные обрывки. Время, место, все сменялось по щелчку пальцев. И туман. Он следовал повсюду. Я не успевала рассматривать происходящее: концерты, завтраки, вечеринки, репетиции, клубы, грязные туалеты. Мужские руки крепко сжимали мои плечи. Чей-то язык касался шеи. Громкие крики. Другие руки, но они знакомые. И снова наполненный бокал. Снова рыдания и крики.

Внезапно все наполнилось огнями и энергичной музыкой. После появились люди. Пространство вокруг меня приобрело очертания. Бар. Я пробиралась сквозь толпу в поисках Беллы. Тела вокруг извивались. Жаркие объятия и горячие поцелуи. Здесь тепло и на удивление уютно.

Белла ворвалась в эту пучину под руку с колоритной темнокожей девушкой. Начались дикие танцы. Белла не так раскована, как эта девушка. Ее движения резкие и машинальные. Даже сейчас она пыталась повторить за ней, а не делать так, как хотелось душе.

Белла вырвалась с танцпола и направилась к барной стойке. Я последовала за ней.