– Мы не можем так рисковать. Вдруг вы свалитесь куда-нибудь и шею себе свернете, – добавила она.

– Этого не случится. Я лажу по стенам с тех пор, как научился бегать. Это как для вас летать. – Он подошел к ней и упрямо скорчил лицо. – Кроме того, никакие преграды меня не удержат.

«Это мы еще посмотрим», – подумала Мэй. Если только он не умеет ходить сквозь стены, то сбежать отсюда больше не сможет.

В дверь постучали, и внутрь вбежал мальчишка-посыльный.

– Леди Лодрисс, ваше высочество, простите за беспокойство.

Он протянул Мэй белый конверт, а затем снова исчез. По печати с вороном она тут же поняла, от кого письмо.

Бескрылый с интересом вытянул шею.

– Не хотите прочесть, принцесса?

Мэй не хотела. Подобные сообщения никогда не предвещали ничего хорошего. И все же она сломала печать и вытянула крыло в сторону, чтобы прикрыть от него написанное. Ее звали немедленно явиться в зал заседания совета. Мэй это совсем не понравилось.

– Вы выглядите расстроенной. Плохие новости?

Мэй не обратила внимания на его вопрос, сложила письмо и сунула его в сумку на поясе.

– Мне нужно ненадолго уйти, а потом мы продолжим.

– Какая жалость. А я-то уж было обрадовался, – насмешливо сказал он. – Когда вернетесь, можете захватить с собой ключ.

– Очаровательное предложение.

Мэй ни в коем случае не собиралась этого делать.

– Как бы вам ни претила эта мысль, принцесса, но скоро вы отдадите мне его добровольно.

Он подошел к шахматной доске и сдвинул ладью.

Мэй ничего не ответила. Качая головой, она отправилась вперед по коридору.

Через несколько минут она приземлилась за канюком в зале заседания совета и огляделась. Присутствовали все, кроме ее матери и голубиного лорда. На лицах читалась та же растерянность, какую ощущала сама Мэй.

– Я надеюсь, этому есть веская причина, – обратился дед Риза к верховному храмовому хранителю.

Хранитель был одет в желтую мантию. С шеи, до самого солнечного сплетения свисала цепь с кулоном в форме Орла. Он был верховным сановником святого ордена и проводил самые важные церемонии почитания Солнечного Бога.

Мэй молча опустилась в свое кресло с вороном. Будучи престолонаследницей, она должна была участвовать во всех заседаниях совета – как ни тягостны они для нее были. Князья с трудом находили общий язык – споры ходили по кругу и куда больше утомляли, нежели приносили пользу.

Прошла еще пара минут, и в зал, наконец, вошла мать Мэй в сопровождении лорда Кэроуэлла.

Голубиный лорд выглядел ужасно. На его лице, всегда сохранявшем надменное выражение, читалась паника. Он был пепельно-бледен, и казалось, что с его крыльями что-то не так: Его покровные перья, которые должны образовывать замкнутое единство, чтобы не пропускать воздух, были совершенно растрепаны.

– Прошу прощенья, что так неожиданно созвала вас, – обратилась мать Мэй к собравшимся. На ней было узко облегающее одеяние из струящегося шелка, подчеркивающее ее женственную фигуру. – У нас неутешительные новости.

Голубиный лорд, державшийся на заднем плане, теперь нерешительно подошел к ней.

– Вчера у меня начали чесаться крылья. – Он говорил тихо и подавленно, как будто каждое слово причиняло ему боль. – Потом выпало первое перо. Сперва я подумал, что это просто линька началась раньше обычного, но это явно не она.

Он расправил крылья, и из них мгновенно посыпались перья и, плавно приземляясь на пол, будто покрывали его серым ковром.

Мэй задохнулась от страха. На лицах других членов совета воцарился неприкрытый ужас.

– Все еще хуже.

Лорд Кэроуэлл выдернул из своего правого крыла нечто веерообразное – накладку из перьев, какие частенько носили пожилые элидорцы, чьи перья потеряли былую красоту или очень медленно росли. Под ней находился участок совершенно обнаженной розовой кожи размером с тарелку.

В зале повисла тишина. Гнетущая. Неловкая. Как затишье перед бурей.

– Это проклятье бескрылого! – выкрикнул верховный хранитель. К нему первому вернулся дар речи.

Другие громко заголосили, лорд Саргол вскочил со своего кресла и принялся махать своими коричневыми крапчатыми крыльями, словно проверяя, целы ли они.

Лебединый лорд сделал то же самое, и в Мэй поднялась паника, хотя еще минуту назад все было в порядке.

Мать Мэй дала лордам прийти в себя, а затем попросила тишины.

– Я опоздала не без причины. По дороге я заглянула в гильдию целителей. На данный момент известно еще о пяти случаях с такими же симптомами. И тоже без какой-либо причины. Наверняка есть еще пораженные, которые просто боятся выйти из дома. – Она сделала паузу и с тревогой оглядела собравшихся. – Поскольку все известные случаи произошли в Золотом квартале, по всей вероятности, это предупреждение адресовано именно нам.

Лорд Саргол снова сел, а за ним и все остальные. Голубиный лорд тоже проковылял на свое место за столом совета. Мэй было его жаль, хоть она и терпеть его не могла, – все-таки от одной мысли, что у нее самой выпадут перья, ей становилось дурно.

Лорд Саргол обвинительно указал пальцем на Мэй:

– Вы должны были это предотвратить.

Она оцепенела. Неужели он всерьез обвиняет ее?

– И каким же образом? – бросила она в ответ.

– Таким, что вы должны были его расспросить и выведать, что он задумал.

– Именно так! – вмешался лорд Кэроуэлл. Еще одно перо спланировало из его крыла на землю, и жалость Мэй улетучилась.

– Моя обязанность заключается в том, чтобы обучить его основам магии.

Лорд Саргол презрительно скорчил лицо:

– И для этого вы водите его к себе в спальню?

Мэй почувствовала, что краснеет. Главное было не встретиться взглядом с помрачневшей матерью, которая не потерпит, чтобы ее дочь запятнала репутацию семьи.

– Он проник в мои палаты без моего ведома.

Она хотела еще что-то добавить, но ее перебил дед Риза:

– Сейчас не время искать виноватых. Нам нужен план.

Лорд Саргол ударил кулаком по столу:

– Надо как можно скорее покончить с ним, пока его проклятье не настигло всех нас!

– И как нам это устроить? – спросил дятловый лорд. – Допустим, с королем произойдет несчастный случай. Но даже если к этому моменту он уже научится передавать магию, откуда мы знаем, кому он ее передаст? Как можем быть уверены, что он не решит погубить нас всех и не погубит магию вместе с собой?

– Поэтому мы и должны найти другое решение, – категорично заявил лорд Саргол.

Мэй одновременно бросило и в жар, и в холод. И вовсе не потому, что предложение канюка составляло не что иное, как государственную измену, а потому, что ей на ум снова пришли слова бескрылого.

«Но скоро вы отдадите мне его добровольно», – сказал он ей. Неужели он намекал на проклятие? Возможно, так он пытается вернуть ключ? Мэй посмотрела на разгневанные лица небесных князей, которым она до сих пор ничего не сообщила о загадочном предмете.

На мгновение она задумалась, не стоит ли рассказать им об этом сейчас, но, поразмыслив, решила, что не стоит. Сперва надо проверить, верно ли ее предположение.

Вечером, как только обсуждение наконец-то закончилось, Мэй помчалась в палаты бескрылого. Когда она ворвалась в его покои, он лежал на диване, держал в руке клочок бумаги, направив на него указательный палец другой руки.

– Я вас так рано не ждал.

Из его пальца вырвалась искра, попала в записку, и ее края задымились.

Мэй вырвала у него из рук бумажку и злюще уставилась на него, хотя, наверное, сердить его было неразумно, если он и вправду умеет насылать проклятье, от которого выпадают перья.

– Что вас так рассердило, принцесса? – Бескрылый выпрямился.

– Вы и сами прекрасно знаете, – прошипела она и задула искру. – Зачем вы так поступили с лордом Кэроуэллом?

Он поднял руки вверх и сделал невинное лицо:

– Я ничего не делал. Это проклятье сопровождает меня на каждом шагу, а на бедолаг, которые сейчас страдают, его напустили вы.