Червь играл со Шлангом. Рыл вокруг него преграды, подбрасывал, бился рогами. От ударов подростка бросало по земле. Он кричал, пока были силы. Потом проливал кровь и раз за разом поднимался, будто неваляшка. Червь обсыпал его волнами песка, рвал одежду и кожу, зажимая каменными чешуйками. Вытягивался над землёй и цеплял языком.

Рыжий с Тоговым убежали. Я видел лишь два силуэта в лучах восходящего О́но. Один мелкий и горбатый, а второй — большой и прямоугольный на тонких ножках. Козёл с моим рюкзаком. Силы закончились. Кровь просачивалась через пальцы, и я проклинал себя, что не припас бинт и лейкопластырь. Добрёл до ближайшей пугалки. Сел в круг, очерченный вибрирующей подземной волной. Развернулся и наблюдал за кормлением молодого червячка.

Шлаг был ранен. Одежда болталась лохмотьями, будто на него напала стая разъярённых кабелей, которые не поделили сучку. Песок налип на раны. Мумия на заплетающихся ногах шла к Перевальному. Шлангу уже никто не мог помочь. Или…

«Тепер я такое же животное, как и все вы…».

— Вашу мать!

Я вскочил на ноги, прижал рану рукой. Из последних сил пробежал ещё сорок метров, пока червь рисовал смертельные волны на песке перед Шлангом. Нажал комбинацию кнопок, зажал боковые. Дисплей мигнул красным. Один, два… Открылся боковой клапан и бирюзовая струя выстрела в воздух порошковой тучкой.

Червь вынырнул из земли, чтобы подцепить Шланга языком. Выгнулся дугой до хруста чешуи и рванул к тучке. Я успел отбежать метров на пятнадцать. Червь вытянулся, стал водить по воздуху языком. Тысячи пупырок раскрылись отвратительными порами и засасывали порошок.

Всё это время арбалет висел привязанным у меня за спиной. Со сложеными дугами он был не больше, чем дубинка. Поэтому три придурка его и не заметили. Или заметили, но не обратили внимания. Не удивительно. Когда ты раздобыл пятидесятилитровый рюкзак добра, всё остальное тебя волнует мало.

Откинув край куртки, я достал арбалет и выпустил две оставшиеся стрелы. Первая попала в бронированный лоб и отлетела, словно спичка, брошенная в каменную плиту. Вторая попала в цель. Вонзилась прямо в раскрытую пасть. Червь упал на спину. Вилял из стороны в сторону и бился мордой о землю. Маслянистая кровь летела изо рта и впитывалась в песок.

Прижимая рану локтем, я кое-как перезарядил арбалет. Синхронизации браслета подкинула сил. Много. Я обежал извивающегося змея по кругу и поднял Шланга. Закинул его руку себе на плечо и потащил к пугалке. Очень скоро мы оказались в безопасной зоне.

Червь забурился в землю, потом снова вынырнул. Из открытой пасти торчала стрела. Он пытался от неё избавиться. Оплетал языком, бился о землю, вздымался к солнцу. И пока я шёл к нему на расстояние выстрела, он напомнил мне брошенный на землю шланг, из которого под напором била вода. Такой же гибкий, непредсказуемый и неуправляемый.

Приливы сил от синхронизаций сошли на нет. Я почувствовал усталость. Бок и вся левая штанина насквозь пропитались кровью. Браслет вибрировал и сыпал предупреждениями о критической потере крови. Я замер и прицелился. Секунду… Дождусь, когда тварь повернётся ко мне раскрытой пастью, и тогда…

— Ну всё-всё, завязывай!

Кто-то вырвал у меня из рук браслет. В ушах гудело, сердце сотрясало рёбра. Я взял червя на мушку, настроился и почти нажал на спуск. И тут… Что за херня?!

— Ему и так досталось, — пробормотал чокнутый механик Хомичев и положил арбалет на плечо замасленной жилетки.

— Д-д-дай…, — выдавил я и протянул руку.

Тот отошёл, причмокнул языком и покачала головой:

— Бедняжка, ты только посмотри на него. Помрёт же. Некрасиво, Нолан! Как ему теперь дальше, а?! Со стрелой во рту?

— Дай сюда арбалет!

Мужик развернулся и пошёл в зону действия пугалки. Я споткнулся и упал на колено. Червяк выплюнул остатки стрелы и погрузился под землю, оставив после себя лишь вспаханное поле и светло-коричневые капли крови.

— Два часа, как сёрчи ушли, — как ни в чём не бывало сказал чокнутый механик. — Думал, вы бродяги из Серной долины. Хотел пугалку выключить. Хе-хе! Хорошо, что подошёл посмотреть.

Механик склонился над Шлангом. Тот лежал почти без сознания, а его тело было изуродовано, искалечено и порвано на куски.

— Вот же зубки у них мощные, скажи? Посмотри, — механик потеребил пропитанный кровью край куртки. — Красота…

Я дополз до круга и рухнул рядом со Шлангом:

— Помощь позови…

— Надеюсь, выживет малыш, — сказал механик и посмотрел вдаль. — Мама будет злиться. Придёт пугалки крушить, если малыш помрёт.

Потемнело в глазах. Я хватил Шланга за волосы, повернул к себе и посмотрел в глаза.

— Теперь ты мой должник.

Подросток кивнул и отрубился. Я повернулся к Хомичеву:

— Помощь позови…

— Сейчас. О, смотрите, как из пугалки свищет! В прошлом месяце сальники менял, браслет мне в задницу! Опять. Хоть бы до возвращения сёрчей доработал. Ты посмотри, сколько масла на землю! Оксил всемогущий! Сейчас перегреваться начнёт, ёп вашу мать…

Всё началось с того, что я увидел надпись на браслете Астры:

Браслет показывал ту же информацию, которую я видел во время своих синхронизаций. Но текст отличался. Может быть, Астра сделала для своего браслета какую-то прошивку? Или он обновился до новой версии? Я бы тоже не отказался получить новейшее ПО. В апдейте разработчики могли снизить расход кислорода или обеспечить лучшее обогащение камней, чтобы на выходе получать меньше мусора. Я спросил об этом у Астры.

Предположения оказались ошибочными. На самом деле все браслеты были одинаковыми. Или Астра не знала о существовании других. Разница в тексте получалась из-за особенностей ИИ.

— Искусственного интеллекта?

— Нет, блин, Исповеди Инквизитора! Конечно, искусственного интеллекта, Нолан!

За счёт искусственного интеллекта обеспечивалась уникальность и самодостаточность каждого браслета. ИИ устанавливался в браслет базовой установкой, а со временем обучался под конкретного пользователя. Поэтому на браслетах отличались надписи, способы отображения информации и расход. Зависело от физических особенностей людей, а ещё — их характеров. Одному нужно было вовремя погасить излишнюю вспыльчивость снижениям расхода, а другому, наоборот, — подкинуть огня, чтобы придать решительности.

Хотя в основе всё равно лежали базовые настройки и принципы, которые заложили разработчики. Так что изменить браслет до неузнаваемости не получится. Будь ты хоть Преподобным Артуром. Браслет не заговорит с тобой на языке всемогущего Оксила. Разве что запомнит, что у тебя сердце бьётся быстрее от вида икон и свечей, а не от вида молоденьких обнажённых красавиц.

Ограничения работали и для…

— Сломанных мозгов, — сказала Астра.

— Сломанных?

— Представь себе, людям разбивают головы. А некоторые рождаются с отклонениями. Ты, кстати, не исключение.

— Спасибо.

— И браслет уберегает их от смерти.

Интересно. Астра пояснила. Если человек родился с отклонениями или оказался слишком впечатлительным от природы. Например, балдеет, бросая камушки в стену, так же, как охотник после удачного выстрела. Без заводских настроек браслет выдал бы за это синхронизацию. Браслет изначально заточили под определённые паттерны поведения мозга. Он знал, какие нейроны должны загораться в нормальных условиях, и не открывал уровни потребления за ложные успехи.

И тут мы подошли к главному вопросу.

— Но зачем вообще ограничивать уровни потребления? Они ведь делают людей лучше, сильнее, быстрее? — возмутился я.

— Чтобы спасти им жизни, — невозмутимо ответила Астра.

— Как это?

— Легко и просто. Если ты родился чокнутым и получаешь удовлетворение, макая писюн в холодную воду, и при этом браслет отваливает тебе за это синхронизации, то очень скоро ты окажешься в ловушке повышенного расхода.