— Котик, все в порядке? — обеспокоенно интересуется мать, подбежав ко мне.

Прихожу в себя и делаю глубокий вдох. Интересно, кто так сильно меня ненавидит, раз послал на меня порчу? Сначала травма, потом чирлидинг, теперь вот партнерский стант… что дальше? Скрапбукинг? Курсы кройки и шитья? Гомосексуализм?

— Я не буду в этом участвовать, прости, мам.

Она дает мне подзатыльник.

— Ауч! — восклицаю я.

— Не мамкай мне! Итан, я не виновата в том, что тебя травмировали в прошлом году. Я знаю, что и ты не виноват в том, что этот кривоногий и слепой Алек сломал тебя. Но прошу, потерпи еще немного. Ты не представляешь, сколько усилий мне пришлось приложить к тому, чтобы тебя не лишили стипендии! И под «усилиями» я не подразумеваю секс, ведь стипендией распоряжается женщина, а с женским полом..

Морщусь и перебиваю ее:

— Я понял, понял, можно без подробностей, ладно?

Мама тяжко вздыхает, сложив руки на груди, а затем произносит:

— Дорогуша, ты нужен мне на отборочных. Ты нужен Лу на отборочных. Так что вам двоим придется найти общий язык.

— С ней невозможно найти общий язык, потому что обычно говорит только она!

— Тогда не разговаривай, а занимайся с ней делом. — Мама вскидывает бровь, и я вижу, как уголки ее губ медленно ползут вверх, а затем она закусывает губы, чтобы не рассмеяться.

Закатываю глаза и шумно выдыхаю:

— Ты меня ненавидишь.

— Я очень тебя люблю, Итан.

— Если только под любовью ты подразумеваешь пытки.

Мама наклоняет голову улыбается.

Вот опять за нужные ниточки дергает.

— Я тоже люблю тебя, мам. — Встаю из-за стола и подхожу к ней, чтобы поцеловать в щеку. Надо свалить, пока мама не решила сделать из меня флайера. — Спасибо за ужин, Мэри-Джейн, — произношу я, убирая тарелку в раковину, а затем чмокаю в щеку и соседку. — Мне нужно идти.

Прощаюсь и направляюсь к выходу, где обуваюсь, набрасываю свой утепленный бомбер и сразу же вылетаю из дома. До Фидерал-Хайтс я добираюсь меньше, чем за пять минут. Заезжаю на подземную стоянку, глушу автомобиль и выхожу. Обхожу «Ровер», чтобы взять из багажника рюкзак, и слышу хлопок двери неподалеку. Поворачиваю голову на громкий звук и вскидываю от удивления брови.

Разгневанная Лукреция, похожая на мишку в этом чудовищном плюшевом спортивном костюме, со всей силы хлопает дверью «Порше» Вуди. Дятел, в свою очередь, в одних спортивных штанах, да еще и босой, бежит за ней.

Так-так, в Раю, оказывается, не тишь да гладь.

— Лу, зайчонок, этого больше не повторится, слышишь? Ну что мне сделать, скажи? Хочешь, встану на колени? Сладусик, пожалуйста, поговори со мной!

Сладусик? Нашелся тут Майк Вазовский[1].

— Не называй меня так! Вообще никак не называй! Ублюдок! Ненавижу! — кричит Лукреция.

Облокачиваюсь на капот своего автомобиля, наблюдая за драмой воочию.

Попкорна не хватает.

— Любимая, пожалуйста. — Падает на колени Дятел. — Я люблю тебя! Лукреция, я ошибся. Просто ошибся. Мне было грустно и одиноко, я оступился, ну с кем не бывает, правда?

О чем это он? Неужели, этот хохлатик ей изменил?

Святой Иисус! Да кто вообще даст этому Дятлу?! Ну кроме Хоббита, конечно.

Лукреция резко останавливается и подходит к нему. Она что-то шепчет Вудпекеру, но я не могу расслышать с такого расстояния.

Закатываю глаза.

Надо было брать места в партере.

Совершенно невовремя начинает звонить мой мобильный, лежащий в кармане спортивных штанов, и взгляды этой сладкой парочки Твикс тут же направляются на меня.

[1] Майк Вазовский — персонаж мультфильма «Корпорация монстров». Одноглазый зеленый монстр, говорящий «сладусик».

— Господи! Что ты вопишь?

— Почему ты в маске?

— Чтоб тебя не напугать.

— Конечно! Лыжная маска так успокаивает!

(с) «Страшно красив»

Лу.

Какого черта я села в машину этого психопата?

Нет, правда. Какого черта? Мне что, жить надоело?

Он похож на маньяка.

Эдакий Тед Банди[1] в исполнении сексуального Зака Эфрона в фильме «Плохой, красивый, злой»…

Господь всемогущий! Я что, только что признала, что Итан сексуальный?

Наверное, он чем-то меня накачал.

Точно, в пассажирском сидении была спрятана тонкая игла с пропофолом[2], и вещество медленно растекается по моим венам, заставляя бредить.

Сижу смирно, боясь пошевелиться и даже взглянуть на Дылду.

Когда я обнаружила его на парковке, наблюдающего за нами, то хотела закатить истерику, но он просто сказал своим низким сексуальным голосом: «Садись в машину». И это прозвучало не как просьба, а как приказ. От его слов по моему телу пробежала дрожь, не такая приятная, когда что-то предвкушаешь, а от ужаса, ведь он маньяк, напоминаю, поэтому я схватила рюкзак, пронзила гневным взглядом своего бывшего, выбросила ключ от его мажорского «Порше» в водосток, — ха-ха да, я это сделала, — погримасничала и послушно села в логово маньяка.

Классный квест перед сном.

В свое оправдание скажу, что мне все-равно нужно было сбежать от Вуди подальше, пока он не убил меня за выброшенные ключи. А еще грела мысль, что я оставлю мокрые следы своим грязным костюмом на сидениях этого ворчливого кретина. К моему большому сожалению, сидения в его пафосной тачке оказались кожаными, так что испачкать их не получится, но хотя бы хуарачами на ковриках следы оставлю.

Едва я запрыгнула в машину, Итан включил для меня подогрев сидений. Наверное, хочет, чтобы я вся горела от жара, разделась и стала податливой, когда он будет меня насиловать.

Что? Он же Тед Банди, вы забыли?

Господи, куда он вообще меня везет?

Начинаю паниковать, и даже песня Rick Hale — Fly Me To The Moon, играющая из динамиков, не помогает мне расслабиться. Хотя, признаться честно, в его машине гораздо приятнее находиться, чем в машине моего бывшего. Здесь вкусно пахнет ментоловой жвачкой. Да и водит Итан нормально…

Хотя в тихом омуте черти водятся. Банди тоже казался нормальным парнем, а сам трупы расчленял.

Через минуту мы подъезжаем к «Старбаксу», и Дылда молча выходит из машины. Большими шагами он пересекает гигантскую лужу, поднимается по лестнице, и, придержав дверь для выходящей девушки, скрывается внутри.

Галантный маньяк.

Какого черта?

Решил меня напоследок кофеином напичкать?

Минут пять спустя Итан занимает водительское сидение и протягивает мне картонный стаканчик с кофе, на котором написано ХОББИТ.

— Ха ха. Как смешно, — восклицаю я, закатив глаза, а затем подношу к губам кофе, но в последнюю секунду останавливаюсь и интересуюсь у Дылды: — Ты туда что-то подсыпал?

Итан скептически на меня смотрит, будто я только что спросила у него, страдает ли он геморроем, а затем ставит свой кофе в подстаканник и кладет руки на руль. Пожимаю плечами и, сделав глоток, удивляюсь тому, что он знает, что я пью американо с корицей.

Маньяк. Ну точно маньяк.

— Снимай толстовку, — неожиданно произносит он, даже не посмотрев в мою сторону.

— Ч-ч-ч-его? — Мои глаза распахиваются так широко, что в следующей части «Трупа невесты[3]» Тим Бертон[4] может спокойно сделать меня Викторией. — Ты совсем спятил, Мур?! Я не просила тебя меня оттуда увозить! Шел бы, куда шел! Нет же, решил спасти меня? Так вот, я не принцесса, сидящая в башне, а ты не гребаный прекрасный принц! Пей сам этот чертов кофе, хоть это мой любимый американо с корицей! И вообще, я хотела прогулять под дождем, может, мне нравится, когда ноги промокают в огромных лужах! Что ты о себе возомнил? Думаешь, раз парень, с которым я встречалась три года, изменил мне с этой недочерлидиршей, которая называет пипидастры помпонами, то я теперь готова прыгнуть на первый попавшийся член, то есть на твой в данном случае?! — ору, как потерпевшая, я, а затем еще и начинаю бить его кулаком по плечу. — Ты! Ничем! Не отличаешься! От него! Ненавижу! Ненавижу! Останови машину!!!!