— Дядь Саша, — отвлек его от мыслей Сережа. — Вы только не говорите, что дома Юлю ждет торт. Тетя Аня хотела сделать сюрприз.
Александр Святославович улыбнулся парнишке, пообещав молчать. Ему нравился Сережка. В отличие от его спокойного и рассудительного сына, было в этом пацане что-то дикое и неуправляемое, но не то, что обещало проблемы, а скорее наоборот. Эта внутренняя сила словно подталкивала его к действиям, к развитию. Не позволяла сидеть на месте. Он знал, что Сережа далеко пойдет и, когда наступит время, их дети займут места своих отцов. Главное, чтобы все они дожили до этого момента. Именно об этом сейчас были все мысли мужчины, пока он вел парня по коридорам хирургического отделения к палате дочери.
Сережка не видел Юлю больше месяца и к своему удивлению понял, что даже соскучился по этой несносной девчонке. Без неё их игры были не такими веселыми.
Даже не смотря на плохое самочувствие, Метеля быстро переставлял ноги, чтобы успевать за широкими шагами Александра Святославовича. Он уже не первый день замечал, как хмур и задумчив друг его отца. У них явно что-то происходило, не зря их перевезли в закрытый загородный дом и удвоили охрану. И, хотя никто из взрослых не отвечал на его вопросы, утверждая, что ничего особенного не происходит, родители были напряжены и собраны, словно чего-то ждали. Это нервировало парня, который пока мало что понимал.
Миновав длинный извилистый коридор, Александр Святославович попросил Сережу помочь Юле с сумкой, а сам направился к врачу за выпиской. Приблизившись к палате, парнишка замер под дверью прислушиваясь к тому, что происходит внутри. До него доносился веселый напев девчонки, подпевающей звучащему радио. Он приоткрыл дверцу и едва не прыснул со смеху, заметив пытающуюся танцевать на одной ноге Юльку. Её распущенные волнистые волосы, озорно подпрыгивали под каждое нелепое движение, а раскрасневшиеся щеки горели огнем на бледном исхудавшем лице. Она казалась маленькой и смешной, но он просто не мог не отметить, что она выглядела довольно мило и очаровательно, хотя сейчас мало походила на грациозную танцовщицу, какой он привык её видеть на многочисленных конкурсах и просмотрах, куда их частенько брали с собой для группы поддержки.
Нахмурившись глупым мыслям, Сережка прогнал их подальше. Юлька выросла с ними. Он помнил, как они с Матвеем прятали ее соску по всей квартире, когда тетя Аня решила, что пришло время отучать от неё Кроху. Сережа не мог думать о ней так, не мог рассматривать её как обычную девчонку. Она ведь всегда была для него бесполым существом, будто это ему она была родной сестрой.
Костыль, на который Юлька облокачивалась для равновесия, как на партнера в танце, зацепился ножкой за тумбу и грозил вот-вот выскочить из её рук, оставляя девочку без опоры. Только это заставило Сережку прекратить разглядывать сестру лучшего друга и объявить о своем присутствии.
— Да, должно быть ты сильно головой ударилась, Кроха, — с озорной улыбкой заметил Метеля хриплым голосом, севшим из-за ангины. — Ты с трех лет на танцы ходила, а сейчас забыла, как это делается?
Сережка ждал, что Юлька обидится, но она лишь высунула ему язык и упала на край кушетки, откладывая в сторону свою опору.
— Не совестно тебе такое говорить? — пожурила Юля друга. — Максим Сергеевич вообще сказал, что я теперь никогда не смогу профессионально танцевать. Представляешь, пять лет жизни насмарку!
— Возможно, ты должна сказать мне спасибо, — пошутил Сережа, подхватывая с пола сумку с её вещами. — Я спас тебя от необходимости танцевать с Верухиным.
Юлька хмыкнула от смеха, едва прикрыв рот ладошкой. Она часто жаловалась всем, у кого были уши, что ей не нравится её партнер по танцам. Верухин был глупым, невысоким и носил скобы. И, что раздражало девчонку сильнее всего, он был по уши в неё влюблен и задаривал глупыми детскими подарочками. И если вначале их знакомства она вела себя вежливо и дружелюбно, то в последнее время играть роль хорошей девочки ей надоело. А когда сил терпеть его ухаживания у Юлии вообще не осталась, она попросила отца поговорить с учительницей, чтобы ей выделили другого партнера. Какое же было её удивление, когда ни в чем не отказывающий своей Крошке отец, недовольно отчитал её и потребовал с благодарностью принимать знаки внимания от такого хорошего мальчика. Ведь у него была такая замечательная семья, а его отец вообще оказался очень важным человеком в городе. В тот момент Юля впервые почувствовала себя так, словно её пытаются использовать. Это вызвало в ней волну негодования. Дерзкий характер дал о себе знать, когда Юля решила, что если она не может отказаться от Верухина, то сделает все, чтобы он отказался от неё. Однако, к её удивлению, ни многочисленные ошибки, что она допускала в танцах, ни отдавленные ноги, не заставили паренька отказаться от своей любви.
Сережка был прав, как бы Юля не любила танцы, но гордость не позволяла ей продолжать танцевать с этим ужасным мальчиком. Она чувствовала себя победительницей в этом конфликте, буквально горела восторгом из-за подобной возможности открытого неподчинения отцу.
Девчонка неустойчиво поднялась на здоровую ногу и, прижав костыль к телу, сделала кривоватый реверанс перед Метелей.
— О, свет ты мой в оконце, что же я могу сделать для тебя, за такое счастье, что ты мне подарил? — сладостным голосочком протянула Юлька.
Сережка засмеялся. Он уже и позабыл о том, как сильно у него болело горло и зудела голова из-за температуры. Ему нравилось болтать с ней, нравился её юмор. Несмотря на то, что она младше его на три года, она была умнее и начитаннее большинства девчонок из его класса, ведь те не умели так колко шутить и саркастично высказываться, что непонятно сразу: смеётся она над тобой или действительно благодарна. Все его одноклассницы обычно обидчиво задирали носы, не разговаривали с ним, стоило ему пошутить подобным образом. Юлька же была другой, какой-то «своей».
— Будешь пить за меня молоко с медом? — тут же придумал, что предложить Сережа.
Девочка нахмурила носик, удивленно глядя на него. Потом в её зеленых глазах появилось понимание, а на губах расплылась сочувствующая улыбка.
— Ангина? — поинтересовалась она и продолжила, после кивка друга. — Даже моей неисчислимой благодарности будет недостаточно, чтобы заставить меня есть мед. Давай так, — деловито предложила она, ковыляя по коридору рядом с Метелей. — Я буду выпивать молоко, а ты съедать мед?
Сережка удивлено оглянулся на девчонку. Они не виделись всего месяц, но в ней что-то изменилось. Раньше им не удавалось так быстро договариваться. Возможно, она просто рада, что едет домой? Ну, или просто выросла. Отец всегда говорил, что не годы заставляют нас взрослеть, а обстоятельства, что встречаются на пути. Бог свидетель, эта девочка вынесла очень многое за последние три месяца.
Ребята как раз подошли к лестнице, когда к ним присоединился Александр Святославович. Поцеловав дочку в макушку, он подхватил её под ребра и снес по ступеням. Когда Сережка помогал Юльке забраться на заднее сиденье, он заметил, как девчонка прикусывает губы, когда возникает необходимость шевелить ногой в гипсе.
— Сильно болит? — тихо спросил Метеля.
Юля подняла на него влажные глаза и лишь кивнула, силясь сдержать непролитые слезы. Сережка вздрогнул. Ему до сих пор снилось, как страшно она кричала, придя в себе на месте аварии.
Стараясь быть максимально полезным и взрослым, парень расстегнул замочки её сандалий и, освободив маленькие ступни от обуви, помог ей разместить ноги на сидении. Она благодарно ему улыбнулась, когда он присоединился к ней, усевшись на самый краешек, чтобы не мешать.
Ему понравилось слышать её тихую благодарность и видеть тепло в зеленых глазах. Мама совсем недавно рассказала ему о скором прибавлении в семействе и теперь Сережка с восторгом ждал того момента, когда уже и он станет старшим братом. Он часто видел, как Матвей и Юлька ругаются, но, что оставалось для него загадкой, так это то, как быстро и без слов они объединялись в поддержке друг друга, когда им грозило наказание. Даже после всех обидных слов, Юлька никогда не выдавала брата, когда родители требовали от неё правды, как и Матвей молча сносил все наказания за проступки сестры. Сережка часто завидовал их взаимоотношениям. Ему казалось, что Матвей больше любит сестру, чем его, хотя он был его лучшим на всем свете другом. Но если это ещё можно было объяснить, то для него совершенно не укладывалось в голове, почему он ревновал Юлю к Матвею. Он едва сдерживался, когда девчонка бежала к брату со всеми своими проблемами, словно Соколик был супергероем, способным спасти её от всего. Ему ведь так хотелось, чтобы кто-то вот так же бежал к нему, зная, что он все способен решить и со всем помочь. Именно поэтому он так радовался появлению маленькой сестрички, которую уже поклялся защищать и оберегать от всего.
