— Никогда Ола не позволяла себе распущенного поведения ни с кем, — сухо ответил Арсений. — Да и что, собственно, я сказал, за что меня следовало бы огреть тарелкой по лбу?
— Тебя следовало, если ты такой тупой! — всё так же раздражённо сказала ему Нэя. — Бестактный, бестолковый, бесчувственный человек! Кто приглашал тебя за наш столик? К чему бы нам толковать твои сны? Ты испортил нам обед! — рядом с Рудольфом она чувствовала себя частью его всемогущества, коим его наделяла, и могла позволить себе то, чего никогда не сделала бы, будь одна. С этого самого дня Арсений впоследствии всегда избегал Нэю, просто не замечал её.
В столовый отсек вошёл доктор Франк. Он был бодр и весел, как и всегда. — Ух, я и голоден! — сказал он. — Всё некогда поесть. Зашёл вот отведать суп по собственной рецептуре. Вам как? — он воззрился на грязную рубашку Арсения, на пустые тарелки на столике. — Арсений, ты как младенец, пролил суп на одежду. Салфеткой бы обвязался, раз такой неряха, — и доктор засмеялся. — Прости, конечно, за бестактное замечание при даме, да ведь мы все тут свои.
— Доктор, вы могли бы сделать своё замечание и на родном мне языке. Поскольку тут шифроваться не от кого, — эта фраза была произнесена именно что на языке, который Нэя понимала плохо. Однако смысл сказанного Арсением она уловила.
— Так ведь неэтично разговаривать на языке, который непонятен хотя бы одному из присутствующих в компании, — всё так же на языке Паралеи ответил доктор. — Вдруг Нэя решит, что я говорю нечто обидное для неё?
— Конечно, зато делать мне замечания как недоразвитому существу в присутствии женщины — это легко! И с чего бы она была столь низкого мнения о нас, о землянах? — сказал Арсений уже на языке Паралеи.
— Ты чего такой злой? Голодный? — всё так же лучась добродушием, ответил доктор. — Не наелся моего супа? Так приступай со мною повторно. Я заодно принесу и тебе порцию…
— Суп ваш — дрянь, доктор, — грубо ответил ему Арсений. — Непонятно из чего вы его и сотворили. Из какого-то местного сорняка вы изобретаете рецептуру, как будто мы тут живём в дикой пустыне и пребываем на грани выживания.
— Завёл свою канитель! — перебил его доктор по-прежнему весело. — Он всегда так меня воспитывает, не признавая никакого новаторства в моих экспериментах с едой. Я же всё проверяю тщательно, прежде чем запустить в рацион новый продукт. А что, Арсений, станешь у нас оригинальным разработчиком новых рецептов? Боюсь, что тогда никто сюда и ходить не станет. Ты жуткий консерватор. А тут такая среда, что всякая еда быстро приедается.
— Вы правильно заметили, доктор, что я бестактный. А ещё я бестолковый и бессердечный. О чём мне только что и заявили! — Он, в который уже раз встал и, наконец, ушёл.
— Вот же чудак! — воскликнул Франк. — Чем я его обидел?
— Ничем, — ответил Рудольф. — Его природа обидела, а он извинений всегда от других ждёт.
Доктор вынес коробку с зефиром, специально утаенным для Нэи от остальных землян. — Мой тебе подарок! — произнёс он торжественно, словно бы вручал ей что-то бесценное. — Создан на основе не только яблок и местных водорослей, заменяющих земной аналог по имени «агар — агар», но и моей гибридной новой ягоды. Название пока что не придумал для неё. — Он приоткрыл коробку над розовато-белым содержимым, сияя счастьем. — А то тебе никогда не удаётся им наесться. Коробочка тоже съедобная, вроде вафельки. С Арсением не делись! — Франк заметил, что Арсений вернулся в столовый отсек и сел за отдалённый столик, вероятно, ожидая, когда доктор к нему присоединится. — А этому, — доктор указал на Рудольфа, — разрешаю дать пару штучек. Не больше! У них буквально у всех собачий аппетит, — что ни дай, всё проглотят, не чуя вкуса, да и благодарности не дождёшься. Сама же слышала, что сказал Арсений. А тебе, Рудольф, как моё новое изобретение — мой суп?
— Голод утоляет вполне сносно, — буркнул Рудольф. — Главное, чтобы живот потом не бурчал как вездеход.
— Бурчит от обжорства, поскольку все ингредиенты и прочие составляющие моих блюд тщательно выверены и сбалансированы. Умеренность во всём — вот залог здоровья человека! Видели? — он кивнул на Арсения и тихо сказал, — Слопал мой суп с такой жадностью, что даже облил себе рубашку, и за добавкой вернулся, а ещё ругается.
Нэя сделала реверанс вежливости, слегка нагнув голову и протянув к доктору ладони, чтобы принять его подарок. Он положил на них лёгкую коробочку и, не удержавшись, поцеловал Нэю чуть выше лба, в волосы, приблизившись к ней, — Наслаждайся, птичка-певунья, моим кулинарным творчеством. Ради тебя лишь и старался. — Свирепый взгляд Рудольфа доктор проигнорировал.
Она вышла с Рудольфом из столового отсека, держа его за руку, ощущая вину перед Арсением, перед Рудольфом, перед Тон-Атом, о котором следовало бы молчать, кто бы ни завёл о нём разговор. Коробку нёс Рудольф, попутно опустошая её содержимое, — Неплохо, неплохо варганит наш седовласый врач-стряпуха, что говорит о его универсальном таланте и добром нраве. Поскольку давно известно, что злые не умеют вкусно готовить. Да и таланты иссыхают в чёрствых душах.
— Я тут вспомнила, что в то время, когда мы были с тобою в ссоре, я часто видела Арсения в лесу. Он любил гулять в сумерках, как и я. У него был похожий длинный плащ, как у тебя, и вообще он похож по своей фигуре, если издали. Однажды он встал невдалеке от меня и смотрел настолько безумными глазами, в которых было столько тоски… я не сразу поняла, что он не ты! А вначале приняла его за тебя. Темно же было. Я почти приблизилась, но поняла, что он меня не отделяет от общего фона, не узнаёт даже. Да ведь он меня и не знал. Мне стало страшно. Я решила, что у меня галлюцинации, побежала от него…
— Не он это был, — перебил её Рудольф, — а я тебя отслеживал. Ты же, как зверушка, настолько стремительно убегала и исчезала, что бухнуться перед тобою на колени в лесную грязь, как я и хотел, мне так и не пришлось. Арсений никогда там не гулял и не гуляет на поверхности принципиально. Он жуткий нелюдим и гуляет только в горах. Ты рада моему откровению? А то ты что-то расстроилась.
— Да и есть от чего! Такого наболтал… Псих какой-то.
— Я же говорю, он искатель. Искатель конфликтов, хотя, вроде, добряк и всем друг. Искатель крылатых иллюзий в горах, где, то ногу сломает, то голову ушибёт, то отравится чем-то едва не до смерти, попав в какую-нибудь ядовитую расщелину. Вот так однажды он и прибыл из горных странствий, полностью вышибленный из состояния физической и психической нормы. Всё талдычил, что какой-то старец в багровом плаще сбил! Дистанционно! Каким-то кристаллом наш звездолёт «Финист»! Так уж на него подействовала та трагедия, что пришлось доктору Франку — нашему специалисту по человеческим душам душу Арсения от вывиха выправлять. Да и всем нашим врачам, благодаря ему, постоянная практика, а то точно, квалификацию бы давно потеряли. Вот он тебя и вплёл в свой давно прошлый бред, поскольку ты сильно его впечатлила. В чём я не сомневаюсь нисколько. Как он помнит о какой-то встрече у какой-то лавки старьёвщика, где ты зачем-то была. Может, и проходила мимо, а уж искатель грёз и приключений сразу тебя пристроил в свою коллекцию артефактов. Он же не артефакты коллекционирует, а собственные миражи!
— А какую девушку он ищет?
— Он ищет ту, кого сам же и предал, ищет сына, которого у него нет.
— Наверное, так произошло из-за какого-то несчастливого стечения не лучших обстоятельств, от нелепого недоразумения, раз он страдает, — Нэе внезапно стало жалко Арсения, — Он, действительно, очень добрый. Я это почувствовала. Наверное, такое может произойти и с не самым плохим человеком…
— С плохим может. С лучшим нет. Со мною точно такого не произойдёт! — ответил он.
— Разве ты лучший из всех возможных вариантов человека? — спросила она.
— Разве для тебя не так? — ответил он.
— А я для тебя? — спросила она.
— А мне никто и не предоставил тут широкого выбора этих самых вариантов. Взял, что было в доступе, — ответил он.