Мне двадцать один. Я не могу умереть, пока не сделаю каприоль с винтом, не побываю на Мачу-Пикчу и не обниму Тейлор Свифт! Значит, остаются два варианта: заработать деньги, что практически невозможно, учитывая необходимую сумму, и привлечь спонсора. Пока будем искать спонсора, будем зарабатывать деньги. Вижу только такой выход из сложившейся ситуации.

Остаток тренировки проходит просто ужасно. Каждый из нас расстроен из-за полученной информации. Никакого желания тренироваться нет. Хочется просто лечь на мат, свернуться калачиком и поплакать. Чувство досады даже сильнее злости на Вуди, который в эту самую минуту обнимается в углу со своей новой девушкой. Меня от них тошнит. От всего тошнит. Я чувствую себя просто ужасно.

Вылетаю из тренажерного зала со скоростью звука, даже не потрудившись переодеться или принять душ. Сажусь на асфальт у входа в спортивный комплекс и прислоняюсь спиной к стене позади. Сильный ветер развевает мои выбившиеся из хвоста волосы, и по рукам пробегают сотни мурашек от холода. Еще пару дней назад найди я волшебную лампу с Джином, я бы загадала, чтобы у меня был нейрализатор, и я могла бы стирать себе память, чтобы пересмотреть любимые фильмы, но теперь он был бы нужен мне лишь для того, чтобы стереть из своей памяти всю свою жизнь. Хотя не уверена, что это бы мне помогло. Героиня «Клятвы» забыла большую часть своей жизни, но все-равно в точности повторила каждое свое действие, даже не осознавая этого.

Так что, я тоже безнадежна.

Моя жизнь — полнейшее дерьмо.

И никакой нейрализатор уже меня не спасет.

Хотя нет, жизнь была просто дерьмом, а вот теперь, когда рядом со мной уселся Дылда, она определенно стала самым полнейшим видом дерьма.

Какого черта он приперся?

— Если ты хочешь, чтобы у нас все получилось, ты должна взять себя в руки, — начинает он.

— Ты что, из этих? Ну, которые марафоны самопознания проходят у шарлатанов?

Итан закатывает глаза.

— Лукреция, видит Бог, я едва сдерживаюсь, чтобы не бросить все это к чертовой матери.

— Так брось. — Пожимаю плечами. — Я что, заставляю тебя здесь со мной нянчиться?

— Можно сказать и так.

Вскидываю бровь.

— Да пошел ты.

— Я никуда не пойду без тебя.

— Почему нет? Тебе меня жаль, Итан? — вопрос срывается с моих губ раньше, чем я осознаю это.

Итан резко поворачивается ко мне, вскинув свои густые русые брови.

— Жаль?

Отвожу взгляд, но затем все-таки снова смотрю на Мура. Наши глаза встречаются, и Итан, шумно выдохнув, произносит:

— Лукреция, иногда меня просто поражает, сколько херни сидит в твоей голове.

Избегаю его пронзительного взгляда, оглушенная своим громким стуком сердца.

— На твоих глазах меня бросил парень, затем он разослал мои… — запинаюсь и делай короткий вдох. — Мои нюдсы, хоть и без лица, но… но ведь все знают о надписи «феномен» у меня на ребре, так что теперь все студенты в курсе..

— В курсе чего, Лукреция? Того, что ты занималась сексом с парнем, с которым была в отношениях на протяжении трех лет? За эти дни хоть один человек как-то косо посмотрел на тебя или что-то тебе сказал? Может быть, кто-то из парней начал над тобой издеваться?

— Нет. Ничего такого, — шепчу я.

— Всем плевать. Каждый студент УЮ, ну, за исключением этой группировки Слизерина во главе со Стейси, уважает тебя. И поверь мне, все уже забыли об этом.

Удивившись словам Итана, поднимаю взгляд и пытаюсь понять, правда ли ему все-равно. Не понимаю, почему меня вообще волнует его мнение по сложившейся ситуации. Облизываю губы и пытаюсь понять, по какой причине он вдруг пришел приободрить меня.

— Если дело не в жалости, тогда зачем ты здесь? — наконец спрашиваю я.

Он хмурится.

— Потому что я ненавижу проигрывать. Мы обязаны показать на этом чемпионате, что мы чего-то стоим.

— Господь Всемогущий! Ты с этими дебильными мотивационными речами похож на Шона из «Шаг вперед 4».

Итан шумно выдыхает и прислоняется головой к стене.

— Я понятия не имею, кто это.

— Это лидер танцевальной группы.

— Приятно, что ты считаешь меня лидером.

Закатываю глаза.

— Я лишь сказала, что ты говоришь каким-то странными фразочками героев кинофильмов.

— Ладно, а ты — вылитая Дженис из «Друзей».

— Ты же пошутил, да?!

— Нет. Каждую тренировку я мечтаю улететь в Йемен[1].

Толкаю его в плечо и начинаю смеяться.

— У меня не такой противный голос.

— Возможно. Но вы все-равно похожи.

— А ты Сквидвард.

Дылда запрокидывает голову и начинает звонко смеяться.

— Даже отрицать не буду, — сквозь смех произносит он. — Сходство поразительно.

Я присоединюсь к нему и начинаю хохотать.

— Так почему ты здесь сидишь? — спрашивает он, когда мы оба перестаем смеяться.

— Потому что мы лишились финансирования из-за меня. Это ведь я упала на дне открытых дверей.

Итан молчит.

— Серьезно? Даже не подбодришь меня?

— Нет. А должен?

Шумно выдыхаю и мотаю головой в стороны.

— Какой же ты кретин.

— Я не кретин, а реалист. Не думаю, что лишение финансирования связано с твоим падением, но ты определенно виновата в том, что мы завалили стант. Почему ты не выпрямила корпус, Лукреция?

Тяжело вздыхаю и закрываю глаза, вспоминая свой пятничный позор. Первые несколько стантов мы выполнили неплохо. А когда подошли к самому сложному, то я не смогла удержаться и просто свалилась вниз, завалив корпус. Хорошо, что у Итана оказалась отличная реакция, и он меня поймал.

Должна признать, что Мур спас мне жизнь. Упасть с такой высоты головой вниз, ведь я стояла на одной руке вверх ногами, — это слишком опасно. И не поймай он меня, я могла бы сломаться.

— Я… отвлеклась.

— Лу, когда ты находишься на высоте двух метров, ни в коем случае нельзя отвлекаться. А если бы я тебя не поймал?

— Но ты ведь поймал.

— Да. Я классный, — ухмыляется он.

Я закатываю глаза, пока Итан, к моему большому удивлению, подносит к своим губам напряженный бицепс и целует его. Открываю рот, а Итан лишь смеется:

— Что? Ты ведь напомнила мне еще перед тем, как Нора огорошила нас этой новостью.

Снова закатываю глаза и усмехаюсь. Итан поднимается на ноги и протягивает мне ладонь.

— Пойдем.

— Куда?

— У меня есть идея, — подмигивает он и ведет меня к Максу.

[1] Чендлер улетел в Йемен от Дженис.

— ЧЕРТ! Не может быть!

Тебя словно отфотошопили!

(с) «Эта дурацкая любовь»

Лу.

— Мойка машин? Он издевается над нами? — недовольно восклицаю я, ходя из стороны в сторону.

— А что? — интересуется Элис. — По-моему, отличная идея. Твой Итан — гений.

— Он не мой! — воплю я, теряя самоконтроль.

— Ладно, не твой Итан — гений. Отец Макса как раз владеет автомойкой, так что Итан переговорил с ним, и тот дал разрешение забирать всю выручку себе. Будем мыть машины после учебы по очереди.

— Но ведь нам нужно тренироваться!

— Лу, послушай, никаких соревнований не будет, если мы не сможем найти деньги. Так что, вариантов у нас особо нет.

Закрываю глаза и удручено вздыхаю.

Жизнь боль.

Поправляю короткую юбку, завязываю фиолетовой лентой волосы в низкий хвост, смотрюсь еще раз в зеркало и выхожу следом за Элис из раздевалки с целой стопкой плакатов, которые мы собираемся развесить по территории кампуса. Элис направляется в сторону стадиона, чтобы привлечь фанатов регби, а я беру на себя другое здание.

Яркие лучи солнца, проглядывающие сквозь кудрявые белые облака, отражаются от фиолетовых страз на моем топе и бросают красочные блики на асфальт. Теплый ветер качает верхушки деревьев, шелестя их листьями, пока я, вставив наушники в уши и включив ZAYN, Taylor Swift — I Don’t Wanna Live Forever, направляюсь к главному зданию университета, дорога до которого занимает у меня не больше пяти минут.

Сейчас разгар учебного дня, и зеленая лужайка перед зданием университета переполнена студентами. Все они оборачиваются, когда видят меня, и провожают взглядом: кто-то с восхищением, кто-то с завистью, а кто-то с презрением. Быть чирлидером — это почетно, но не каждый это понимает. Для кого-то мы просто пустоголовые девчонки в юбках, машущие ногами на поле. Для кого-то — зазвездившиеся стервы, потому что не приняли на кастинге к себе в команду. А для кого-то — элита, которой поклоняются и на которую хотят быть похожими.