– Первая? – Лаура вскинула бровь в недоумении.

– Да… Я… перешел на первую. Недавно. – Стэн выглядел смущенным. Он заерзал на диване, Лаура увидела, как мышцы на его руках напряглись.

– Здоровая пища. Это же… хорошо, – попыталась смягчить стремительно надвигавшийся ураган Ивон, но опоздала.

– А мы тут, знаешь, все думаем, открывать вторую банку горошка на четверых или довольствоваться одной на обед, – Лаура сложила руки на груди и светским тоном продолжила: – Представляешь, вчера, после разгрузки, у нас остались пустые коробки. Иногда так случается, что ньюменов выгоняют с работы просто потому, что они ньюмены, и им нечего есть. Где же правительство с его обещаниями? Что-то теперь они поют иначе. И кто в итоге помогает ньюменам и, прости за каламбур, новым ньюменам? Ах да! Мы! И в итоге сами ложимся спать с пустыми желудками. Чем же нам питаться? Воздухом из пустых коробок, видимо!

– Эл!

Ив не любила ссоры, Лаура это знала, но сложно остановить человека, настроившегося на спор.

– Я понимаю. Но Эл, будь справедлива, я сделал перевод, довольно внушительный, а Колдер отклонил его. Я хотел…

– Ты что сделал? – тихо переспросила Лаура.

– Перевел деньги. Оплатил ваш долг. Колдер…

Стэн смял салфетку. Лаура заметила, как он нервничал. Несмотря на то, что мужчина был гораздо старше девушки, он всегда говорил о том, что считает ее лидером. Его чувства к ней как к человеку, способному взять ситуацию под контроль и направить нужных людей на подходящие им занятия, Лаура надеялась, остались неизменными. Иначе все это не имело бы смысла.

Лаура сидела перед ним, она выглядела хуже с момента их последней встречи. Помнил ли он, как она оживала после кошмара, случившегося наяву? Тогда она выглядела несчастной, но ее лицо не было таким напряженным и измотанным, как сейчас. Она словно использовала все возможные ресурсы и превратилась в простую девушку, которую выпотрошили и бросили в роли лидера маленькой группы посреди огромного жестокого мира. Однажды Стэн сказал, что хотел бы прижать ее к себе и дать высказаться. «Кричи, плачь! Так делают обычные девушки в твоем возрасте! Будь настоящей! Будь собой! Жизнь меняет людей, заставляет нас стать чем-то большим, кем-то более взрослым и более сильным. Но жизнь не спрашивает, каково нам при этом. Она порой беспощадна. Поэтому плюнь ей в лицо! Плюнь ей в лицо, Лаура!»

– И ты еще удивляешься, почему Колдер не принял твой благотворительный взнос? – Лаура продолжала говорить спокойно, но в ее голосе слышалось возмущение. – Мы команда. Помнишь?

– А еще мы семья, – добавил Стэн. – Разве члены семьи не имеют права помочь родным деньгами, если те в них нуждаются?

– Если мы семья, то ты должен был прийти к нам и поговорить.

– Ты же знаешь, я…

– Ты просто боишься, что о тебе как-то не так подумают. Я права? – Лаура посмотрела на Стэна, мужчина не выдержал взгляда и уставился на смятую салфетку.

– Мы заключили новый контракт. Очень… выгодный в финансовом плане. Благодаря ему нам увеличили выплаты.

– С кем? – Ив, кажется, догадалась раньше подруги, но хотела услышать это от Стэна.

– С Церковью Нового Дня.

Лаура засмеялась. Она ненавидела такие моменты, когда не могла понять, как относиться к подобным новостям. Считается ли предательство друга предательством, если он его таковым не считает? Когда простая случайность перестает таковой быть и перерастает в открытое и наглое предательство? Можно ли продолжать дружить с таким человеком? Он заслуживает прощения? Или это все же не является предательством?

– Здорово! Что ж, рады были повидаться, Стэн, пожалуй, нам пора!

Лаура встала и направилась твердым шагом к выходу. Она не видела смысла продолжать беседу с человеком, который без зазрения совести стал работать на тех, кто стабильно, пару раз в неделю, посылал к ним убийц.

– Эл! Эл, подожди! – Стэн сложил ладони в умоляющем жесте. – Так просто – встать и уйти. Но разве это выход? Не ты ли говорила, что важно уметь выслушать другого? – Лаура остановилась. – Так сядь и выслушай меня, черт возьми!

Дважды повторять не понадобилось. Лаура вернулась на место и дала возможность Стэну высказаться.

– Я знаю, что Праведник не остановится. Я был на его проповеди и… Так, стой! Ты обещала выслушать! – Лаура готова была вновь взорваться, но Стэн примирительно взял ее за руку. Она не сопротивлялась. – Я подумал, что было бы неплохо узнать врага изнутри, проникнуть в его ряды, что-то разузнать… Разве это не разумно? Мне повезло, что я принял предложение правительства и не раскрыл свою личность всему Миру. Почему бы этим не воспользоваться?

– Что-то Ивон не мчится на крыльях любви к Праведнику! Мы и так достаточно знаем. Он ненавидит ньюменов, еще больше – новых ньюменов. Из-за него мы все подвергаемся опасности каждый день, если ты вдруг не понял.

– Элли, думаю, Стэн все понимает, – Ив приобняла подругу.

Проходивший мимо официант слегка притормозил у их столика, будто пытаясь разгадать смысл представшей его взору сцены. Любопытство было вытеснено чувством долга, он вздохнул и продолжил движение в сторону очередных посетителей.

– Ив права. Но я узнал кое-что интересное, – Стэн убрал руку и достал из своего рюкзака небольшой журнал, который протянул Лауре. – Это – очередной выпуск «Вестей Церкви Нового Дня». Я получил его из рук Праведника.

– Из рук самого… Праведника? Как? – удивилась Ив.

– И что же там такого интересного? – Лаура быстро пролистала тоненький журнал в твердом переплете, особо не вчитываясь в изящный рукописный текст.

Многие в Мире привыкли к голографическим книгам, но жесткие правила экономии в агентстве не позволяли Лауре тратить столько денег на чтение. Девушка скупала книги в Гнильцах у Йорка, который продавал их ей по большой скидке, после того как Салли О’Коннор вышла на грабителей и помогла парню вернуть пропавший товар.

– Сейчас расскажу, – понизил голос Стэн и продолжил…

Иногда людям кажется – все, конец. Они закрывают глаза и видят свободу. Свободу от боли, неприятного окружения, нелюбимой работы, трудновыполнимых дел, свободу от… всего. В голове люди прокручивают одну и ту же мысль: «Ну наконец-то! Все закончилось! Теперь я стану другим, и мир вокруг меня будет выглядеть иначе, не так, как вчера!» Но… боль возвращается, новое окружение вызывает не меньшее беспокойство, да и непосильные дела вновь сваливаются на плечи – все возвращается на круги своя.

Что же это? Замкнутый круг, подброшенный Госпожой Судьбой? Неужели никого из людей не смущает отсутствие выхода?

Внутреннее стремление превозмочь себя, взять все под контроль, решить новый клубок проблем, разобраться в том, что беспокоит. Откуда это? Почему кто-то верит в себя, а кто-то опускает руки? Какова закономерность выбора? Почему сильный человек вдруг делает шаг в пустоту, а слабый – в открывшуюся перед ним дверь? И наоборот. Все запутанно, все непонятно, все вызывает дикое раздражение. Люди жаждут пояснений. Всем нужен рецепт жизни, или сценарий, или субтитры, или… и то, и другое, и третье. Люди хотят определенности. Им нужна устойчивая почва под ногами и флаг с огромными буквами «Я ЗНАЮ». Ведь, если что-то пойдет не так, им обязательно нужно перекинуть свои проблемы на таких же глупцов, готовых принять любой подарок, имеющий внушительный вес. Иначе кто же выйдет виноватым?

Праведник стоял посреди Большого Зала. Свет мягко касался его серого балахона. Стояла тишина, от которой у особо впечатлительных лиц могли пробежать мурашки по спине. Праведник слышал и подмечал все, что составляло в данную минуту его ближайшее окружение: каждый вздох, каждый скрипнувший стул, каждый взмах занавески, каждый шаг. Глава Церкви Нового Дня привык видеть лица своих последователей, но не каждый день их число разбавляли лица людей из правительства. Он знал, что Мир стоит на пороге новой эры, и лишь он способен остановить глупцов, удержать их от безрассудства, плавно развернуть и легонько подтолкнуть пережитки прошлого в другую сторону. Люди стали прислушиваться к его словам, число последователей росло, Праведник радушно принимал их под свое крыло. Победа ли это? Праведник так не считал. Лишь небольшой рывок вперед.