— Нет, вези в итальянский ресторан. Скажи, что это сюрприз от Олега. Все понятно?

— Все сделать, только на чай накинь, а? Ну по-брацки, соточку так баксов, а?

— Уже, — недовольно отчеканил я, совершая перевод.

Кира обходится мне очень дорого. Но чего только не сделаешь ради прощения такой требовательной дамы?!

— Оооо, пасыба, друг. Она тошна скучшать нэ будэт.

— Только руки не распускай. Если узнаю, будут проблемы.

— Да понял я, понял, — довольно заявил водитель, — а куда ее обратно то потом вести?

Я выглянул в коридор. Доминика заинтересованно разглядывала паутинку в углу, однако стоило ей заметить меня, как взгляд девушки тут же преобразился, заиграл, будто весенние лучики солнца впервые озарили серую комнату после долгой зимы. Я не мог оторвать от нее глаз.

— Отвези даму обратно на тот адрес, где забирал, — сухо произнес я.

И почему я выбрал Доминику, а не Киру? От модели я бы почти гарантировано получил то, за чем приехал.

— Друг, э, пасыба.

Дальше слушать я не стал, повесив трубку.

На месте Киры я бы всю жизнь считал меня последним мудаком. Да так и было на самом деле. Циничный, холодный, зависимый от работы и денег. Я продинамил очередную девушку. Но ради кого?

— Ну что, идем? — спросила Доминика, скинув на пол спортивную сумку, — сейчас закроются все ларьки, и мы не успеем за мороженным.

Я променял красотку-модель на безрассудную, дерзкую, местами наивную, но в то же время невероятно обаятельную девушку. И сейчас я понял, что ни о чем не жалею.

* * *

Мы шли по темной тополиной аллее, наблюдая за тем, как солнце погружалось за деревья, оставляя лишь алое полотно, которым оно заботливо укрывало город перед тем, как совсем скрыться. Доминика хрустела вафельным рожком, а я молчаливо брел рядом, ожидая момента, чтобы расспросить ее о причинах появления на пороге моего дома.

— Почему ты приехала?

Доминика слизнула, стекающее с рожка мороженное и ответила:

— Ну, если честно, у меня проблема.

На секунду я растерялся. Когда, меньше часа назад, я снова увидел ее, то сперва подумал, что она приехала ради меня. Наивно было так полагать. Особенно после того, что днем, я фактически оборвал с ней все связи.

— Какая проблема?

— Мне снова негде жить, — улыбнулась она виновато, — но еще больше неловко от того, что кроме тебя, мне больше не к кому обратиться.

— В какую передрягу ты попала на этот раз, Доминика?

Она смутилась, а затем, чтобы разбавить паузу, откусила хрустящий рожок.

— Я потеряла ключи от съемной квартиры и теперь не могу попасть домой.

— Хочешь со мной остаться? — лукаво протянул я.

— Вообще-то, я надеялся, что ты умеешь вскрывать замки.

— Хочешь, чтобы я взломал замок в твоей съемной квартире? — переспросил я иронично.

Никогда нельзя было знать наверняка, когда Доминика шутит. А я надеялся, что она шутит. Но вместо того, чтобы принять мое приглашение переночевать на моем прекрасном сломанном диване, она почему-то заявила:

— Угу, было бы неплохо, если бы ты мне помог с дверью.

— Хочешь отправить меня за решетку? Ты в курсе, что нельзя вскрывать чужие квартиры?

Она лишь развела руками.

— Технически, она ведь сейчас моя.

Я негромко, чтобы она ни в коем случае не обиделась на меня, засмеялся:

— Доминика, ты просто ненормальная. У тебя могут быть большие проблемы.

Я понимал, что она просит меня, вероятно, ввязаться в еще одну историю. Понимал, что не обязан ей помогать. Понимал, что даже если помогу ей, она все равно не согласиться стать частью моего плана. Так что, мое благородное действие не принесло бы мне никакой выгоды. Стоило ли оно того?

Я немного замедлил шаг, чтобы еще раз осмотреть Доминику и прикинуть все «за и против». Но она поняла мой блуждающий взгляд буквально:

— О!!! Ты мне поможешь! Олег, ты просто невероятный!

Одним легким движением она подлетела, и через мгновение цепкие худенькие руки девушки обвили мою шею. Я был обезоружен.

— Тебе нельзя отказывать, ты слишком опасная, — только и нашелся я, что ответить.

Она звонко засмеялась. И только лишь я отметил, каким особенным был ее смех, как почувствовал гудки телефона.

— Не ответишь? — спросила она, став серьезной.

Я посмотрел на экран: «Кира».

(Олег)

Она звонко засмеялась. И только лишь я отметил, каким особенным был ее смех, как почувствовал гудки телефона.

— Не ответишь? — спросила она, став серьезной.

Я посмотрел на экран: «Кира».

— Нет, это по работе, завтра уже поговорю, — ответил я сдержано, убирая телефон обратно в карман.

Я очень надеялся, что Кира прекратит звонить, но она явно не собиралась отступать. Входящие продолжали поступать.

— Точно не будешь разговаривать? Вдруг что-то важное?

Знала бы Доминика предысторию этих звонков, мгновенно сбежала бы со свидания, сославшись на то, что я чертов эгоист и бабник. Надо было как-то менять тему.

Я растерянно огляделся, пытаясь найти на что сместить фокус внимания моей спутницы. И тут, очень кстати, прямо за деревьями заметил небольшое колесо-обозрения, что уже мерцало сотней фонариков в полумраке спускающихся сумерек.

— Ты не боишься высоты?

— Нет, а что такое? — хитро переспросила она, явно проследив за моей мыслью.

— Пойдем, хочу побыть романтичным.

Я взял ее под руку, плавно направляя в сторону аттракциона. Девушка не сопротивлялась и лишь изредка замирала, чтобы оценить размах колеса-обозрения, на которое мы вот-вот собирались попасть. По ее взгляду можно было подумать, что она никогда раньше не была в парке-развлечений. Что ж, богатый Олег шел на помощь. Я должен был подарить Доминике мгновения, которых она не забудет.

Мы прошли к кассе, купили билеты и быстро направились к аттракциону.

Темнело стремительно, и с каждой минутой все четче и ярче светились в темноте тусклые фонарики парка. Закат догорал на горизонте, и мы спешили захватить последние лучики солнца, что все еще игриво выглядывали из-за многоэтажек.

Кабинка плавно начала подниматься. Кто-то, быть может, испытывал бы страх и неуверенность при подъеме на высоту. Но только не я. Я был, как никогда спокоен. Кира как раз перестала звонить, а рядом сидела девушка, что даровала мне необъяснимое чувство легкости.

— Ты только посмотри, это невероятно красиво! Боже, почему я не приходила сюда раньше?! — воскликнула она, прижавшись к окну, — я даже не знала, насколько красив мой город.

Мне нечего было сказать ей. Я просто смотрел, как Доминика радуется всяким глупостям, и радовался сам. Я никогда не был склонен к анализу своих эмоций, это отнимало много времени и, на мой взгляд, было бессмысленным занятием. Но сейчас я вдруг поймал себя на мысли, что во мне самом что-то переменилось.

Ни один закат с женщинами на Майорке, ни один экстремальный спуск с Австрийских гор и ни один выигранный тендер, словно не приносили мне удовлетворения в полной мере. Я просто жил, принимая это, как должное, и не задумывался о том, что делает меня счастливым. И вот сейчас я понял!

Я никогда и не был счастлив. До этой секунды. До этого мгновения. До того, как Доминика не повернулась ко мне, бросив короткий восторженный взгляд, до того, как я поднялся с ней сюда, до ее прикосновения и теплого июльского ветра, что проникает в кабинку. Я наконец-то был по-настоящему счастлив. И я не мог в это поверить!

— Олег, ну скажи уже что-нибудь? Неужели ты ничего не чувствуешь?

Я помедлил. Вид был посредственный, на самом деле. Куцые деревья, серые многоэтажки и мелкие человечки под ногами. Казалось, что тут может быть завораживающего? Но я смотрел на Доминику, на ее бронзовые, в свете закатного солнца волосы, на ее большие темные глаза, в которых отражался городской пейзаж, я смотрел, как она смеется. И понимал, что меня завораживает именно она, а не все, что происходит вокруг.