Я пожала плечами.

— Полагаю, что нет, он был занят, так сказать.

В памяти всплыли картины недавнего прошлого, и я поморщилась. Ну Леля, конечно, молодец, нашла парня под стать себе.

— Он и не должен узнать, — серьезно обронил отчим, — сможешь вернуть папку на место?

Я едва слышно застонала. Опять тащиться в квартиру бывшего? Вообще-то, я надеялась, что никогда туда больше не вернусь.

— Смотря, что ты задумал?

— Мы можем сдать его правоохранительным органам раньше, чем он успеет сделать это со мной. Но мне нужно время, чтобы нарыть необходимые документы. И Мельновы ни в коем случае не должны узнать, что мы видели эти файлы.

— Не узнают. Я позабочусь об этом, — я резко выхватила папку из рук Павла, — но ты уверен, что это поможет?

— Нет. Но так хотя бы у нас тоже будет рычаг давления на старшего Мельнова. А если ничего не выйдет, ты просто вернешься к плану А, где много пьяных гостей, пышное белое платье и слезы счастья.

— План А — это слезы несчастья, — отрезала я, засунув стопку документов обратно в сумку, — я не выйду за него. Точка.

Отчим тяжело вздохнул.

— Хочешь совет?

Я цокнула и закатила глаза, но Павел явно оценил это, как знак согласия, и томным голосом произнес:

— Дай себе неделю. Поживи в обычной квартире, устройся на простую работу, прекрати поедать устриц на ужин и зеленую гречку с лососем на завтрак, а потом решай, что для тебя важнее: твои принципы или твои привычки.

Я посмотрела на отчима одновременно с отвращением, одновременно со снисхождением.

— Ты ничего обо мне не знаешь.

— Помни, что даже если у нашей семьи ничего не останется, ты можешь остаться при деньгах, статусе и власти.

Мне нечего было ответить. У нас были слишком разные взгляды на жизнь. Развернувшись, я почти бегом направилась к двери. Вот и снова это чувство. Они думают, я не смогу жить без их денег, потому что я такая изнеженная мажорка. Что ж, пускай. Я докажу им, что я не они.

— И да, Доминика, — окрикнул меня отчим, — старайся избегать Марка, пока я не приведу наш план в действие. Но у него также должна оставаться надежда, что ты вернешься к нему, иначе они могут начать войну раньше.

— Так что же мне делать? Избегать его или играть с ним? — протянула я недовольно, ведь мне нравился только первый вариант.

— Балансируй. И не забывай самого главного.

Я уже знала, что он скажет.

— Деньги важнее чувств, — сорвал он с моих губ.

— Это отвратительно, Павел.

— Не в случае миллиардов, дорогая Доминика.

Я лишь всплеснула руками. Мою семью нельзя было изменить, а вот себя можно.

***

Здесь было также тихо, как и полчаса назад, когда я только поднималась в офис. Белые стены и широкие стеклянные двери. Все здесь выглядело идеально. Хотя на самом деле каждый сантиметр здесь был насквозь пропитан ложью, лицемерием и вопиющем эгоизмом.

Я последовала по изученному маршруту вперед к лифтам. Сейчас мне нужно было придумать, как вернуть папку с компроматом в квартиру Марка, не столкнувшись там с ее владельцем.

«А что будет после?» — вдруг подумала я. У меня по-прежнему нет квартиры, в которую я могла бы вернуться после диверсии. Да и играть на два фронта не особо хотелось. Марк страшная паскуда, не уверена, что смогу прикинуться будто готова простить его.

Но вот вариант избегать жениха, пока Павел пытается спасти наши деньги, пока казался самым логичным.

Я прошла к лифту и нажала кнопку вызова. На душе было неспокойно, но я старалась убедить себя в обратном.

Размышления о том, как подкинуть папку в сейф незамеченной, прервал звук подъехавшего лифта. Его двери распахнулись, и я взрогнула.

— Привет, Доминика, — услышала я бархатистый голос Марка, а затем наткнулась на его ослепительную лицемерную улыбку.

— Я надеюсь, эта кабина сейчас оборвется, — произнесла я ядовито, но на всякий случай попятились назад. Вот сейчас он будет пытаться меня поцеловать.

— Я пришел, чтобы поговорить.

Марк шагнул вперёд и оказался в коридоре. Я вновь отступила на безопасное расстояние. Главное, чтобы он не начал меня трогать, иначе ведь я буду драться.

— Как ты узнал, что я здесь?

— Твоя мать мне позвонила. Ведь в отличие от тебя эта мудрая женщина понимает, как важен в паре конструктивный диалог.

Я поджала губы, чтобы ненароком не продемонстрировать Марку все свои познания нелитературного языка. Ну конечно, только матушка могла вызвать этого петуха в офис, чтобы нас помирить.

— Диалог не вылечит твой дебилизм. Да и знаешь, мне уже пора, — я легко повернулась на месте и направилась к лестнице, поскольку жених преграждал мне дорогу, и я не могла пройти к лифту, но неожиданно произошло то, чего я больше всего боялась.

Я ощутила, как его рука крепко сжала мое предплечье. Марк рывком развернул меня обратно к себе и принялся внимательно изучать мои губы. У него был талант проникать взглядом в самое сердце. Пусть и сейчас проникнет в мое, там его ждет ледяная глыба.

— Ты дрожишь, — ласково произнёс Марк, а затем добавил: — Интересно отчего? Может, потому что хочешь меня?

— Придушить тебя разве что.

— Не будь дурой, Доминика. Вернись домой. Я буду идеальным мужем, ты не будешь ни в чем нуждаться. Обещаю.

— Да я больше верю прогнозу погоды на месяц, чем твоим обещаниям.

Его хватка стала жёстче.

— Отпусти, мне больно, — я попыталась вырваться, но только раззадорила его, и он прижал меня к стене, наваливаясь сверху.

— Отпущу, если поцелуешь меня.

— Нет.

Он прильнул ещё ближе, и теперь я чувствовала его размеренное дыхание у своего уха.

— Я так скучал по тебе.

Я едва сдерживалась, чтобы не предъявить ему за связь с Лелей. Да я видела, как он скучал по мне.

— Марк, отпусти меня, — повторила я уже не так вежливо и попыталась отпихнуть его. Но куда там Эта здоровая двухметровая туша была просто скалой.

Мужчина нагнулся еще ближе и зарылся носом в мои волосы.

— Доминика, не сопротивляйся. Ты всегда принадлежала и будешь принадлежать мне. Тебе ведь нужен богатый мужчина, чтобы спасти свою семью от банкротства?

Руки Марка начали бесстыдно меня ощупывать. Разумеется, ему было плевать на мой ответ, и он давно считал меня своей покорной куклой. Или вообще арбузом на рынке, что выбирают к столу.

Я собрала все силы в кулак, собираясь заехать ему по носу, авось повезет, и мне даже удастся его вырубить. Оставались считанные секунды на раздумье, пока пальца Марка искали молнию на моем платье, но внезапно я передумала драться. У меня появился план понадежнее.

— Марк, давай не сейчас. У Павла здесь встреча, он будет не в восторге от наших страстей.

— И что же ты предлагаешь?

Я тяжело вздохнула, а затем, собравшись с духом, игриво произнесла:

— Ты сегодня ужинаешь дома?

Марк лукаво покосился на меня.

— Не планировал. Но ради тебя могу сделать исключение.

— Вот и славно, — я прильнула ближе и соблазнительно закусила нижнюю губу Марка, он тяжело выдохнул, а я пожалела, что не отгрызла ее насовсем, — тогда я заеду к тебе около семи.

— Узнаю свою малышку, — он больно ущипнул меня за бедро, а затем довольно улыбнулся, выпуская из объятий.

Его взгляд по-прежнему блудливо изучал каждый сантиметр моего тела. Боже, и вот в этого похотливого гориллу, я была влюблена? Мне стыдно.

— До вечера, Марк.

Я почти бегом бросилась к лифту, чтобы как можно скорее остаться наедине с собой и успокоить нервишки после этой встречи. Как быстро может опротиветь человек! Теперь мне даже не было больно за его предательство, мне было стыдно за себя и за то, что не разглядела в нем двуличного мерзавца.

Я бы с радостью больше никогда не пересекалась с ним. Но семейные разборки, деньги, бизнес, а теперь еще и этот ужин. «Кстати, — подумала я, — его ведь можно использовать, чтобы незаметно вернуть документы в сейф Марка. Но вот, что делать, когда этот самопровозглашенный властелин постели решит порезвиться со мной? Этот пункт требовал доработки, поскольку спать с ним отныне я не собиралась».