Впрочем, большая часть студентов не расстраивалась. Очень быстро все поняли: вот оно — посвящение в полную неожиданностей магическую жизнь. А уже к обеду особо сообразительные разнесли весть, что заклятья длятся всего час.

В общем, всё шло по плану, мило даже… пока у всей могучей пятёрки в руках не материализовались именные приглашения в Деканат Лекарского факультета с просьбой явиться срочно.

— Ого, пахнет жареным, раз на нас столько магии извели, — усмехнулся Кристиан, сминая бумажку. — Как думаете, по поводу чего выволочка будет?

Ответил Горгот:

— Наверняка кто-то из первогодок наябедничал. Предлагаю сходить по-быстрому и вернуться к нашим делишкам. У меня от идей мозг кипит: вон тому ботану можно очки в льдинки превратить, а вон той девчонке блузку — в гусениц.

— С блузкой, кажется, перебор, — Кристиан потёр нос. — Но в остальном я согласен.

Прочие парни поддержали принца Тридевятого королевства и по поводу блузки, и по поводу того, что не стоит оттягивать разборки в деканате.

Оживлённо болтая, они направились в корпус, где изучали Лекарское дело.

А вот вышли оттуда не такие радостные.

— …делать нам больше нечего, кроме как целый семестр батрачить на грядках! — возмущался Горгот.

Подумать только, вызвали их не по поводу пранков над первокурсниками, а из-за затоптанных колокольчиков!

— Ага. Не для того я за руками ухаживаю, — Жуан напоследок любовался своими изящными кистями, именно такими, какие и подобает носить принцу крови.

— А для чего ты за ними ухаживаешь? — процедил Марко.

Оборотень тоже не испытывал воодушевления от свалившегося на их голову наказания. Никто не испытывал.

— Девушки любят ухоженных, — надулся принц Франжуйский.

— А я говорил: не надо идти через земли целительниц, — напомнил Элендил.

Эльфу было сложнее всего выносить выволочку от лекарской Деканессы, ибо его по-настоящему мучила совесть за нечаянно затоптанные цветы.

— А всё эта тварь в сарафане! — злился Горгот, зажигая и сразу туша в ладонях маленькие огневики. — Если бы она не настучала, пережили бы последний семестр на лайте… Вот кому надо сарафан в жуков превратить!

Первым порывом Кристиана было защитить девчонку. Если разобраться: ничего плохого она не сделала, просто предупредила свой деканат о порче запасов важного ингредиента.

«Хотя, конечно, могла не говорить, кто именно это сделал. Кстати, возможно, она и не говорила, просто внешность описала. Но больно у нас компания приметная: два принца блондина с вышитыми на форме коронами, эльф, желтоглазый оборотень и рыжий граф с вышитым на форме собственным гербом».

— Ребят, — Кристиана вдруг осенило, как именно отомстить девице, чтобы, во-первых, оградить её от выдумки Горгота, во-вторых, самому не ударить в грязь лицом, а в-третьих… ещё и распробовать эти губы цвета вишен, которые ему вот уже полдня покоя не давали. — Есть у меня идея.

Кристиан

Огненные цветы фейерверков окрашивали толпу студентов и преподавателей во все цвета радуги.

Официальная Церемония Посвящения подошла к концу. Действия заклятий, наложенных на первокурсников, давно прошли. На Церемонию в зачарованную рощу все первогодки пришли одетыми в форму Академии, и теперь стояли довольные, делясь впечатлениями от прожитого дня.

Зеленоглазая красавица тоже улыбалась, стоя в окружении подруг и, кажется, была счастлива.

«Жаль, ненадолго,» — зловеще улыбнулся Кристиан, прежде чем направиться к Виренее — царевне Тридесятого царства.

О да, в деканате проболтались, от кого поступила жалоба.

— Добрый вечер, леди, — поздоровался Кристиан по обычаю своего Тридевятого королевства.

Девушки ответили смущёнными приветствиями и расступились. Видимо, уже были в курсе злоключений старшекурсников и роли Виренеи в происшествии. Все подружки царевны улыбались ему, некоторые строили глазки.

«Ну ещё бы. Я ведь принц».

А вот Виренея встрече явно не обрадовалась:

— Добрый вечер, — сухо поздоровалась она. — Чем обязаны?

— Отойдём ненадолго? Надо поговорить, — Кристиан кивнул в сторону темнеющей рощи.

— Мне не о чем с вами разговаривать. Ваше наказание — решение деканата.

«Вот же колючка,» — прищурился Кристиан, и всё же выдержал волну презрения с честью, ведь за ним тайком наблюдали приятели.

— Я не об этом, Виренея. Просто подумал, когда узнал, кто ты: надо бы наших родителей свести. У Тридевятого королевства есть пара предложений о сотрудничестве.

— Так пусть ваш батюшка напишет моему отцу. Или моему брату-наследнику. Я-то здесь причём?

— Видите ли, — Кристиан перешёл на полушёпот, — наше предложение несколько… необычное. Вдруг ваши откажутся?

— Повторяю вопрос: причём тут я?

Из Кристиана старательно делали недоумка, причём прилюдно. Однако он уже выстроил стратегию уговоров и продолжил лить мёд:

— Поговорим, и возможно сэкономим время нашим венценосным отцам, на чьих плечах и без того лежит тяжкое бремя забот о благополучии наших народов… К тому же вы производите впечатление разумного человека. Думаю, вы в состоянии определить, какие вещи пойдут на пользу вашему Царству, а на какие даже не стоит тратить время.

Девушка с сомнением приоткрыла рот — тот самый, пухлый и чрезвычайно соблазнительный, — и наконец произнесла:

— Ладно, я выслушаю вас. Надеюсь, это и правда не займёт много времени.

— Конечно, — не сдержал улыбки Кристиан. — Впереди ещё танцы и фуршет. Я тоже хочу скорее вернуться к своим друзьям и продолжить праздник.

Они направились в рощу, но не стали останавливаться в ближайшей аллее. Кристиан повёл Виренею дальше, к зарослям вечноцветущих вистерий, цветки которых светились в темноте мягким розовым сиянием, в место не особо подходящее для совершения подлого дела. Всё на свету. К тому же обычно тут кишмя кишат парочки.

«Но не сегодня: сейчас все студенты на праздничной поляне. К тому же свет порой — идеальная маскировка. И ещё он так красиво отражается в прозрачных зелёных глазах…»

— Излагайте.

— Что? — Кристиан понял вдруг, что залюбовался царевной.

— Ваше предложение по поводу сотрудничества наших стран, — произнесли губы-вишни.

Не теряя больше ни секунды, Кристиан схватил Виреню за плечи, притянул к себе, склоняясь над удивлённым лицом и… поцеловал.

«Наконец-то! М-м-м,» — он придержал для верности её голову ладонью.

И всё бы ничего — ночь, девушка, розовые вистерии. Вот только царевне поцелуй не понравился! Сильные ладошки упёрлись в грудь Кристиана. А ему ещё заклинание надо было в памяти воспроизвести, да тщательно, буквально пропустив каждое слово через внутренний взор.

Прижав её к себе плотнее, он начал:

«Ла ига судлус мудаб…» — не обращая внимания на то, что ладошки Виренеи сжались в кулачки и не просто упираются в его грудь, а стучат по ней, как бешеные молоточки.

Кристиан и рад был её отпустить, но неоконченное заклятье — хуже самого страшного законченного — никто не знает, как оно сработает, и к каким последствиям приведёт. Поэтому, не выпуская её рта из плена своих губ, он продолжил визуализировать в памяти золотые буквы, которые складывались в слова:

«…синд тунникс коннакс».

Оставалось последнее слово — «корд» — завершающее, указывающее на то, что действие заклятья однократное. И именно на этом слове девчонка его… укусила!

Болюче. А самое главное — неожиданно.

— Уй! — отпрянул Кристиан и выпустил рвущуюся от него царевну, ощущая лишь острую горячую боль, обжегшую рот, и металлический привкус крови.

— Вы! — прокричала Виренея

Наверняка это было начало громкой и долгой тирады, полной праведного гнева. Но Кристиан её не услышал.

Потому что Виренея пропала.

Лопнула, будто мыльный пузырик. Исчезла из поля зрения.

«Что за дела?».

Кристиан не сразу понял, что именно произошло — губа саднила, голова всё ещё кружилась от волшебного поцелуя, — короче, не до сложных логических цепочек ему было. А потом…