Для разрешения нашего спора горница была явно маловато, и под дружный гомон народ начал подниматься из-за стола.

— Айда во двор! — Зашумели заинтригованные дружинники, торопясь и опрокидывая скамьи.

На занесенном снегом дворе отдельно стоят Александр и местный князь Андрей. Слуги уже заботливо накинули на плечи господам шубы. Остальным гостям жарко и так. Они всей гурьбой отсчитывают тридцать шагов и размечают позиции.

Расправив богатырские плечи, Гаврила встал на указанное место.

— Ну, где твой стрелок. — Ухмыляясь, он глянул на меня, потирая руки. — Давай, не морозь честной народ, или ты уже за серебро свое пожалел.

Тот, кто будет стрелять, стоит рядом со мной, но тяжелый арбалет в его руке народ пока не воспринимает всерьез. Самострелы на Руси видели и раньше, но большой популярностью они не пользовались. В эти времена взводились они без всякого механизма, лишь с помощью мускульной силы, и пробивной способностью не отличались. Наши первые изделия были точно такими же, но та штука, что держит сейчас мой парень совсем другой случай.

Это последняя и самая удачная комбинация моих отрывочных знаний и божественного гения Фрола Золотаря. Как он с тем инструментом, что у него есть, умудряется претворять мои задумки в жизнь — для меня загадка, но тем не менее результат налицо. Лук, клееный Куранбасой из разных пород дерева, настолько тугой, что просто рукой его не натянуть. Механизм взвода тетивы прост, но эффективен и обеспечивает мощную бронебойную силу. Спуск тоже без затей, но надежен и легок в изготовлении. Стрела сходит с ложа плавно и без рывка, что обеспечивает вполне приличную прицельность стрельбы. Пристрелок было уже не счесть и в том, что трехгранный каленый наконечник болта пробивает даже двойную кольчугу, я уверен на все сто.

К сожалению, Гаврила также уверен, но в обратном. На мое предложение снять доспех и повесить его на забор уперто мотает головой.

— Ни к чему это! — Самоуверенно усмехнувшись, он кивает в сторону своих товарищей, — Вы же знаете, кто эту кольчугу ковал! То, что сделано руками Козьмы Новгородца, ни одна стрела не возьмет!

Убивать княжеского дружинника в мои планы не входило, и я поворачиваюсь к Александру.

— Калечить твоего человека не хочу, князь, прикажи ему… Ежели, конечно, он тебе еще нужен.

Бросив на меня хмурый взгляд, Ярославич все же внял голосу разума.

— Не дури, Гаврила, храбрость свою в бою будешь показывать. — Он не приказывал, а как бы журил своего дружинника, но тон был настолько безапелляционный, что здоровяк даже изобразить недовольство не рискнул.

Стащив через голову железную рубаху, он укрепил ее на заборе и любовно разгладил.

— Ну стреляй, супостат! — Гаврила погрозил мне пальцем. — Токмо с серебром своим попрощайся заранее. — Он громко заржал, заражая показным весельем и себя, и своих товарищей.

Под общий гогот я похлопал по плечу стоящего рядом стрелка.

— Ну что, Ванька Соболь, давай уж, не подведи! Целься между пластинами и не волнуйся. Делай, как учил Куранбаса, и все будет хорошо.

Этот Ванька лучший стрелок в моем первом стрелковом взводе, и по словам его учителя, Куранбасы, настоящий талант. «Будто в степи родился парень», — прицокивая, говорил мне половец. Поэтому сюда я специально притащил именно его и именно для этой минуты славы. Кольчуга у новгородца, действительно, хороша, и если арбалетный болт угодит в одну из пластин усиления, то скорее всего не пробьет. Тут надо попасть точно в щель между пластинами, чтобы бронебойный наконечник не тратил на них силу удара, а лишь, раздвинув, прошил кольчужные кольца.

Получив ободряющий хлопок, Ванька лишь молча глянул на меня, мол не подведу, и двинулся к рубежу. Смотрю ему в спину и вижу, как он остановился на линии, выдохнул, и уверено так, словно у себя на стрельбище, начал подготовку.

Раз! Носок сапога уверенно вошел в ременную петлю. Два! Пальцы вытянули натяжной тросик и широкий двузубчатый крючок захватил тетиву. Три! В ладони появилась г-образная ручка и четко вошла в паз барабана.

Закрутился барабан, наматывая натяжной тросик и тетива, изгибая лук, поползла по ложу арбалета. Оборот, еще один, и еще… Щелк! Защелкнулся «орех», блокируя натянутую до предела тетиву.

Есть! Ванька наложил стрелу и вскинул арбалет. Несколько мгновений в полной тишине и… Треньк! Хлопнула спущенная тетива.

Шррр! Грозно прошелестел арбалетный болт и с глухим металлическим звуком вонзился в кольчугу.

Даже отсюда по торчащему концу стрелы видно, что она, прошив кольчужные кольца, глубоко вошла в деревянный тын.

Не веря своим глазам, Гаврила молча рванулся к забору. Подбежав, он уставился сначала на пробитый доспех, а затем перевел взгляд на князя. В этот момент он больше всего походил на большого ребенка, обиженно спрашивающего — ну как же так-то⁈

Не могу сдержать улыбку и исподволь бросаю взгляд на Новгородского князя.

В глазах Александра вспыхнул неподдельный интерес, но он сдержался. Выждав положенную паузу и сохраняя достоинство, он неторопливо подошел к мишени. Вслед за ним гурьбой бросились и остальные зрители. Сгрудившись вокруг, они с каким-то мистическим ужасом впились глазами в пришпиленную к забору кольчугу.

— Хороший выстрел! — Наконец произнес Александр. — Точно между пластин вошла.

Вторя ему, кто-то из толпы добавил.

— Гля, Гаврила, а ведь он бы тебе прямо в сердце попал.

Наградив шутника свирепым взглядом, дружинник одним рывком сорвал с забора кольчугу и протянул ее мне.

— Держи! Признаю, твоя взяла!

Хорошая броня на дороге не валяется! Поэтому беру приз и с ожиданием смотрю на князя, а тот, словно понимая чего я жду, задумчиво произносит.

— Говоришь, у тебя есть два десятка таких стрелков.

Я уверенно подтверждаю.

— Да! И к ним, как я уже говорил, могу выставить столько же копейщиков. Еще десяток всадников из детей боярских, но…

Замолкаю и дожидаюсь сурово-вопросительного княжеского взгляда.

— Что но, говори!

Для приличия еще немного мнусь, а потом выдаю то, ради чего, собственно, я и мчался сюда, загоняя коней.

— Да вот, замятня какая! Недавно вышла у меня свара с Новгородом. Так мелочи, торговые разногласия, а они ополчились на Тверь. Ныне войной вон идут. Людей-то ратных у меня немного. И тебе, князь, в помощь послать нужно, и землю твою же от разбойных ушкуйников защитить тоже нужно. Не разорваться, и то и другое никак не получится. — Демонстративно развожу руками в стороны, мол и не знаю что делать, рассуди.

Несколько мгновений Александр смотрит на меня своим жестким пристальным взглядом, а потом вдруг кривит губы в усмешке.

— Ну ты и жук, Фрязин! Хочешь моими руками свою тяжбу с новгородцами порешать!

Тут, как и положено на государеву проницательность, я склоняюсь в уважительном поклоне.

— Так кто же, кроме тебя, княже, с этими супостатами справится то⁈ Они же, как саранча, всю землю разорят!

Я открыто льщу Александру, рассчитывая на то, что непокорный нрав Новгорода ему самому поперек горла. Расчет оказывается верен, и то и другое попадает точно в цель.

Князь, словно бы раздумывая, цедит сквозь зубы.

— Значит, говоришь, новгородцы, не спросясь, землю мою решили разорить⁈

Ничего не говорю и не киваю, понимая что не со мной он советуется и не у меня спрашивает. Молча стою и жду, пока Александр не взвесит все за и против, а тот, бросив еще один оценивающий взгляд на моего стрелка, говорит, глядя мне прямо в глаза.

— Пока ты соберешь свое ополчение, пока вы доползете до Смоленска… К тому времени, может, и помощь твоя никому уже не понадобится.

Не отводя взгляда, я вступаю в разговор в предложенной мне манере.

— Может и так, а может и по-другому. Это ж война, а на войне всяко бывает. — Чуть усмехнувшись, решаюсь взять молодого князя на понт. — А насчет сроков, так тут могу и поспорить. Что если я приведу два десятка своих стрелков в Вязьму раньше тебя, князь⁈