— Ещё какими мерзавцами! Куда уж нам, простакам, до них, ведь у них все качества в превосходной степени. Это их же собственное утверждение, — утвердил её правоту Венд. — Надо бы поговорить наедине, — сказал он тихо, понимая уже, что Антон и Франк уходить не собираются. — Взаимно необходимо…

— Где бы это? — спросила она, не глядя на него.

— В «Зеркальном Лабиринте». А то тут визг и лиц ненужных мельтешение. Да и жара дикая, — он придвинулся к ней ближе.

— Никакой необходимости, да ещё взаимной у меня нет в отношении вас, — ответила она и отвернулась от него.

— Так я хотел предложить просто пообщаться, попить прохладного сока и десерт у меня есть отличный для любителей сладкого. Столичный «Дом лакомок» далековато, а «Зеркальный Лабиринт» рядом же совсем…, — придвигаться ему ещё ближе было уже некуда. Антон продолжал находиться рядом, чувствуя, что надо бы уйти. Доктор пусть сам решает. Но Нэя сама держала Франка за руку.

— О! Зажали со всех сторон! — услышал Антон возглас сзади, — Госпожа Нэя, присоединяйтесь к нам! А то они вас оттеснят с холма вниз! — и поскольку женский голос показался знакомым, то он и обернулся на него. Совсем рядом с ними возникла статная и нарядная дама с юной лаборанткой Иви, служившей в лабораториях Арсения Рахманова.

— Кто это издаёт столь жизнеутверждающий вопль? — неприязненно поинтересовался Рудольф и обернулся. Дама сошла бы и за подругу Иви, но Антон знал, что она мать этой девушки, чему он всегда удивлялся. В силу своей непостижимой надменности, эта особа и запомнилась. Входя в здание «Зеркального Лабиринта», она производила впечатление главной хозяйки всего здешнего хозяйства, включая и всех присутствующих. Хотя работала в Администрации города и что забыла в «Зеркальном Лабиринте», знала лишь она сама. Но Антон тут же забывал о ней, как только отворачивался. Сам вызывающий вид этой особы ничуть не соответствовал окружающим её реалиям. Поэтому в его мнении она была всего лишь больная на всю голову.

Чего они попёрлись на холм, когда «народная тропа» к пляжу пролегала в стороне? Нэя не придала никакого значения приближению посторонних. Всякий ходит, где ему и удобно, раз уж воспитания не хватает, чтобы понять, — люди тут отдыхают, и приглашения присоединиться не посылали. Антон взглянул на нарушительниц чужого занятого пространства с ледяным презрением, и наткнулся на несчастный и умоляющий взгляд лаборантки. Та испытывала неловкость за мамашу, но как послушная дочь вынужденно тащилась следом.

— Здоровья и процветания вам, господин Ан-Тон, — промолвила девушка, опуская ресницы. Поприветствовать всех разом она не захотела отчего-то.

Цветастая, как упавший на траву обрывок радуги, дама произнесла следом, — Процветания вам и благополучия, господин Руд-Ольф! — Антона и доктора она также не пожелала одарить принятой формулой вежливости.

Все дружно проигнорировали их приветствие. Ответить означало бы, что дано разрешение на общение. Такого разрешения никто давать не хотел.

— Нет, не пойду я никуда, — ответила Нэя, продолжая напряжённо вглядываться в сторону озера. Антон решил, что она ответила даме на приглашение следовать за ними, но Нэя добавила, обращаясь к Венду, — От ваших ледяных десертов все внутренности немеют…

— Госпожа Нэя! — дама заколыхала грандиозными полями своей шляпы, так что лицо её рассмотреть не было никакой возможности. О чём никто и не пожалел. Только рот её щерился в явно фальшивой радости. — Как хорошо, что я вас встретила! Как вам это чудо? — она сняла шляпу и протянула Нэе. — Ваши столичные конкурентки вас, похоже, вознамерились обогнать своими придумками! Эту шляпу я бы и не купила как некий абсурд, то есть безвкусицу. Но мне дали её как поощрение за дорогой заказ. Я решила вам показать, чтобы вместе посмеяться. А тут такое пекло вдруг навалилось, что я и подумала, не такой уж это и абсурд. Полноценная крыша на голове, а ничего не весит…

Она протянула шляпу Нэе для изучения, открыв своё лицо. Оно поражало яркостью и отсутствием гармонии черт в то же время. Не глаза, а глазищи со стрекозиным каким-то блеском, при том, что нос маленький, а рот большой. Пышные волны волос забраны на макушке в солидную башню, так их было много. Обычно подобные и вычурно-экзотические фемины, если поднатореют в искусстве обольщения, вызывают сильное влечение, но уж точно не возвышенную любовь. В ней присутствовало нечто ускользающее от определения, но точно низменное, нацеленное на актуализацию нижних, если локально, мужских чакр, как сказал бы доктор Франк. Но доктор молчал, созерцая озеро и не проявив к подошедшим женщинам никакого интереса. Впрочем, и дама вряд ли упражнялась в искусстве обольщения, судя по ледяному и всё также надменному взгляду, ничуть не разогретому жаркой погодой. Она неотрывно смотрела на Рудольфа, будто ошалела от вида его обнажённых короткими шортами ног. Антон невольно поёжился, — такой взгляд уж точно подобен каскаду пронзающих ледяных игл. Но Венд не проявил ни малейшей чувствительности к тому, что его столь откровенно исследуют инопланетные глазищи.

Она с трудом отвела свой пожирающий взгляд от фигуры Венда и обратилась к Нэе сладким голоском, опять же с привкусом холодка, — Я буду сегодня у вас. У меня вечернее мероприятие, так пусть ваши ленивицы уж постараются с отделкой моего платья. А то…

— Кыш отсюда! — свирепо заметил даме Венд, выхватывая шляпу из её рук. — Тут зона нашего отдыха. И впредь не приближайтесь, если видите, что люди отдыхают и вас к себе не зовут! А то я сам так отделаю вам платье… — и он сделал шутливый жест, что хочет схватить её за край подола, изобразив при этом зверский оскал.

— Вы шутник, господин Руд-Ольф! — весьма ласково отозвалась дама на недружественный тон, но подхватила свой цветастый и весьма обширный подол, и её словно сдунуло с холма заодно со спутницей. Она так и не вернулась за своей шляпой. Антон услышал весёлый смех Иви, хотя вряд ли ей было весело. Скорее уж неловко.

— Здесь люди как плазмоид, так и норовят слиться воедино, даже если вокруг необозримой длины пляж. Вот и говори после этого о вреде индивидуализма, как любит это доктор, — поддержал Венда Антон.

— Теперь она будет повсюду болтать, что у меня клиентура не только из числа женщин «Лучшего города континента», но и мужчины из «Зеркального Лабиринта» все до единого мои клиенты. Да уже и так болтают… — шутка Нэи была весьма странного свойства. Так показалось Антону.

Доктор взял шляпу и примерил на себя, — Отличная крыша, как и сказала эта жизнерадостная женщина! — и все засмеялись. В женской изукрашенной шляпе доктор напоминал сказочного гриба-колдуна.

— Тебе идёт этот фасон. Надо бы и себе такую приобрести, — с умышленной серьёзностью сказал Рудольф, и все опять засмеялись, кроме Нэи.

— Лучше мне отдайте, — сказала Нэя, — а то она обвинит меня в её присвоении. Уж точно за ней притащится. Вы не представляете, какая она памятливая…

— Эта фря способна поражать злыми чарами как снежная королева, — подал реплику Антон, неприятно задетый вторжением не столько Иви, сколько её мамаши. — Глазищи как изо льда…

— Она очень влиятельная и опасная, — заметила Нэя. — Мне приходиться с ней общаться по работе, но я тоже буквально стыну рядом с ней.

Венд взял руку Нэи в свою, — Она смеет тебя третировать? Мешать тебе?

— Нет, — ответила Нэя, — Она меня любит, как ни странно это звучит.

— Чего ж тут странного? — спросил доктор Франк. — Тебя невозможно не любить. Даже снежная королева тает от твоей, всех согревающей, доброты…

— Нет. Я вовсе не добрячка. Я тоже злюсь, а иногда так сильно, что швыряю в своих служащих всем, что под руку и попадётся…

— Смотря чем швыряешься, — встрял Венд, — платьями или стульями?

— Нет, — ответила она всё так же искренне, — Платья слишком дорогие, чтобы ими швыряться, а стулья слишком тяжёлые. Покалечить же можно.

— Так чем же тогда? — не отставал Венд.

— Ну, так… Тряпкой какой-нибудь, пустой коробкой или салфеткой столовой. В Элю могу и туфлей запулить. За то, что она всех распустила…