Тот крутился, как обычно, вокруг ритуального костра и гортанными звуками пел свои странные заклинания. Он был в трансе. Внезапно костёр выкинул вверх огромную волну, словно облизал, пространство вокруг себя.

Шаман резко остановился в удивлении и забормотал:

– Грядёт что-то страшное на наш город! Катастрофа! И в этом будут виноваты злые люди! Но Боги мне говорят, что спасение есть, и я могу в этом помочь. Как же так? Что я могу сделать? И почему, именно сейчас, сегодня, пришло это предзнаменование?

Он пришёл в себя и посмотрел по сторонам. Тут он заметил крупного детину, неловко переминающегося с ноги на ногу, и шаман недовольно прорычал:

– Дафф, что ты тут делаешь?

– Тебя жду, шаман, нам нужна твоя помощь, и глаз твой зоркий.

– Подожди здесь, я заскочу в дом на минуту.

Шаман пошёл в избу, взял накидку из шкуры оленя и бросил на прощание Арине:

– Помогай по хозяйству моей жене, девочка. Я скоро вернусь, и мы продолжим читать над тобой заклинания.

Шаман и Дафф поехали верхом на лошадях по горной каменистой тропе. Вечер выдался прохладным. Стояла поздняя осень, листья осыпались, ложась на землю жёлтыми и оранжевыми пятнами. Шотландские осенние пейзажи наводили на мысль о прекрасном художественном холсте, написанном разноцветными красками.

Они подъехали к оценщику уже затемно. Он в нетерпении их ожидал и сразу выскочил навстречу.

– Заходите, гости дорогие! Заждался уж я вас.

– Здравствуй, Даллас. Что там у вас приключилось, что выдернули меня из дома, на ночь глядя? – сказал шаман, сердясь немного.

Хозяин их завёл в полутёмную комнатку, что освещалась одинокой масляной лампой и крошечным камином, весело горящим в темноте.

Он, трясущимися руками, развернул тряпочку, лежащую на столе, и вновь вся комната озарилась сиянием, как от звезды на ночном небе. Все замерли и на мгновение залюбовались причудливой игрой света.

– Что это, шаман? Ты знаешь?

Шаман как зачарованный, дотронулся до камня и замер, закрыв глаза.

Через секунду его словно пробило электрическим разрядом, он резко дёрнулся и выругался одновременно:

– О, Боги, да он ещё и кусается!

– Что это, шаман?

Все переполошились.

– Это то, что ни вам, ни мне принадлежать не может. Это вещица Богов, и она вам может принести большое горе и страшные беды!

Дафф и Даллас не на шутку перепугались.

– Да что ты, шаман?! Мне тогда оно не нужно. Забирай его и делай с ним что захочешь, – сказал испуганный капитан и, плюнув на пол, ушёл из дома Далласа.

Шаман, взяв камень, завернул его обратно в тряпочку и положил в карман своего шерстяного килта.

– Что ж раз так, то я заберу его и очищу четырьмя стихиями:

Огнём прожгу от всякой скверны,

Водой омою на движение,

Воздухом овею на удачу,

Землёй обсыплю на забвение.

– Да, да, шаман, скорее забирай его и уходи. Рад был тебя видеть, – с нетерпением, поскорее провожал его хозяин лавки.

Шаман приехал домой уже ночью. Боясь нести камень в дом, он поехал во второй свой домик, тот, что был спрятан далеко в лесу. Там он держал обычно все свои ценные вещи: кости животных и их зубы, маски, что наводят ужас одним своим видом, баночки с кровью людей и животных для особых ритуалов, чешую змеи и перья филина. В общем, всё то, что может пригодиться в его серьёзных ритуалах. Там он и припрятал камень в челюсти человеческого черепа, потом немного успокоился и довольный, что его никто не видел, тихо выехал из леса обратно к своему дому, крадучись зашёл, чтоб никого не разбудить и спать лёг у камина на тёплую шкуру огромного медведя.

Стини долго отлёживался дома после неудачной попойки и старался не думать об Арине, чтобы сдержать свои порывы и не захаживать к шаману, где ему не рады. Он встал, умылся ледяной водой из деревянной бочки, что стояла во дворе, трусил своими мокрыми рыжими волосами так, словно он был не человек, а зверь. Могучий торс его переливался в свете солнца, объёмными мышцами, натренированными годами на охоте, забивая огромных кабанов.

Он взял в доме кусочек серебра и пошёл к кузнецу.

– Привет, кузнец! У меня скоро свадьба. Вылей мне маленькое колечко из этого серебра для моей невесты, пальчики у нее нежные и хрупкие.

Парень небрежно кинул пару монет на стол кузнеца. Он молча взял серебро и монеты, задумчиво почесал в бороде и сказал свой срок исполнения работы.

Обе стороны удовлетворились сделкой. И Стини всё-таки направился, не выдержав переполнявших его эмоций, к шаману в гости, и, соответственно, к Арине.

Он въехал во двор как раз в то время, когда девушка выбивала шкуры от въевшейся в них пыли.

– Здравствуй, красавица!

Арина вздрогнула от неожиданности и посмотрела своими бездонно – голубыми глазами на ненавистного ей мужчину.

– Дни уже подходят к нашей свадьбе, дорогая. Уже прошло семьдесят семь дней, как тебя начал очищать от всякой скверны шаман и подготавливать к нашему браку. Я пришёл рассказать тебе, что уже заказал на твой пальчик серебряное колечко, а если пожелаешь, и диадему закажу ещё.

Арина тихо прошептала, опустив голову вниз:

– Мне ничего не надо.

– Надо – не надо, глупая ты, баба. Проси всего сейчас, пока я горю пылкой страстью обладать тобой.

Арина поняла, что это её шанс и попросила:

– Да, у меня есть одна просьба. Я так устала сидеть здесь как в темнице. Можно мы прогуляемся к морю? Я хочу подышать свежим морским воздухом и посмотреть на красоту лагуны.

– И ты станешь ласковей ко мне? – Стини спросил с хитрой интонацией и прищурился, искоса поглядывая на Арину.

– Да, я постараюсь.

– Хорошо, иди, одевайся теплее, а я пока оседлаю твою лошадь.

Шаман стоял в сторонке и не вмешивался в разговор молодых людей, и не стал препятствовать их поездке.

Они поехали через широкое поле к морю, любуясь красотой ранней шотландской зимы. Арина молчала всю дорогу, хотя Стини всё время пытался с ней заговорить:

– Арина, если ты меня захочешь, то будешь жить как королева. Я и служанку возьму, и ты не будешь заниматься тяжёлой работой. Что ты думаешь, отвечай?

– Я ещё не знаю.

Они выехали на открытую местность, где было хорошо видно море, и огромная пропасть вела вниз.

– Красиво… – с грустью вздохнула Арина и пустила лошадь в галоп.

– Стой! Ты куда? Здесь опасны такие скачки, – юноша закричал от страха за девушку. Ветер дул как сумасшедший. Капюшон упал с головы Арины, и волосы рассыпались во все стороны, развеваясь по ветру. Она ничего не слышала и не видела перед собой, только одна мысль гудела и гудела:

– Кир! Кир! Кир!

И девушка прямо на всём скаку полетела в пропасть, вместе с лошадью они ушли под воду.

Стини, стоя на скале, опешил. Он слез с лошади и, с трясущимися руками, подполз на край скалы. Его встревоженный взгляд устремился вниз, в пропасть, в чёрные воды моря, леденящие душу.