Помимо четырех главных добродетелей античных героев — 'ανδρεία (мужество), δικαιοσύνη (справедливость), σωφροσύνη (скромность), φρόνησις (мудрость),[436] — князь Александр наделяется еще многими христианскими качествами. А следствием этих качеств были поступки героя в Житии, которые воспринимались средневековым читателем не иначе как идеальные поступки идеального человека. Это победы над шведами на Неве (1240), изгнание немцев из новгородских и псковских пределов (1241), победа на льду Чудского озера (1242), наказание литовцев (1247), взятие Юрьева Ливонского его сыном князем Димитрием (1262). Это и гордый ответ послам папы Римского, и дипломатические поездки в Орду, и восстановление разоренной Русской земли после татарских нашествий, и приравненная к мученической кончина, и посмертное чудо с духовной грамотой (1263).

Очень мало исторического оставалось в житийном образе Александра Невского. Из-под пера древнерусского книжника вырастала идея-символ, данная под знаком вечности и охраняемая Провидением. Провиденция была основой «философии истории» русских средних веков. Разум, чувство и воля героя не выделялись, их проявления были строго обусловлены «Божественной волей». «Якоже рече Исайя пророк, — говорит автор Первой редакции Жития, — тако глаголеть Господь: "Князя азъ учиняю, священни бо суть, и азъ вожю я". Воистинну бо без Божия повеления не бе княжение его»[437]. Князь Александр всегда побеждал врагов, уповая на Бога, ангелов, святую Троицу и святую Софию, святых мучеников Бориса и Глеба. Накануне решающих сражений он молится, упав на колено, проливая слезы, воздевая руки к небу, проявляя смирение и скромность: «Бе бо иереелюбець и мьнихолюбець, и нищая любя. Митрополита же и епископы чтяше и послушааше их, аки самого Христа»[438]. Потому «распространи же Богъ землю его богатьствомъ и славою, и удолъжи Богъ лет ему»[439]. Так награждает Провидение праведников. А грешников и отступников наказывает. Если люди много грешат и не хотят каяться, отступают от веры, совершают богопротивные дела, то Бог насылает на них голод, болезни, пожар, наводнение, засуху, нашествие врагов; бывает и так, что всю страну Бог казнит за грехи ее правителей, за княжеские преступления. Эти объяснения — краеугольный камень средневековой «философии истории». Неизбежным теперь становится вывод о той ничтожной роли, которая уделялась в этой «философии истории» личности; ведь всем в мире руководит Провидение! Древнерусская литература (жития и повести) и историография (летописи, хронографы, Степенная книга), запечатлевшие образ Александра Невского, как бы застыли в своей индифферентности к подлинному историзму. На протяжении четырех столетий этот образ служил примером духовного и нравственного подвига в церковном мифе о нем: иногда его мощи «творили чудеса», исцеляя больных, зажигая свечи в церкви, иногда он незримо помогал русским воинам на поле брани, побивая врагов: так было в Куликовской битве 1380 г. и в сражении при Молодех с крымским ханом Девлет-Гиреем в 1572 г. Его внелитературная роль как покровителя Владимирского Рождественского монастыря и правящей династии московских великих князей достаточно известна. Так героическая личность посмертно становится частью того Провидения, которое, по мысли средневековых книжников, вершит судьбы истории и в наибольшей степени соответствует средневековому понятию историзма.

Все древнерусские редакции Жития Александра Невского не только читались в XVIII в., но и часто переписывались, благодаря чему русские читатели многое узнали о князе Александре, чьи авторитет и репутация как святого воителя, покровителя столицы, империи и правящей династии были безупречны.

В начале Века Просвещения Петр Великий возводит почитание Александра Невского в официальный общегосударственный культ, особенно после основания Санкт-Питербурха (1703) и Свято-Троицкого Александро-Невского монастыря (1710). Останки святых мощей князя переносятся из Владимира в Петербург (1723–1724), и день их упокоения на новом месте 30 августа (12 сентября по новому стилю) — день заключения Ништадтского мира — объявляется днем его церковного празднования. Придворный проповедник Гавриил Бужинский написал и издал 16-ю редакцию Жития; в Елизаветинское время возникают новые литературные редакции. Предпоследняя создается в 1797 г. в стенах Александро-Невской лавры и последняя, Двадцатая, старообрядческая — в конце XVIII — начале XIX в.[440] В XVIII в. берет свое начало российская историография, которая не прошла мимо попыток создания подробных жизнеописаний Невского героя (Герард Миллер, Федор Туманский, Екатерина II).

На примере истории текста Жития Александра Невского на протяжении шести столетий ясно видно следующее: во-первых, историко-литературное развитие легенды (мифа) об Александре Невском, которая полностью срастается с национальной историей, с самосознанием и самопознанием русского народа; во-вторых, историко-литературное развитие жанра, композиции и стиля агиографического произведения в тот самый период, когда народность великороссов превращалась в мощную свободолюбивую нацию. В этой связи образ святого благоверного князя Александра Невского полностью отвечал Русской идее, всегда прекрасной в своем развитии.

Сущность движения Русской идеи могла бы быть выражена в двух словах: во-первых, это глубокая и высокая нравственность русских, преданных своим Роду, Очагу и своей Земле; во-вторых, это не менее высокий уровень утопичности идеи национального спасения, заключающейся в вере в древнерусскую государственность — Царство Московское — и в государство нового времени — Империю Российскую, основателем которой был Петр Великий.

Видный мыслитель и первый философ России первой трети XVIII в. Феофан Прокопович в «Слове в день святаго благовернаго князя Александра Невского» на вопрос, как спастись русскому человеку, уверенно отвечает: 1) «от разума естественнаго», 2) «от Священного Писания», 3) «от дел ныне празднуемого угодника Божия», т. е. святого Александра Невского[441].

Такой государь, как князь Александр, по мысли проповедника, служит примером для нынешнего государя Петра I: «А егда тако о должностех наших поучаемся и ставим в образ того святаго Александра Невского, — заключает Феофан Прокопович, — видим другий образ — живое зерцало тебе Александров не токмо в державе, но и в деле, наследниче Богом данный монархо наш»[442].

Так древнерусская нравственность кладет начало российскому историзму — «исторической памяти» — в политике и культуре.

Великая одухотворяющая Идея добра, противостоящая Царству зла — вот главная идея жизнеописаний Невского героя на протяжении шести веков, в которых его образ раскрывается через искусно организованную художественную словесную ткань.

Подробное конкретное изучение текстов более чем двадцати редакций Жития по 500 рукописям — это наша следующая задача.

Герой Невского и Ледового сражений, выдающийся полководец и дипломат Древней Руси, князь Новгородский, Переяславский, великий князь Владимирский, Александр Ярославич, как известно, умер 14 ноября 1263 г. в Городце-на-Волге и был похоронен во Владимире, в Рождественском монастыре, 23 ноября 1263 г. При погребении тела произошло знаменитое чудо с духовной грамотой,[443] после чего князь был признан местным святым. До 1381 г. святому князю Александру не было установлено местного церковного празднования и, стало быть, не было также и его икон.