— Вот он, этот проход, — возвестил голос одного из спасателей, и лучи фонарей тут же столкнулись меж собой в точке, которую он указал первым. — Смотрите.

— Встаньте вокруг, — скомандовал Зельда. — Светите внутрь и будьте начеку.

Тоннель, пронзающий толщу породы и уходящий вглубь правой стены штрека, был размером два на два метра в высоту и ширину. В черных, будто угольных стенах, мерцал ярко-голубыми вкраплениями полифир, но внутри было темно — и лучи налобных фонарей рассеивались в этой тьме далеко впереди, ни на что не натыкаясь.

— Анна! — крикнул Зельда во всю мощь своей глотки, и София, привычно протянувшая руку к стене прохода, вздрогнула. — Анна, вы там?! Отзовитесь!

Ответа не было.

Сердце ее колотилось все сильнее с каждой секундой, проведенной внизу, и стук становился все тревожнее. И ведь было отчего! София еще по пути все-таки спросила, поделилась с коммандером догадкой относительно чувства страха, овладевшего подземниками, и Зельда выслушал и, кивнув, сказал, что это и ему тоже приходило в голову.

Те пятеро не смогли описать, чего именно испугались, и категорически отказались возвращаться назад. Но если они сбежали, потеряв голову от страха, то почему не вернулся сверхчувствительный к эмоциям Анна, почему не вернулась артифициально бесчувственная Фрейя?

Вариант у Софии был только один. С Анной что-то случилось, и Фрейя не смогла его оставить.

Только бы он не был ранен, только бы не был! Она готова была ринуться в эту непроницаемую тьму сию же минуту, и только мысль о том, что рисковать, чтобы через мгновение тоже сбежать отсюда в страхе, глупо, заставляла сдерживаться, в нетерпении закусывая губу.

Вопреки всем ожиданиям, Зельда поставил Софию в цепочке, идущей в проход, прямо за собой.

— Вы не боитесь темноты. И вы лучше нас ориентируетесь на слух, — сказал он, тактично умолчав перед остальными о причине. С коммандером, впрочем, спорить и так никто не рискнул. — И робот, в конце концов, ваш, так что если он будет вести себя странно или окажется поврежден, только вы сможете оказать ему первую помощь.

София молча кивнула и поправила на голове налобный фонарь. Да, она сможет в случае чего отправить Фрейю в гибернацию или выполнить экстренную перезагрузку. И она и в самом деле лучше ориентируется на слух.

Она полезна.

Один за другим группа вошла в коридор, и почти сразу же София все-таки стащила с руки перчатку и приложила ладонь к оказавшейся совсем близко стене. Она почти ожидала, что останется угольный след, но его не было. Она почти ожидала, что стена окажется теплой —и она оказалась.

Они прошли около двадцати шагов по длинному прямоугольного сечения коридору, когда он неожиданно сделал поворот на девяносто градусов влево, развеяв последние — если они у кого-то еще оставались — сомнения в искусственности своего происхождения. Спустя еще шагов тридцать Зельда неожиданно остановился и резко приказал:

— Стоп.

Все тут замерли. София выглянула из-за коммандера вперед, но увидела только все продолжающийся коридор, ровную поверхность вырубленных в породе стен... Что это там выглядывает из-за очередного поворота?.. Обувь? Там человек?

— Я вижу на полу чьи-то ноги, — подтвердил Зельда тут же, но с места не сдвинулся. — Анна, это вы?

И София испустила громкий вздох облегчения, когда в ответ раздался знакомый голос.

— Старайтесь не прикасаться к стенам, Зельда. — Голос Анны звучал как-то издалека, будто стены гасили звук. — Особенно когда подойдете сюда.

Группе было где развернуться, и двухметровой ширины проход не стеснял движений, и все же София бессознательно отцентрировала положение тела и приказала себе не размахивать руками.

— Ты ранен? — спросила она, пока шаг за шагом группа продвигалась вперед.

В ответ раздался смех.

— Так и знал, что ты не упустишь возможности сюда спуститься. — Щеки Софии вспыхнули, и она порадовалась, что идет позади Зельды и никому не видно ее лица. — Я не ранен, но в шоке.

— Рональд Анна получил эмоциональную травму при попытке контакта с дверью, — сообщила оттуда же, из-за угла коридора, Фрейя.

— Дверью?! — ахнула София. Остальные молчали, но она знала, что удивление ее они разделяют.

— Именно дверью, — подтвердил Анна. — Смотрите сами, только не наступите на меня, когда подойдете. И помните о стенах.

Пара шагов — и они добрались до резкого, на девяносто градусов поворота коридора и увидели все своими глазами: тупик, большой металлический, чуть светящийся во мраке прямоугольник двери, вставленный в породу, нечеловечески бледного в искусственном свете Анну, сидящего прямо на земле рядом с ней...

Фрейя стояла, прижав к двери обе ладони, и только чуть повернула голову при появлении Софии. Между нешироко расставленными ладонями робота она заметила прямоугольник сенсорной панели – и неяркое белое сияние, казалось, так и приглашающее приложить к этой панели руку.

— Не прикасайтесь ни к двери, ни к панели, — проговорил Анна, глядя на них снизу вверх. — Иначе тоже сбежите.

— Осмотритесь и запишите изображение. Ничего не трогайте, — бросил Зельда своим, прежде чем подойти и встать рядом с Софией, глядя на Анну, который сидел на земле так беззаботно, словно ничего странного вокруг и не происходило. — Почему вы не ушли? Если вы не ранены, почему после отключения вы не поднялись на поверхность?

Тот дернул плечом.

— Если бы я поднялся, сюда бы уже никто не спустился. Думаете, я не знаю, как поступила бы Главная планета? Они бы приказали закрыть сюда доступ, запретили бы спуски и уж точно не позволили бы нам даже попытаться открыть эту дверь.

София поймала себя на том, что стоит и пялится на Анну во все глаза. Он поймал ее взгляд, понимающе улыбнулся и протянул руку:

— Поможешь?

Рука Анны была теплая, а хватка — крепкая. Он будто на мгновение задержал руку Софии в своей, прежде чем отпустить — будто сказал «спасибо» только для нее одной, будто признался «я рад, что ты здесь» ей одной...

— Так ты намеренно остался здесь, чтобы мы пришли за тобой? — то ли спросила, то ли сказала она, едва справившись с совершенно дурацким желанием сомкнуть пальцы, чтобы сохранить это прикосновение и тепло.

— У главной планеты возникнут большие вопросы, — заметил Зельда. Обернулся к своим людям, прекратившим съемку в ожидании новых указаний. — Возвращайтесь в штрек и ждите, я позову. Анна, а вы объясните, что вы намерены сделать.

— Узнать, что происходит, — сказал тот, отряхивая голубенькие крапинки полифировой пыли с темно-серого рабочего костюма и совсем превращаясь в обычного, знакомого Софии самоуверенного Рональда Анну. — Понять, почему это происходит именно сейчас. Вы ведь тоже этого хотите, правда, Зельда? Вы ведь хотите узнать, в чем дело, сами, не дожидаясь, пока сюда прибудет долгожданная миссия «Наблюдение и исследование».

— Вы читали результаты вскрытия, — сказал Зельда спокойно, и Анна вдруг подступил к нему и почти зашипел в лицо, чеканя части фраз и отдельные слова:

— А вы думали, я поверю, что болтун Ник ни с того, ни с сего научится держать язык за зубами и ни разу не возразит, когда мы решим похоронить человека, умершего насильственной смертью, без того, чтобы установить ее причину? Или что вы, военные, вдруг решите, что вам тоже нет дела до того, что на самом деле случилось?Вы забрали тело Тамилы в морг на космодроме. Вы дождались, пока мы уедем, и забрали его, и я это достоверно и совершенно точно знаю.

София еще никогда не слышала, чтобы с Зельдой разговаривали в таком тоне, и уж тем более не думала, что он кому-то может позволить такой тон. Но Анна цедил слова сквозь зубы — и коммандер выслушивал и молчал, как будто так было и положено. А значит, сказанное было правдой.

— У Норберта Тамилы было заболевание сердца, и ему установили искусственный водитель ритма! — зло сказал Анна, поворачиваясь к Софии, но выражение его лица тут же смягчилось, когда он увидел ее реакцию. — Ты знаешь, что это может значить, знаешь, какие выводы тут напрашиваются сами собой.