— Идите по туннелю, — приказала хозяйка кратера.

Мы повиновались. Сперва я думал, что туннель будет длинным, и приготовился к неблизкому пути. Но туннель через шагов десять делал резкий поворот, впуская нас в ещё одно просторное помещение под землёй. Здесь уже были факелы, прикреплённые к стенам. В центре этого грота на шкурах восседала пожилая женщина, облачённая в истрепавшийся выцветший хатыль. Её седые волосы спутанными локонами спускались на земляной пол. Густые белые брови свисали над закрытыми щёлками глаз. Тонкие потрескавшиеся губы растянулись в улыбке. Пророчица шевельнулась, и бусы, украшавшие её старческое тело, многоголосо зазвенели.

Одноглазый пихнул меня в бок и поклонился, показывая пример. Мы с Санбеком склонились в поклоне.

— Я убила того цэрэга, чей скелет лежит у входа в мой кратер. Это было просто. Ящер не отличался жизненным опытом в силу своей юности. Сложно было истребить цэрэгов, обитающих в других кратерах. Они оказались старше и сильнее моей первой жертвы.

— Это вы убили цэрэгов в Рябой Степи? — прямо спросил я.

Пророчица повернула ко мне своё незрячее лицо и вновь улыбнулась, обнажая гнилые зубы.

— Я убила всех ящеров в округе. Лишь поэтому Барут смог организовать своё Убежище.

— Но хан рассказывает всем, что это он перебил цэрэгов, — горячо возразил Санбек.

— Барут не хан, — надменно ответила Пророчица, — он бандит, да и только.

— Я же говорил! — сказал я Санбеку. Тот уставился в пол, скрестив руки на груди.

— Барут убил бы и меня, если б смог, — усмехнулась старица.

— Но он не смог и потому поставил стражу, охраняющую вход в туннель, соединяющий ваше жилище и катакомбы. Он не хочет, чтобы жители Убежища ходили к вам, не хочет, чтобы вы влияли на их жизнь, — задумавшись, проговорил я.

— Но как вы живёте здесь одна? — удивился Одноглазый. — Как добываете себе пропитание?

— Насколько я понимаю, вы пришли за ответами на совсем иные вопросы, — ответила Пророчица. Голос её вдруг сделался строгим.

Одноглазый низко поклонился ей и многозначительно посмотрел на меня.

— Вы правы, почтенная, — я выпрямился и продолжил, — мы пришли узнать о судьбе ахаров. Смогут ли они создать своё государство или сгинут в пучине междоусобиц.

— Ты сам знаешь ответ на этот вопрос, Огненное сердце, — старуха хитро усмехнулась.

— Я же говорил, что ты человек с огненным сердцем! — обрадовался Одноглазый.

— Я могу им стать, — поправил его я, — а могу и не стать.

— Ты уже им стал, — возразила Пророчица, — ты уже пропустил через свою душу лихо Степи и впитал в себя его силу. Ты уже не можешь свернуть с этого пути.

— Что такое лихо Степи? Откуда оно? — я попытался повернуть разговор в другое русло.

— Степное лихо — это всё то зло, что творят люди, проживающие на этой земле, — заявила старуха, — Степь впитывает каждое убийство, насилие, каждую кражу и оскорбление. Ваши раздоры лишь подпитывают лихо. Оно крепнет, копит злобу и однажды выплеснется на ахаров убийственным потоком. Даже свет солнца не сможет остановить эту бурю. И время это вот-вот наступит.

— Ты хочешь сказать, что народу нашему грозит опасность? — уточнил я.

— Не опасность, — хмыкнула Пророчица, — ахарам грозит гибель. Полное уничтожение.

— Но… маги… — пролепетал Санбек.

— Их силы не хватит, чтобы противостоять такому напору, — ответила женщина, — поймите, это будет не просто атака Степи, которую так успешно сдерживает магический купол. О нет! Это будет как наводнение! Огонь вырвется из-под земли, он погонит перед собой всех монстров, жаждущих человеческой плоти. Тушканов, которых ты убил, Хизар, будут сотни. Песочные люди лавиной обрушатся на селения и города.

— Песочные люди? — удивился Одноглазый.

— Да, старик, — кивнула Пророчица, — ты уже в летах, но тебе никогда не доводилось видеть песочных людей. Но теперь, когда злоба переполнила недра Степи, появятся и они, эти древнейшие порождения ада.

— Мне это не нравится, — пробурчал Санбек.

Я стоял и напряжённо думал.

Молчали и мои спутники. Одноглазый нервно шаркал ногой по песку, Санбек ёрзал, желая что-то спросить, но не осмеливался.

Наконец я решил прервать эту мучительную паузу в столь волнительном разговоре:

— Как остановить лихо Степи?

Старуха расплылась в беззубой улыбке и сказала:

— Ты сам знаешь, Хизар, что напасть эту остановит человек с огненным сердцем. Судьба доверила тебе эту роль. Если хочешь спасти ахаров, вступи на этот путь. Но помни, что для достижения цели придётся быть жёстким правителем. Если ты начнёшь спасать свой народ, тебе придётся дорого заплатить за это.

— И какова цена? — как можно холоднее спросил я, хотя душа моя трепетала.

— Тебе придётся многих убить, — прокряхтела старха, — я вижу кровь на твоих руках, кровь твоего соратника.

— Я убью соратника? — нервно усмехнулся я, — думаете, я способен на предательство?

— Это будет необходимая мера, — ответила Пророчица, — если ты его не убьёшь, ты предашь свой народ, людей, доверивших тебе твою судьбу. Ты должен быть сильным, Хизар.

— Но если я начну убивать, эти деяния не добавят ли сил степному лиху? — озадачился я.

Пророчица вновь улыбнулась. Эти её улыбочки начали меня раздражать.

— Ты должен карать лишь виновных, — как-то торжественно проговорила она. — От этого лихо будет только слабеть.

— Получается жестокость против жестокости, — задумался я, — невелик выбор.

— Но тебе придётся его сделать, — отозвалась Пророчица, — в Убежище оставаться нельзя. Скоро сюда хлынут все монстры Степи. Они двинутся на самый крупный город ахаров.

— Амбухат! — выпалил Санбек.

— Как я смогу остановить всё это? — меня начинали пугать такие перспективы.

— Ты должен собрать народ Убежища и двинуться на Амбухат! — заявила старуха. — Подчини себе горожан, стань их ханом, ведущим свой народ к победе.

— И только, — нервно засмеялся я.

— Не стоит не доценивать Степь, — проворчала Пророчица, — я вижу, ты хочешь верить, будто слова мои — ложь и бредни сумасшедшей старухи. Но ты скоро убедишься в правдивости моих речей. А теперь ступайте прочь. Мне надо подготовится к собственной битве.

На лицах моих спутников читалось удивление, но никто не рискнул больше ничего спрашивать. Подавленные, мы поспешили покинуть жилище Пророчицы.

Когда выбрались на поверхность, солнце уже готовилось покинуть небосклон.

— Вечереет! — в панике воскликнул Санбек. — Может, переждём в кратере ночь?

— Ты слышал, времени нет, — задумчиво произнёс Одноглазый, — надо торопиться.

— Тогда придётся бежать, — заметил я.

— Пробежимся, что ж поделать, — прокряхтел старик.

— Тогда вперёд! — скомандовал я и мы припустили по шуршащим под ногами камням.

Два часа оставалось до заката. Всё это время мы то бежали, то переходили на быстрый шаг. Я удивлялся выносливости старика. Однако возраст в конце концов дал о себе знать, и, когда последний солнечный луч померк, Одноглазый с оханьем повалился на землю. Я тут же подбежал к нему. Санбек, ступавший впереди, просто остановился и застыл.

— Мы не успели до заката, — сплёвывая слюну, сказал старик, — нам ещё около часа бежать. Но я не смогу. Придётся оставить меня здесь.

— Нет! — выпалил я.

— Пойми, Хизар, Степь очнулась, — начал убеждать меня он, — мы не можем тобой рисковать, ты слишком важен для нашего народа. Уходите вместе с Санбеком, а я спрячусь где-нибудь среди валунов.

Я огляделся и не увидел никаких валунов, зато увидел заросли ломего, кустарника, из ветвей которого делают прочные жерди, вымочив их в молоке. У нас не было с собой и капли молока, но я прекрасно знал, что и без этой процедуры ветка ломего может послужить хорошую службу при обороне от нападавших. Уж больно прочные они у этого растения. К счастью в противовес прочности ветвей, корни ломего слабы, поэтому ухватившись за тонкий ствол, его легко можно выдернуть из земли. Это я и сделал. Вырвал три самых толстых ствола.