— Ни в коем случае. Все для вашего удобства.

— Благодарю.

Импровизированный кофе-брейк растянулся почти на час. За это время мы успели еще несколько раз поговорить друг с другом, ответить на парочку безобидных вопросов, вежливо отказаться от возвращения за стол и даже совершить краткий экскурс в историю планеты благодаря стараниям выпившего чуть больше нормы пожилого орионца с нашивками капитана. Впрочем, ничего особенно интересного он не рассказал.

А затем начался второй сеанс связи, в ходе которого нам пришлось пообщаться с господином Клаусом Дюбуа, исполнявшим обязанности министра планетарной безопасности в Светлой системе. К сожалению, эта беседа оказалась самой неприятной из всех, случившихся за день.

— Еще раз приветствую, — скупо кивнул возникший на экране Дюбуа. — Господин Кристенсен?

— Это я.

— Мы рассмотрели ваш запрос и вынуждены ввести некоторые ограничения. Инженерная группа будет сокращена в два раза, а дипломатический статус будет предоставлен только вам и госпоже Кройц. Согласно моим данным, это никак не повредит установке комплекса.

— Можно узнать, с чем связано такое решение?

— С вопросами внутренней безопасности. За последние два столетия между нашими государствами почти не было реальных контактов и я не могу пропустить на планету чересчур большой контингент граждан Федерации.

— Я вас понял, — спокойно кивнул Кристенсен. — Но вы ставите неприемлемые условия. Мне нужны мои советники, а комплексу требуется грамотное обслуживание. Даже если у кого-то есть иное мнение на этот счет.

Министр взял длительную паузу, после чего веско произнес:

— Решение не обсуждается.

— В этом мире обсуждается абсолютно все, — консультант, расслабленно махнул рукой, подтянул к себе ближайшее кресло и сел, заложив ногу за ногу. — Разумеется, если собеседники готовы услышать друг друга.

— Мне не нравится ваш тон.

— Единственный человек, мнение которого меня сейчас волнует. это президент Че. Если вы считаете, что неспособны вести переговоры из-за личной антипатии, я обращусь к нему.

На мой взгляд, Кристенсен только что сделал глобальную ошибку — рядом находилось чересчур много посторонних людей, которые одним своим присутствием закрывали для министра дорогу к любому компромиссу. Но консультанта подобные мелочи явно не беспокоили.

— Так мне запросить новый разговор с господином президентом?

— Это ни к чему не приведет, — сквозь зубы проговорил Дюбуа. — Вопрос безопасности является краеугольным.

— Речь идет о присутствии на планете шестнадцати человек. А шестнадцать человек не могут создать реальную угрозу вашей безопасности. Ни при каких обстоятельствах.

— Могут, — недобро усмехнулся министр. — Именно поэтому мы и ведем с вами этот разговор.

— Давайте разложим проблему на составляющие. Вы имеете представление о том, как работает горнодобывающий комплекс и сколько отдельных систем требуются для его функционирования?

— Нет.

— Этих систем ровно двести шестьдесят. Каждую из них требуется правильно настроить, согласовать с остальными, а затем несколько раз проверить. Мои инженеры являются высококлассными специалистами, но даже они не смогут сделать эту работу, если им целенаправленно мешать. Поэтому ваше заявление о сокращении инженерной группы является чистым саботажем. Я прошу господина контр-адмирала зафиксировать мои слова.

— Запись ведется, — кивнул внимательно следивший за разговором офицер. — При необходимости она будет выдана господину президенту.

— Хорошо, — в голосе министра послышались нотки странного веселья. — Вы меня убедили. Рабочие визы откроют всем без исключения членам инженерной группы, но зона их действия будет ограничена площадью разрабатываемого месторождения. Точка.

— Это приемлемо, — в свою очередь согласился Кристенсен. — Однако те специалисты, которые останутся на планете для работы с комплексом, должны получить все необходимые разрешения. Это принципиальный вопрос. Я не брошу своих людей на положении запертой в сарае скотины.

— Сколько человек планируют остаться?

— Не меньше трех.

— Хорошо.

— Тогда перейдем ко второму пункту. Вы только что заявили официальному представителю Земной Федерации, что он должен явиться на вашу планету без нормального сопровождения, словно какой-то заблудившийся турист. Но этого позора никогда не случится. Если ни один технический специалист из моей команды не получит дипломатического статуса, я просто разорву контракт и вернусь домой.

— Вы этого не сделаете.

— И что же мне помешает?

Министр не захотел лезть в подготовленную для него ловушку, грозить нам страшными последствиями и тем самым брать на себя всю ответственность за срыв переговоров — вместо этого он глубоко задумался, оценивая различные варианты и стараясь выбрать наиболее подходящий. Я же внезапно осознал, что все идет в полном соответствии с одним из предложенных аналитиками сценариев.

Вряд ли решения министра были основаны на внутренней политике системы — скорее всего, здесь действительно потрудились спецслужбы Альянса, желавшие любой ценой разрушить наметившуюся дружбу между своими новоявленными сателлитами и Федерацией. Уверен, они бы с радостью позволили нам аннулировать контракт и улететь восвояси, но президент страны явно мыслил другими категориями, а его позицию волей-неволей приходилось учитывать — именно поэтому Дюбуа так и не решился на кардинальное обострение ситуации. Вместо этого начались взаимные уступки, которые должны были привести к закономерному финалу — Кристенсен уже успел озвучить минимально допустимый порог ограничений, его оппоненту предстояло это заметить, сделать соответствующие выводы…

— Хорошо. Я думаю, что один из ваших помощников на сомом деле может получить дипломатический статус. В знак неизменного уважения к Земной Федерации.

— Благодарю, господин министр. Мне кажется, лучшей кандидатурой…

— Ник Рейли.

— У Алексея и Хосе гораздо больше опыта, — с легким оттенком сожаления произнес Кристенсен. — Но я не буду спорить. Ник — значит, Ник.

— В таком случае…

— Еще один момент. Мне потребуется дипломатический статус для нашего челнока. Не хочу, чтобы в его внутренностях копался какой-нибудь таможенник.

— Это решаемо.

— Тогда будем считать, что все разногласия улажены. Было приятно иметь с вами дело.

— Взаимно.

Картинка исчезла, а я почувствовал, что очень хочу пить. Пить и спать.

— Не переживай, Ник, все идет по плану. У тебя получится.

— Хочется верить.

— Если бы аналитики считали, что ты можешь не справиться с заданием, тебя бы сюда никто не взял. Прими это как данность.

— Так точно.

— И забудь про официальный тон.

— Без проблем, шеф.

Последние два дня выдались достаточно напряженными, хотя мои личные заботы в любом случае очень сильно отличались от забот других членов дипломатической группы. Оба лейтенанта и капитан слегка расслабились и начали воспринимать происходящее в качестве незапланированного отпуска, Люси с головой окунулась в создание подходящих образов для своей роли первой леди, Кристенсен и майор Петров погрязли в административной волоките, а вот мне пришлось заново штудировать разработанные кураторами сценарии, готовясь к любым возможным трудностям. Дело это оказалось чрезвычайно муторным, а осознание того, что срок высадки неминуемо приближается, серьезно давило на психику, нарушая душевное равновесие — я понимал, что эмоции в данном случае являются непозволительной роскошью, но сделать с собственным организмом ничего не мог. Приходилось терпеть.

Подготовка к визиту между тем шла семимильными шагами. Министр планетарной безопасности решил не накалять обстановку и очень быстро оформил все необходимые документы, курьер привез на орбиту дипломатические и рабочие карты идентификации вместе с правительственными коммуникаторами, президент специальным указом выделил для нас отдельную резиденцию с охраной и транспортом — одним словом, бюрократический аппарат Ориона-четыре показал себя вполне дееспособным механизмом, готовым к внезапным потрясениям. С нашей стороны хлопот было чуть меньше, но они все же были — Кристенсену пришлось в спешном порядке разрабатывать и утверждать планы грядущих технических мероприятий, а получившие зеленый свет инженеры вплотную занялись базовой подготовкой установочного модуля. Дела продвигались так быстро, что до нашего спуска на планету оставались считаные часы.