— Понял, — промычал Санбек, и мы поплелись в сторону катакомб.

Глаза здоровяка Гурика часто заморгали, когда он увидел нас возле входа в Убежище.

— Я уж думал вас сожрали! — возбуждённо затараторил он. — Темно ведь уже, а вас нет и нет. А это, что за мешок с костями ты тащишь, Хизар?

— Это женщина. Она без сознания, — сообщил я, — и у меня к тебе просьба, Гурик, не говори никому о ней.

— Но Барут должен знать о каждом новом человеке в катакомбах, — возразил стражник.

— Если ты проболтаешься, я вынужден буду тебя убить, — жёстко ответил я и уставился на Гурика.

Тот почему-то попятился от меня, ещё чаще заморгав короткими ресницами, обрамляющие узкие тёмные глаза.

— Что с твоим лицом, Хизар? — ошарашенно спросил он.

— А что с его лицом? — удивился Санбек и посмотрел на меня, — О! Что это?!

Я ничего не понимал и потому начал злиться, тем более, что я порядком устал, неся свою ношу по Степеи. Теперь ещё эти двое странно себя ведут.

— Хизар! У тебя красные глаза, — промямлил испуганно Санбек, поднося факел к моему лицу, — и по коже бегают языки пламени!

— Ты сдурел что ли? — негодовал я.

— Да правда, Хизар, — закивал головой Гурик.

— Он ещё только что будучи безоружным убил двух тушканов и ещё двух обратил в бегство, — сказал парень стражнику. Тот ошарашенно глядел на меня.

— Ну-ка, ну-ка, постой, — Санбек начал вглядываться в моё лицо, — глаза твои вновь потемнели, а пламя с кожи исчезло.

— Ну неужели! — скептически ответил я и начал двигаться вглубь подземелья.

— Ты и в самом деле пока никому ничего не говори, — услышал я за спиной голос Санбека, обращающегося к стражнику, — сперва разберёмся, кто он такой.

Путь наш лежал в юраку целительницы. Когда мы вошли в знакомое помещение, дети Лиманы уже спали. Сама женщина прибиралась в жилище при тусклом свете жировой свечи. Я невольно поёжился, вспомнив, откуда и каким образом добывается этот жир. Женщина очень удивилась посетителям в такой поздний час. Санбек сбивчиво рассказал ей о случившимся.

— Так, сперва осмотрим эту несчастную, — сказала Лимана, внимательно посмотрев мне в глаза, — а потом я осмотрю тебя, Хизар.

Она принялась за своё ремесло. Женщину я положил на шкуру и сам отошёл, чтобы не мешать Лимане. Целительница указала Санбеку на глиняные кируки и на котёл возле очага, мол, перекусите пока. Мы принялись за поздний ужин. Тем временем Лимана принесла воды и обмыла лицо и руки несчастной. Кроме того целительница зажгла факел, и жилище наполнилось светом. Я взглянул на спасённую мною женщину и понял, что это молодая девушка. Утончённые черты лица её, отмытые от грязи, теперь были чётко видны. Светлые волосы струились вдоль тела. Тёмные дуги бровей поражали своей изящностью. Лимана что-то влила несчастной в рот и та встрепенулась, открыла глаза, заморгала длинными ресницами. Я замер, поражённый красотой её больших голубых глаз. Девушка приподнялась, опираясь на локти, и стала обеспокоенно озираться по сторонам. Лиману она увидела сразу и уставилась на неё. В больших глазах застыл вопрос.

— Не беспокойся, дорогая, — мягко сказала целительница, — ты в безопасности. Ранений у тебя нет.

— Вот именно, — проворчал Санбек, — следовало бы меня сперва осмотреть, а не эту рабыню. У меня то царапины во всю спину.

— Разве ты не мужчина и не можешь потерпеть? — с раздражением спросила Лимана.

Девушка посмотрела в нашу сторону и, заметив нас, как-то съёжилась.

— Ты пугаешь её своими речами, — укоризненно проговорила Лимана.

— Меня пугает больше Хизар, извергающий из своего тела огонь, — проворчал парень.

— Я и сам этого пугаюсь, — признался я.

Лимана пригласила Санбека в отдельное помещение, где она при нашем знакомстве обрабатывала рану Одноглазому. Санбек поплёлся туда, раздеваясь на ходу. Спина его ещё кровоточила, но даже я понимал, что раны неопасные.

Я наложил в кируку тынчу и приблизился к девушке.

— Вот. Поешь, — предложил я.

Девушка не стала отказываться и заработала деревянной ложкой, жадно проглатывая еду. Я же принёс ей воды.

— Благодарю вас, добрый господин, — тихо пролепетала она, когда трапеза была окончена.

— Я не господин больше, — ответил я, — да и ты больше не рабыня. Я спас тебя не для того, чтобы ты продолжала жить в рабстве. Здесь, вдали от города, нравы не такие суровые.

Я откровенно врал, чтобы успокоить напуганную девушку. Она, видимо, почувствовала эта и смотрела на меня с недоверием.

— Как тебя зовут? — спросил я.

— Меня зовут Илона, — представилась девушка.

— А я Хизар. Парень, что был с нами Санбек, а целительницу зовут Лимана. Как ты оказалась на Жертвеннике?

Лицо моей собеседницы помрачнело. Она вздохнула и чуть слышно произнесла:

— Я совершила непростительное деяние.

— Какое же? — я был заинтригован.

— Я чуть не убила своего господина, — всхлипнула Илона и затряслась.

— Очень любопытно, — протянул я, — и что же произошло?

— Я жила в Степи в деревне, принадлежащей клану Обэк…

— Что?! Клану Обэк?! — я сжал кулаки, услышав о ненавистном клане.

Илона вжалась в стенку и обняла колени руками. Я это заметил и смягчил свой голос:

— Продолжай, не бойся.

— Омис Обэк, глава клана, постоянно издевался надо мной, — девушка едва не расплакалась, — мало того, что он сделал меня своей наложницей, он избивал меня за малейшую провинность.

Я вгляделся в её красивое лицо.

— По лицу он меня не бил, — торопливо заговорила девушка, — зато ноги и руки все в синяках. Она задрала длинную рубаху и я увидел на белой коже синюшные пятна и следы от ожогов.

— Он и пытал тебя?

— Он раскалял над очагом гвозди и прижигал ими мою кожу, — девушка не выдержала и расплакалась. Я нахмурился.

— Вчера я не выдержала издевательств. Когда Омис повалил меня на ложе, я выхватила из ножен, висевших у него на поясе, кинжал и попыталась ударить им насильника.

— Получилось? — с надеждой спросил я.

— Нет, — пропищала девушка, вытирая слёзы, — точнее я его ударила, но не сильно…испугалась в последний момент…духу не хватило…на теле Омиса появилась лишь царапина…

— Жаль, — процедил я.

— К моему удивлению в этот раз хан Омис меня не избил. Он лишь расхохотался, видя мою слабость. Его забавляло всё это. Но покушение на хана нельзя оставлять безнаказанным. Омис, удовлетворив свою похоть, связал меня, а наутро приказал отвести к Жертвеннику. Его воины с удовольствием выполнили поручение. В полдень мы пересекли Границу Безопасности. Я умоляла отпустить меня, но они лишь ухмылялись. Надругавшись надо мной, они приковали меня к столбам. И хотя осеннее солнце уже не испепеляет зноем Степь, я несколько раз теряла сознание. А потом я услышала голоса. Это были вы с Санбеком.

Илона замолчала, пряча лицо в ладонях. Она плакала. Я сидел мрачный и разозлённый. Ещё одна жертва этого ублюдка. Но у меня-то хватит духу прикончить эту тварь. Жажда мести клокотала в моём сердце. Я пока ещё не знал как, но был уверен, что отомщу Омису за смерть близких и за страдания этой бедняжки.

— Как ты попала в рабство? — спросил я у Илоны больше для того, чтобы успокоиться.

— Я не помню, — не поднимая головы всхлипнула она, — мать, покуда была жива, много рассказывала мне о нашей родине. Мы с запада. Однажды на наш посёлок напали враги. Они перебили всех мужчин, а женщин и детей пленили, чтобы затем продать в рабство. Так мы оказались в стране ахаров. Омис Обэк купил нас на невольничьем рынке.

— В твоей стране нет рабства, ведь так? — спросил я, припоминая рассказы странников.

— Нету, — подтвердила Илона моё предположение, — люди наши свободны, хотя и бедны. Они могут беспрепятственно передвигаться по стране. Имеют права даже учиться в университете.

— Что такое университет? — удивился я незнакомому слову.

— Я и сама толком не знаю, что это, — задумчиво произнесла Илона, — знаю только, что в университетах этих люди становятся умными и способны даже делать какие-то открытия и что-то изобретать.