Сережа недовольно поджал губы и дернулся вперед, сжимая руки в кулаки.

— Никогда с ней не познакомишься, — прорычал он, сверкая глазами. — Для неё в мире существуют только радуги и солнце над головой. Она не должна узнать правду о том, какие отморозки её окружают.

Волына молчаливо наблюдал за реакцией парня, параллельно для себя отмечая, что у него будет неплохой рычаг давления на этих ребят, если он все же решиться принять их к себе.

— Сколько тебе нужно, Метеля? — спросил он у парня, зная, что именно так его называли местные.

Когда парень озвучил сумму, Волына едва сдержался, чтобы не хмыкнуть. Он ожидал, что сумма будет больше как минимум вдвое. Глупые парни, которые еще денег настоящих не видели, раз готовы за копейки в ад лезть.

Именно то, что ему было нужно.

— Хорошо, я дам тебе деньги, но с этого момента вы оба выдохнуть без моего приказа не посмеете пока долг не отработаете, — приказал мужчина. — Два года вы работаете на меня и, если не согласны, то проваливайте прямо сейчас, торговаться я не намерен.

Как бы не съедала Сережу ущемленная гордость, он лишь послушно кивнул сразу после того, как заметил кивок Дениса. Он послал другу взгляд полный благодарности за то, что он пошел с ним, хоть и понимал, что друг сделал это не для него, а для Юли.

Однако в этот момент давящее чувство ревности не накрыло его. Сейчас он готов был пойти на все, лишь бы спасти свою девочку.

Юля долго приходила в себя. Она несколько раз просыпалась, но лишь для того, чтобы снова провалиться в тяжелый неспокойный сон. Ей снились кошмары, в которых темные волны уволакивали её в темноту. Она пыталась держаться на поверхности воды, но что-то не давало ей вдохнуть. Она захлебывалась и кашляла. Кашляла так сильно, что со временем даже пыталась задерживать дыхание, лишь бы реже вдыхать, поскольку грудная клетка разрывалась болью с каждым движением.

В этот раз ей удалось задержаться в сознании дольше обычного. Она даже смогла раскрыть глаза, хоть это было немыслимо сложно, поскольку казалось, что собственные веки весили больше тонны и были непосильными для её ослабевшего тела. Наверное, была глубокая ночь, поскольку, раскрыв глаза, она ничего не увидела перед собой, кроме кромешной темноты. Часть её даже запаниковала, что она ослепла, но секунды спустя глаза начали привыкать и она смогла различить силуэт рядом с собой. То, что это был Сережа, она знала еще до того, как смогла его рассмотреть. Просто вся комната была буквально наполнена им. Его запахом, тревогой, внутренней силой. Он спал, сидя на деревянном стуле у кровати, на которой она лежала. Её рука была зажата между его крепкий мозолистых ладоней, поверх которых лежала его щека.

Юля хотела позвать его, но язык не шевелился. Горло пересохло и голос сел, словно она долго громко кричала. Последнее, что она помнила, было обещание Сережи, что все будет хорошо, когда он смотрел на неё в зеркало заднего вида своей машины. Дальше все было, как в тумане. Она смутно помнила, как он нес её на руках и звал доктора, потом ей делали уколы и капельницы, после которых наступала темнота и дурацкие кошмары одолевали её.

Она всмотрелась в плотно сжатые веки Сережки, словно даже во сне он не мог расслабиться ни на мгновенье. Слабая улыбка скользнула по пересохшим губам, но потом волна кашля накатила на неё, заставив сложиться буквально пополам, обхватывая себя руками за ребра. Сережа сразу же проснулся и, заметив что Юля в сознании, потянулся за бутылкой воды, что стояла на тумбе. Он помог её сделать несколько глотков, чтобы заглушить приступ.

— Как ты, Кроха? — прошептал он, убирая с её лба влажные кудрявые волосы.

Юлька вытерла пальцами слезинки, что выступили на глазах от кашляя, прежде чем ответить ему.

— Ребра болят, — прошептала она тем же севшим шепотом. — Что сказали врачи?

— То же, что и участковый — у тебя двусторонняя пневмония, — пояснил Сережа, поправляя подушку так, чтобы ей было удобнее сидеть. — Плохи дела, малыш, но теперь все будет хорошо. Тебя вылечат.

Юля кивнула, откидываясь на подушки. Даже такой короткий разговор вымотал её. Она снова хотела спать, но, когда увидела, что Сережа не садится на стул, испугалась, что он собрался уходить. Потянувшись, она схватила его за руку.

— Не уходи, — попросила она, глядя в его синие глаза, что с беспокойством скользили по её лицу.

— Не уйду, — пообещал он. — Не оставлю тебя.

От его слов, словно груз свалился с её плеч. Она прижала теплую ладошку Сережи к своей грудной клетке как раз в том месте, где болело сильнее всего. И, как ей показалось, боль даже немного спала от его тепла. Она знала, что он выполнит свое обещание и не уйдет. Сережа всегда выполнял все свои обещания.

— Спасибо, — поблагодарила Юля, уже проваливаясь в сон. — Я люблю тебя, Сереж.

Он замер на мгновенье, даже дышать перестал. Она не впервые сказала ему эти слова, но они по-прежнему действовали на него губительно. И пусть он знал, что она не имела в виду ничего романтического, на мгновенье он позволил себе думать, что это так. Тогда он опустился и прижался губами к её лбу.

— Я тоже люблю тебя, Кроха, — прошептал он спящей девчонке.

Копейка остановилась у невзрачного одноэтажного здания из серого кирпича — единственного в деревне автосервиса, когда стрелка на часах перевалила за половину третьего утра. Сережа устало откинулся на спинку сиденья, потирая глаза сбитыми кулаками. Его жизнь круто поменялась за последние полтора года. Если раньше он считал себя чуть ли не главой своего собственного трио Сопрано, обворовывая местные стройки, то нынешнее его положение показало, что то, чем они занимались раньше, был просто детский сад ясельная группа. Раньше он яростно перечил, когда ему на это указывали, сейчас он начал понимать истину. Глаза на жизнь ему открыл Волына.

Сережа усмехнулся своим мыслям и покачал головой. Он мог сегодня спокойно спать в своей кровати, ведь долг Волыне был практически выплачен и ему не было смысла прыгать выше головы. Оставалось каких-то шесть месяцев, а шеф уже начал вести с ним беседы о том, что было бы неплохо, если бы Сергей и Денис остались с ним насовсем. Под крылом Волыны парни попали в мир взрослых мужчин со стволами и серьезными разборками за большие деньги. И, хоть работа на него отнимала все свободное время, Сережа гордился своим новым положением. Он чувствовал, что Волына ему благоволит, не зря же шеф посвящал Сережу во все текущие вопросы и проблемы. Метеля же с готовностью хватался за всё, что ему предлагали. Просто не мог по-другому, ведь если бы Волына тогда ему не помог, Юльки уже могло бы не быть в живых. Поэтому он внимательно следил за действиями Кирилла Викторовича, слушал каждое его слово и все запоминал. Он учился всему, чему только мог, поскольку, глядя на то, как шеф ведет дела, хотел стать похожим. Метеля учился у него точно так же, как учился бы у отца, будь тот жив.

Именно поэтому сейчас, вместо того чтобы ехать домой и готовится к выпускному экзамену, который должен был начаться через шесть часов, он вылез из машины и посмотрел на звездное небо июньской ночи. Найдя глазами самую яркую звезду, он послал той слабую улыбку. Его мама всегда говорила, что мертвые смотрят на живых с небес. Именно их глаза светятся ночью. Конечно, будучи взрослым, он перестал доконца в это верить, но детская привычка осталась. Еще он мысленно попросил маму отвернуться и не смотреть на него несколько следующих часов, поскольку точно знал, что его ожидало внутри автосервиса.

На шум из здания вышел высокий коренастый мужчина, чтобы проверить, кто приехал.

— Привет, Лысый, — поздоровался Метеля, протягивая тому руку.

— Метеля, он молчит, — вместо приветствия начал мужчина, крепко пожав протянутую ладонь. — Док уже полтора часа над ним трудится и без толку. Крепкий, сука.

Сережа кивнул, проходя внутрь помещения, где воняло резиной и кровью. Этот автосервис парни Волыны частенько использовали для решения подобного рода проблем, поэтому Метеля не удивился, когда заметил висящего на крюке под потолком верх ногами избитого мужчину. Док, как звали их «мясника», вытирал руки о грязное полотенце, глядя на мужчину с презрением.