– Даже Верховный маг?

– Даже Верховный. Только восполнять, для поддержания портала, и никогда подпитываться от него, запомни!

– Так вот, – продолжил он, – Горе, встань тут, посередине, – волшебник дождался, пока мальчик выйдет из-за стола и подойдет к нему. – Затяни пояс, – он поправил его рубашку, заправил ее в штаны и сам затянул пояс, такой же, как и у верховного мага – из крученой веревки. Он провел своей рукой по его волосам, убирая их с лица, заглядывая в глаза мальчика. Я увидел ту любовь, которую дед дарил внуку, передавая ему свою силу наставника. Меня даже смутил тот миг осознания таинства передачи магии. Челка упала обратно на глаза Горю, закрывая лицо. Я никак не мог его рассмотреть.

– Разводи руками воздух, чувствуешь силу? – мальчик кивнул и закрыл глаза. – Я дал тебе немного, но для первого переноса хватит, скажем, в сад. И обратно. Согласны? Я буду контролировать и направлять. Не переживай, принц, я не допущу его ошибки.

Мы переглянулись с юным магом и рьяно закивали. Я был в предвкушении. Горе возбужден от переизбытка чувств и возложенной на него миссии перенесения меня в королевский сад.

– Не переживай, Леандр, я буду рядом, – повторил учитель. – Это необходимо и тебе, чтобы ты не боялся переноситься, точно видя цель, и Горю, чтобы он понял, что такое держать в руках силу и чувствовать связь со своим королем.

Валаах встал за спиной внука и, управляя его руками, продолжал наставлять:

– Мы с тобой сейчас, как художники, только ты моя кисть, помазок, который мягко ведет по сгустку энергии. Почувствуй, как она переливается у тебя в руках.

Горе шевелил пальцами, будто касаясь глади воды, чтобы просто образовывались круги, а не будоража всю воду, поднимая ил со дна. Они начали раскачиваться из стороны в сторону, руки мальчика стали двигаться, как крылья птицы, полностью расслабившись и поддаваясь сгустку энергии. В центре его рук образовалась рябь, серо-стальная энергия вырывалась воронкой.

– Направь свой взор на принца, тебе нужно почувствовать его, чтобы знать, что именно сделать дальше, – он повернул мальчика ко мне и кивнул, чтобы я подошел. Я протянул руку, при касании к ряби воздуха почувствовал тепло. Оно двигалось, разливаясь волнами передо мной, как мех мягкого пушного зверька, и дрожало, будто я его пугаю.

– Шагай вперед, принц, я поймаю, – таинственно произнес мой учитель.

И я, не раздумывая, ступил вперед, падая в никуда. Дыхание перехватило, будто я оступился, все перед глазами завертелось. И только через пару секунд я уже висел на руках у старика, который и правда поймал меня. Когда он успел? Как оказался здесь до меня? Создал свой портал или шагнул вместе со мной? Чудно́й старик!

– Мы в саду. Осмотрись, все ли настоящее, – он обвел рукой сад, широкий рукав качнулся перед моим носом, сердце трепыхалось, как пичужка в клетке, я хватал воздух ртом, в горле пересохло. – Паника? Успокойся, твое сердце трепещет, в таком состоянии не вернешься. Только концентрация и сосредоточенность, помнишь?

Я начал дышать ровнее, даже глаза закрыл, бросило в пот, почувствовал, как по вискам потекли капли.

– Вот так. Идем обратно?

Когда я кивнул, он подтолкнул меня обратно к мерцающему порталу, и я снова оказался в комнате перед Горем.

– У меня получилось? – он рыдал в голос, напуганный, бледный, мечущийся по комнате.

Я не мог себе позволить разреветься перед людьми. В таком возрасте для мальчика, а он был примерно моим ровесником, неприемлемо такое поведение. Закусывай губу, злись и срывайся на всех, но не реви. Хотелось ли мне повести себя так же? Да, несомненно. Меня захлестывали эмоции. Но я сдерживался, и потому лишь больше злился и проявлял отвращение к парню.

– Да, мой мальчик, завтра попробуем снова, – только и сказал Валаах, недовольно сведя брови. – Идите.

Чем он был недоволен, я не понял. Валаах отошел к окну и оперся руками на подоконник, опустил голову. Кряхтя, присел на него и откинул голову на свод стены. Лицо его было бледным, глаза закрыты, дыхание рваное. Устал?

Все внутри меня клокотало от пережитого. Мы с Горем спускались из башни по ступеням к длинному коридору, который вел к основному зданию замка – донжону, где находилась моя комната. Мне нужно было переодеться перед тренировкой. Сегодня отец обещал прийти на бои и увидеть, чего я достиг в учениях.

Мне хотелось что-то сказать мальчишке, поддержать его, но пренебрежение к нему и его слабости не давали мне выдавить хоть слово. Хватило только на пожатие руки. Так мы и разошлись. Молча.

В измерении Терры, параллельном мире Гандиары, магия проявлялась только у существ, обладающих сильным даром. В основном волшебники и ведьмы скрывали свои способности. Много сотен лет назад за неосмотрительность и свободу действий такие расы сжигались на кострах. На Терре можно встретить пришельцев из других измерений, которые прятались за своими магическими силами или человеческой личиной. Они были изгнаны или самовольно покидали свои дома в поисках новой, лучшей жизни. Позже, ближе к нашему времени, над наиболее выделяющимися особями проводились эксперименты: их изучали и пытались применить способности крови и частиц кожи в медицине и косметологии.

Для поддержания порядка и отслеживания перемещения из одного измерения в другое было создано специальное общество по защите населения Терры от вторжения иноземцев. Члены такого общества распределились по всему миру и создали свои законы и правила для каждой страны. Посольства параллельных измерений тщательно наблюдало за жизнью иномирян, проводило ежегодную перепись населения и тестировало на проявление агрессии.

Смешанные браки между разными видами не приветствовались и относились к ним особенно внимательно. В одной такой смешанной семье гибрида и потомственной ведьмы тридцать лет назад от большой любви родился мальчик. Рос послушным и умным. Верн умел подстраиваться под эмоции и чувства взрослых. Робкий и скромный, полноватый ребенок владел всеми силами родителей понемногу. От матери досталась способность двигать предметы и создавать крошечные природные явления. Например, он мог сотворить вихрь воды в ванной и выплеснуть его на голову матери, когда она его купала. Она хохотала, а он, подбадриваемый ее реакцией, применял магию снова. От отца Верну досталась способность чувствовать эмоции и настроение людей. Он не умел мерцать, как отец. Этот дар завораживал мальчика. Однажды он так сильно старался исчезнуть из комнаты, что кровь носом пошла. Он напугался и больше не пытался повторить этот опыт.

Не всем повезло родиться в королевской семье и расти в роскоши, любви и счастье. Веня радовался мелочам: когда мама, проходя мимо, ерошила его волосы, целовала, обнимала и делала вафли в шипящей вафельнице. И строго-настрого запрещала подходить к плите, когда готовила. Он стоял за ее спиной и обнимал, держа руки под фартуком, завязанным у нее за спиной.

Частный сектор небольшого городка Малиновка, где они жили, состоял из обветшалых домишек, расположенных близко друг к другу. За железнодорожными путями, отделяющими центральную часть города с панельными пятиэтажками от разрухи с отсутствием благоустройства, жили в основном бедняки. Между деревянными заборами разбегались узкие тропинки, заросшие высокой травой, в которой прятались мусорные контейнеры, разнося зловонье на всю улицу. Маленькие земельные участки выделялись государством семьям, в которых кормилец потерял работу или зарабатывал ниже прожиточного минимума. Поселок располагался далеко от мегаполиса, где можно было бы найти достойную работу. Отцу приходилось перебиваться малым заработком, подрабатывая грузчиком в местном магазине и помогая таким же бедным, как их семья, соседям за десяток яиц или литр молока.

Небольшой сад у дома: пара деревьев вокруг участка. На ветру качались навесные качели на веревках для Вени – их сделал отец, когда сын был любим. Дом тоже был небольшой: две комнаты, его и родителей, крошечная кухня, совмещенная со столовой. Стол у окна и три стула. Тускло мерцающая лампочка в старом, покрытом кухонным жиром абажуре над столом периодически мерцала от перепадов напряжения в сети. На подоконнике рассада перцев и помидор, дурно пахнущая, когда ее касаешься. Еле сводили концы с концами, чтобы дом не отняли за долги, и денег оставалось ровно столько, чтобы не умереть от голода.