Жизнеописание, по версии этих летописей, после сообщения фактов о семье князя Александра и его воспитании, описывает шведскую военную кампанию на Неве, указывая на легендарную смелость Александра Ярославича: король католического Севера решает завоевать землю новгородского князя Александра и собирает огромную армию шведов, включая короля и его епископов, норвежцев (мурманов), финнов (сумь) и тавастов (емь). Они входят в реку Неву и с устья Ижоры «король части Римской» бросает вызов Александру. С благословения новгородского архиепископа Спиридона Александр выступает с малочисленной дружиной, и ему удается скрытно напасть на военный лагерь шведов. Далее описываются подвиги шести храбрецов. Во время первого из этих эпизодов воевода Спиридон оказывается убитым вместе с епископом. Шведы, обнаруженные на берегу Ижоры, куда войско Александра Ярославича не могло проникнуть, считались убитыми Божьими ангелами. Трупы знатных шведов, погруженные на три корабля, были утоплены в Неве, а остальные похоронены в ямах. Только 20 новгородцев (пять названы по имени) были убиты, не считая некоторых ладожан[66].
Мы должны сразу же оговориться, что не принадлежим к той школе историков, которая доминирует в среде скандинавских ученых и отрицает ценность жизнеописаний святых как исторических источников[67]. С другой стороны, тот факт, что событие упомянуто в Житии, может оказать влияние на приоритетное восприятие факта Невской битвы по сравнению с другими событиями, описанными в обычной сухой манере русских летописей.
Здесь мы должны прежде всего задать вопрос: какие же другие источники существуют помимо жизнеописаний? Существовало ли оригинальное хронологическое описание Невской битвы, независимое от текста Жития?
Интересно отметить, что эта битва не описана ни в подлинном тексте Лаврентьевской летописи, ни в реконструкции Троицкой летописи, хотя обе эти хроники содержат под 1242 г. краткое описание битвы на озере Пейпус[68]. Владимирский летописец, ценный тем, что представляет собою раннюю общерусскую компиляцию, также не содержит описания битвы на Неве, хотя в нем есть более полные описания Ледового побоища, чем в двух предыдущих[69]. Это, несомненно, указывает, на то, что летописцы XIII в. из Северо-Восточной Руси придавали немаловажное значение событиям 1241–1242 гг.
Хотя в статье невозможно провести полный текстологический анализ хронологических текстов, существует, насколько нам известно, только один хронологический вариант, который нет необходимости с первого взгляда подозревать в зависимости от версии, найденной в Житии. Это версия ПIЛ. Она очень коротка и содержит следующее известие: «Приидоша Свейа в реку Неву, и победи их князь Александр с мужи новгородцы, месяца мая, в 15 день»[70]. Ряд летописей, связанных с Псковом, — например, Псковская Третья летопись (ПIIIЛ), Летописец Рогожский, Летописец Авраамки и Сокращенная Новгородская летопись — имеют более информативные тексты: «Приидоша Свейа в Неву, и победи а́ Александр Ярославич с новгородцы, июля 15. И паде новгородцев: Константин Лукинич, Гуриата Пинешкинич, Наместь Дрочила, а всех 20, а Немец накладеша две ямы, а добрых повезоша два корабля; а заутра побегоша»[71].
Перед нами подлинный хронологический текст. Лишь одно чтение в Летописце Рогожском («Зде обретоша много множество избиенных от ангела Господня, останок же побежа заутра»), несомненно, взято из Жития[72]. Было ли оно добавлено к Летописцу Рогожскому или взято из общего источника псковских летописей — не может быть здесь решено.
Так как написание летописей началось в Пскове в XIV в., то псковские летописи, конечно, не содержат оригинальный материал XIII в. Ранние псковские летописцы, однако, брали новгородский летописный материал как отправную точку. Природа источника этой Новгородской летописи не была полностью выявлена, несмотря на исследования А.Н. Насонова и Ханса-Юргена Грабмюллера. Однако много повторений того же события в разных версиях указывает на существование по крайней мере трех разных источников псковских летописей[73].
Особую важность при рассмотрении русских источников о Невской битве имеет, однако, отношение между Синодальной рукописью, НIЛ младшего извода и Житием. Кажется, стало общим мнением историографов то, что версия в Синодальной рукописи является как современной событию,[74] так и независимой от версии Жития. Так, Ю.К. Бегунов на основании текстологического изучения считает, что текст Синодальной рукописи не послужил источником для Жития, а Житие не было источником для Синодальной рукописи[75]. С этим утверждением, однако, невозможно согласиться. Текст Синодальной рукописи имеет очень много общего с Житием, и не только по фактическому материалу, но и по способу его описания: не менее чем половина всех текстов в Синодальной рукописи идентична НIЛ младшего извода[76].
Кажется, существуют два пути для объяснения этого. 1) Обсуждаемый текст в Синодальной рукописи был заимствован или перенесен с сокращениями из версии, теперь обнаруженной в НIЛ и др. С хронологической точки зрения это не представляет проблемы, так как эта часть Синодальной рукописи была написана третьей рукой, а период написания датируется второй четвертью XIV в.,[77] т. е. временем, когда Житие Александра Невского уже существовало. 2) Версия в НIЛ и в более поздних новгородских летописях — это перенос версии Жития на основе текста, теперь обнаруженного в Синодальной рукописи.
В защиту последнего мнения мы можем указать на тот факт, что самая ранняя из известных рукописей Жития — Лаврентьевская летопись — опускает точно те части текста, которые связаны с Синодальной рукописью НIЛ, кроме датировки.
С другой стороны, текст, являющийся общим в Синодальной рукописи и в НIЛ, содержит несколько неоднозначных в современной Новгородской летописи черт. Прежде всего, это предположение о том, что шведский епископ был убит[78]. Все шведские епископы, кажется, пережили 1240 год: Ярлер из Упсалы, Лаурентиус из Линчепинга, Лаурентиус из Скара, Николаус из Стренгнеса, Магнус из Вестероса, Грегориус из Вехье, Томас из Або. Автор современной летописи в Новгороде, несомненно, знал бы такого выдающегося участника шведской экспедиции, как епископ; если бы он был убит, то этот факт тоже был бы известен.
Путаница в имени шведского, воеводы, которая характерна для описаний летописи и для Жития в НIЛ, является подтверждением того, что Синодальная рукопись должна была базироваться на более позднем тексте[79]. В обоих текстах — и в Синодальной рукописи, и в Житии — воевода носит имя Спиридон, т. е. то же самое имя, что и имя новгородского епископа в 1240 г. Это имя невозможно в шведском тексте. Очень трудно предположить, что хронист, который описывал событие вскоре после того, как оно произошло, мог бы сделать такую ошибку. Также невозможно поверить в то, что такая ошибка могла быть сделана независимо дважды. Это дает возможность предположить, что ошибка возникла тогда, когда оригинальная летописная версия в Новгородской Архиепископской летописи была переделана для того, чтобы включить в Синодальную рукопись (что произошло до 1330 г.) известия о Невской битве из Жития Александра Невского. Позднейшая датировка подтверждается также и неправдоподобной вставкой при описании состава шведской армии: там норвежцы (этноним «урмане») упомянуты наряду с сумью и емью. Хорошо известно, что в это время норвежцам было не до заграничных походов. Перед самым началом битвы на Неве норвежский король Хакон Хаконссен был занят подавлением восстания герцога Скуле Бардссона. «Сага о короле Хаконе» подробно рассказывает о событиях с конца 1239 г. до смерти Скуле 24 мая 1240 г.[80]
