— Мне так жаль, Итан… Но почему Аманда не сказала брату, что она сама приняла такое решение?

— Я не знаю, Лу.

— Она как-то объяснила свой поступок?

— О, да, — грустно усмехаюсь. — Она сказала, что для нее нет ничего важнее церкви мормонов, а если отец узнает о том, что она лишилась девственности, да еще и залетела от парня-католика, то он отречется от нее.

— Но… церковь важнее ребенка? — шепчет Лу.

Тяжело сглатываю и шумно выдыхаю.

— Видимо, так.

— Ты любил ее? Не отвечай. Господи, это не мое дело.

Издаю смешок.

— Что ты смеешься? — вскидывает бровь Лу.

— Вся эта история — не твое дело, вообще-то.

— Ты — мое дело, значит, все, что связано с тобой — тоже.

— Я твое дело? — улыбаюсь.

— Да, ты мое дело. — Лукреция закатывает глаза, и я коротко смеюсь. — Моя сероглазая задница.

— Сексуальная задница.

— Мы едем к твоей бывшей, так что обо всем, где есть слово «секс», можешь забыть на этот вечер.

— У нас вся ночь впереди.

Лукреция улыбается и прикусывает губу.

— Кто тебе сказал, что я останусь у тебя на ночь?

— А что, не останешься?

— Нет. У нас даже не было первого свидания.

Торможу у бара, адрес которого мне дала Аманда, и наклоняюсь к Лукреции, чтобы оставить на ее губах едва уловимый поцелуй.

— Будет тебе свидание.

— Будет мне свидание? Итан, вообще-то, я не говорила, что пойду с тобой на свидание.

Смеюсь и снова целую ее. А затем еще. И еще.

— Пойдешь со мной на свидание? — шепчу ей в губы между поцелуями.

— Не знаю, — шепчет она в ответ. — Мне нужно подумать.

Запускаю руку ей в волосы и углубляю поцелуй, кружа с ее языком в быстром танце. Наш томный поцелуй для меня как чертовски сладостное мучение. И если так будет нужно, я готов умереть в этих муках, лишь бы только не отрываться от нее ни на секунду. Лукреция стонет мне в рот, а затем хватается руками за ткань моего бомбера.

Святой Иисус!

Ее губы на вкус, как сладкая карамель. Собрав всю силу воли в кулак, отрываюсь от нее, пока полностью не впал в эту сахарную кому, и, тяжело дыша, спрашиваю:

— Подумала?

— Возможно.

Издаю мешок, все еще пытаясь прийти в себя, а затем целую ее в висок, жадно вдыхая аромат лаванды, и улыбаюсь. Она сводит меня с ума.

— Продолжим позже? — хрипло интересуюсь я.

Она кивает.

Тянусь к ручке двери, чтобы выйти на улицу. Сильный ветер тотчас же обдувает меня холодом, но я не чувствую этого, все еще охваченный страстью. Лукреция тоже выходит из машины и нерешительно подходит ко мне. Желтый свет фонаря, стоящего рядом с нами, отражается в ее золотистых глазах и заставляет их мерцать. Убираю за ухо прядь ее темных волос и, не сдержавшись, запускаю руку ей в волосы, снова притягивая к себе. Она запрокидывает голову вверх и встает на цыпочки, чтобы обхватить мою шею руками, и я с улыбкой на губах наклоняюсь к ней и прислоняюсь кончиком своего носа к ее.

— Точно не хочешь, чтобы я отвез тебя домой?

— Точно. Хочу убедиться, что твоя бывшая девушка не сумасшедшая.

Усмехаюсь.

— Сумасшедшая только моя настоящая девушка.

Она немного отстраняется и вскидывает бровь.

— И что же твоя сумасшедшая девушка скажет по поводу того, что ты целуешься со мной?

— Ты мне скажи.

Лу улыбается и шепчет:

— Все это… так странно.

— Странно в смысле классно? Или странно в смысле фу?

Она смеется.

— Странно в смысле идеально.

— Хорошо, — с улыбкой на губах шепчу я. — Мне жаль, что наш вечер завершается так.

— С тебя свидание, Мур.

Широко улыбаюсь, делаю шаг назад и протягиваю ей руку. Она вкладывает в нее свою, и я переплетаю пальцы. Открываю перед ней дверь бара, пропуская ее вперед и не расцепляя наших рук, а затем захожу следом.

— В юности нам любая неприятность

видится концом света. Но это не так.

— Ну да.

— Это только начало.

(с) «Папе снова 17»

Итан.

Маленькое душное темное помещение переполнено людьми. Из колонок звучит голос Клауса Майне, и компания выпивших мужчин подпевает ему, держа в руках кружки пива. Свет низко-свисающих темных ламп приглушен, поддерживая в баре сумрак. За барной стойкой, столешница которой заполнена бокалами с напитками, спиной ко мне, на высоком красном стуле сидит Аманда. Я узнаю ее по длинным светлым волосам и совершенно не подходящей для этого места одежды. Крепче сжимаю руку Лукреции, коротко выдыхаю и подхожу к бывшей.

— Привет, — хрипло произношу я.

Аманда поворачивается, и я замечаю, что она плакала, — ее глаза красные и немного опухшие. Увидев меня, она распахивает их и будто задерживает дыхание. На ее губах появляется легкая улыбка, а затем она произносит:

— Привет. Спасибо, что приехал. Я не знала, кому еще позвонить.

Ее улыбка становится шире, но быстро меркнет, едва ее взгляд находит мою спутницу.

— Привет, я Лу.

— Моя девушка, — добавляю я, и вижу удивление в глазах Аманды.

— Приятно познакомиться, а я Аманда, — тихо произносит в ответ.

Неловкое молчание повисает между нами, и я перехожу к делу:

— Так что случилось?

— Отец выгнал меня из дома, — Аманда показывает головой куда-то вниз, и я наклоняю голову. У ее ног стоит небольшая спортивная сумка. И меня пугает то, о чем она сейчас меня попросит.

— Он узнал про нас? — хмурюсь.

— Нет, он узнал обо мне и Нейтоне.

— И почему ты позвонила мне? — интересуюсь я, хотя уже прекрасно знаю, что она ответит.

— Алек не берет трубку, он… он тоже не в восторге от того, что я снова решила с кем-то встречаться. Мне просто некуда пойти. У меня с собой даже нет кредитки.

— А Нейтон?

— Нейтон бросил меня.

Сжимаю до скрипа зубы, а затем все-таки поворачиваюсь к Лукреции. Во взгляде ее карамельных глаз я вижу недовольство. И я не могу ее за это винить. Несколько минут назад мы страстно целовались в спортзале, а теперь я собираюсь отвезти бывшую к себе в квартиру. Странно, что Лу еще не дошла до точки кипения.

Опускаю голову вниз, набирая полные легкие воздуха, и возвращаю взгляд к бывшей.

— Расскажешь все в машине. Пойдем.

Наклоняюсь и беру ее сумку с пола. Пропускаю девушек вперед и иду следом за ними по направлению к «Рэнжу». Закинув сумку в багажник, открываю для Аманды заднюю дверь и, захлопнув ее за ней, кладу ладонь на хрупкую руку Лукреции, намеревавшуюся открыть переднюю дверь.

— Лу, — начинаю я.

— Все в порядке, Итан, — произносит она, избегая моего взгляда.

Обхватываю пальцами ее подбородок и мягко приподнимаю за него. Она поднимает на меня обеспокоенные глаза и шумно выдыхает:

— Все правда в порядке. Ты ее любил. У вас общее прошлое. Ты ведь не можешь просто оставить ее здесь.

— Но? — Наклоняю голову.

— Но лучше бы оставил, честно слово, Мур, — закатывает глаза она, и я усмехаюсь. — У вас точно все в прошлом?

— Точно.

— А мы?

— А что мы?

— Мы вместе?

— Да. — Улыбаюсь. — Я же сказал, что хоть быть с тобой. Сегодня, завтра, через месяц и даже через год.

— Даже через год?

— Я настроен серьезно, Лукреция, — усмехаюсь. — И тебе от меня не сбежать.

Она улыбается, а затем прикусывает губу.

— Но ты должен понимать, что я не вынесу, если мне снова изменят. Правда. Моя самооценка и так где-то на уровне Бездны Челленджера. Я понимаю, что это чертовски эгоистично думать сейчас только о себе, но клянусь Богом, Итан, если ты не удержишь свой член в штанах, то я..

Прерываю ее угрозы сладким поцелуем. Медленно ласкаю ее вкусные губы, а затем раскрываю их, углубляя поцелуй. Обнимаю ее за талию и прижимаю к себе. Наши языки переплетаются так осторожно, нежно, чертовски упоительно. Ее тихие стоны, теряющиеся в поцелуе, сводят меня с ума. Мой член уже в полной боевой готовности, а мы едва начали целоваться, и я хочу, чтобы она понимала, как действует на меня.