— Нет.

Я запрокидываю голову и смеюсь.

— Хоббит, ты должна мне доверять. Я ведь однажды не дал тебе упасть лицом в грязь, — вскидываю бровь. — В прямом смысле.

— Ладно, ладно, спаситель, — закатывает глаза она.

Улыбаюсь и ставлю телефон, оперев его на бетонную плиту. Переключаю камеру на фронтальную и нажимаю на треугольник снизу. Встаю позади Лу, обхватив ладонями ее изящную талию. Лукреция приседает и отталкивается от земли, прыгая вверх и немного назад в вытянутое положение. Выталкиваю ее корпус вверх, и Лу делает сальто в воздухе, держа при этом группировку, а затем выпрямляет ноги, опираясь на мои ладони, которые я держу перед собой на ширине плеч, и выравнивает корпус прямо. Затем Лукреция встает в арабеск, а я обхватываю ее стопу двумя ладонями. Подкручиваю ее и слегка выталкиваю наверх. Лу делает оборот в воздухе, и приземляется прямо ко мне на руки.

Когда наши лица оказываются на одном уровне, то я внимательно рассматриваю ее красивые глаза цвета карамели. Ее длинные черные ресницы часто моргают, а дыхание становится немного учащенным, она облизывает свои пухлые губы и недовольным тоном произносит:

— Может, уже опустишь меня на ноги?

Усмехаюсь и опускаю ее на землю. Она снимает с волос резинку, и ее длинные пряди тут же развеваются на сильном ветру.

— Что, если ты будешь выталкивать меня одной рукой?

— Хоббит, ты же только что говорила, что мне не доверяешь.

Закатывает глаза.

— Доверяю. Если бы не доверяла, то меня бы сейчас здесь не было.

— Ты же спросила меня утром, не собираюсь ли я тебя убить.

Она пожимает плечами.

Теперь глаза закатываю я.

— То есть, ты серьезно считаешь, что если бы я собирался тебя убить, то так бы и ответил на твой вопрос?

— Господи, я правда не верю, что говорю это уже не в первый раз. Но… ХВАТИТ БОЛТАТЬ!

Я смеюсь и подхожу к ней, чтобы вытолкнуть ее вверх одной рукой. Лу послушно встает передо мной, и мысль о том, что она доверяет мне, греет меня изнутри.

Может, мы даже сработаемся.

Еще около двух часов мы выполняем различные станты и учимся работать в команде. Мы умудряемся не наговорить друг другу гадостей, не убить друг друга и даже целыми и невредимыми добраться до ее дома.

Следующие две недели каждое наше утро начинается точно также: я забираю ее из дома в пять утра, далее у нас пробежка, и наконец станты на восходе солнца. Мы снимаем различные поддержки, а затем Мэри накладывает на видео надписи и эффекты и выкладывает их на наш канал в социальной сети.

Под нашим первым видео, где мы выполнили стант под «Шаг вперед» уже несколько тысяч просмотров и сотни комментариев. Я очень надеюсь, что у нас все-таки что-то получится, потому что даже с помощью работы на мойке у нас не получается собрать даже половину необходимой суммы.

Что касается нашей командной работы с Лу, то у нас что-то вроде примирения. Кажется, у меня уже выработался иммунитет к ее болтовне, потому что она меня даже не бесит. Иногда, конечно, бесит. Особенно, если у нас не получается какой-то элемент. Но по большей части она мне… нравится.

— Тебе может подвернуться пара придурков,

Прежде чем ты встретишь парня, который

будет обращаться с тобой,

как ты заслуживаешь.

Так, словно с тобой солнце всходит.

(с) «Папе снова 17»

Лу.

Белые облака стремительно плывут по ярко-голубому небу, а инопланетный пейзаж пустыни, утопающий в солнечном свете, приковывает к себе взгляд, пока Итан везет меня домой. Отворачиваюсь от окна и поворачиваюсь к Дылде. Он расслабленно откинулся на спинку кожаного кресла, одной рукой держа руль. Глаза у него сегодня светло-голубые, и он даже не кажется таким грозным, как обычно. На голове, как всегда, у него беспорядок из копны каштановых волос. А двухдневная темная щетина придает его смазливому лицу мужественности.

Забавно, ведь я находилась с ним рядом так много раз, но никогда прежде не рассматривала его лицо с таким интересом. Не замечала маленькую родинку над его пухлой верхней губой, продолговатый шрам на щеке, и я точно еще ни разу не видела, чтобы его глаза были цвета ледников.

Мы бегаем уже больше двух недель. И оба до сих пор живы. Это невероятный прогресс для нас обоих, учитывая, что еще месяц назад я не могла себе даже представить, что просто буду находиться рядом с Итаном на расстоянии вытянутой руки.

Его идея с видео, кажется, работает. О нас узнают люди и появляются фанаты.

Но я до сих пор не понимаю, зачем ему все это нужно.

— Почему ты захотел, чтобы я бегала с тобой? — интересуюсь я. — Явно ведь не потому, что тебе скучно бегать одному, учитывая твою нелюбовь к людям.

— Лу, я не не люблю людей.

— Смешно.

— Это правда. Просто одиночество я люблю больше, чем людей.

Издаю смешок.

— Что ж, тогда вернемся к моему вопросу.

— Мне просто захотелось тебя поддержать. Накануне чемпионата ты упала на дне открытых дверей, и весь университет увидел твои обнаженные фотографии..

— Кстати, по поводу этого… — перебиваю его я. — Я знаю, что ты врезал Вуди.

Опускаю взгляд на его ладонь, лежащую на рычаге переключения передач, избегая его пронзительного взгляда, оглушенная своим громким стуком сердца.

Элис сказала мне, что на следующий же день после того, как мои фотографии были слиты в сеть, Деймон и Итан хорошенько проехались по лицу Вуди. То, что он заступился меня, — странно. И мне нужно знать, почему он это сделал.

— Откуда? — откашлявшись, спрашивает он.

— Не важно. Почему ты это сделал?

— Потому что Дятел не имел права делать такие фотографии без твоего разрешения.

— Но откуда ты знаешь, что я не сама отправляла ему нюдсы?

— Я не знаю. Даже если отправляла, мне все-равно. Каждый второй человек в университете это делал. В этом нет ничего такого. Но этот ублюдок слил это в сеть. Деймон предлагал последовать его примеру и слить в сеть фотографии его крошечного члена, но твой Вуди расплакался.

Запрокидываю голову и начинаю хохотать. Итан тоже смеется.

— Спасибо, — шепчу я, когда мы успокаиваемся. — А ты тоже это делал? — облизнув губы, интересуюсь я. — Ну… я про нюдсы.

Он улыбается.

— Хочешь знать, отправлял ли я своей подружке дикпик?

Прикусываю губу, пытаясь сдержать улыбку, но, честно говоря, не так уж я и стараюсь, так что мои губы раскрываются в широкой улыбке.

— Нет, я не отправлял.

Вскидываю бровь.

— А говоришь, что все так делают.

— Я сказал, что так делает каждый второй. А я тот самый первый, — широко улыбаясь, произносит Итан.

— Теперь у меня есть и для тебя желание на случай моей победы на мойке сегодня.

— Хочешь, чтобы я отправил свой дикпик кому-нибудь?

— Ага.

— Тогда я отправлю его тебе.

Морщусь.

— Очень заманчиво, но нет, спасибо.

— И правда, зачем мне отправлять тебе его фотографию, если я могу просто снять штаны.

Закатываю глаза и боковым зрением вижу, как Итан тянется к резинке тайтсов.

Бью его кулаком в плечо.

— Итан Мур, следи за дорогой!

Придурок усмехается и поворачивается к окну. На его губах — ухмылка, которая невероятно раздражает. А еще раздражает то, что я нахожу эту ухмылку сексуальной..

— Так, значит, у тебя была подружка?

Господь Всемогущий, ну почему я так много болтаю?

— Да, — коротко отвечает кретин.

Просто «да»?! Он же не серьезно, да?!

За три года обучения в УЮ я ни разу не видела Итана с кем-либо, не сказать, что я следила за ним или интересовалась им, нет. Мы пересекались только во время игр «Ягуаров»: он на поле, я на бровке. Но я ни разу не видела, чтобы за него приходила поболеть какая-нибудь девчонка, что странно, ведь регби — важная часть его жизни. Во всяком случае тогда это было так. И будь у него девушка, она бы обязательно это понимала.

— Сыграем в «две правды, одна ложь»?

Итан вскидывает бровь.