Официальная версия случившегося, озвученная в газетах, отличалась от рассказанной императором его высочеству Анне, но в основном – лишь подробностями. О шаманском проклятии принцессе никто не сообщил. Арен посчитал, что это слишком рискованно: его сестра могла захотеть проверить информацию и выяснить что-нибудь секретное. В их с Гектором версии событий ничего секретного не было: заговорщики заминировали театр, но накануне взрывчатку обезвредили. Адриана и его сообщника Бириона Вандауса – об участии директора театра в заговоре рассказали только Анне, в газетах писали, что он погиб при пожаре, – взяли с поличным. При задержании принц попытался убить императора с помощью родового заклинания, заключенного в кольце и разработанного еще Аароном, а Вольф рефлекторно заслонил Арена собой. Заклинание вызвало пожар, и у императора был выбор – либо выводить своих людей из театра под охраной родовых щитов, либо пытаться погасить огонь. Он выбрал первый вариант. А на лидеров заговора решил не тратить силы и оставил их в горящем здании.

Ничего необычного, никакой шаманской магии, и Вольф Ассиус – герой, а не предатель. Гектор боялся, что принцесса Анна, будучи неглупой женщиной, догадается, что мальчишка Риан не мог организовать все это при своем характере и способностях, но она поверила брату. Авторитет Арена, который никогда ее не обманывал, оказался сильнее прочих рассуждений.

В четверг ближе к вечеру Гектор получил на браслет связи сообщение от Риана, что Тайра очнулась, и вспыхнул одновременно от радости и раздражения. Радость была оттого, что девушка пришла в себя, а раздражение – оттого, что он не мог отправиться в Тиль прямо сейчас. Император только что вернулся из Примы и сразу пригласил Дайда к себе в кабинет.

Увидев его величество, Гектор с трудом сдержал пораженный вздох. Арен выглядел все хуже и хуже с каждым днем, но сегодня его внешний вид перешел всяческие границы. Если бы глаза императора не были открыты, Дайд точно бы подумал, что видит перед собой не живого человека. Кожа обтягивала скулы, западая на щеках, под глазами были даже не синяки, а трупные пятна, губы сжимались в тонкую ниточку и мундир складками собирался в тех местах, где раньше было нормальное человеческое тело, а не только кожа и кости.

Но возмутиться дознаватель не успел.

– Риан сообщил мне, что Тайра Рид очнулась, – сказал император негромким уставшим голосом, даже не поздоровавшись. Впрочем, он сейчас меньше всего ассоциировался у Гектора со словом «здоровье». – Как только она более-менее придет в себя, приведи ее ко мне. Я хочу с ней поговорить.

Гектор напрягся. Желание Арена с кем-либо поговорить обычно ничем хорошим для этого человека не заканчивалось. И что нужно императору от умирающей девушки?

– Не волнуйся, – продолжал его величество, почти падая в кресло, и коснулся кончиками пальцев виска, словно у него болела голова. – Я ничего не собираюсь делать или предлагать ей. Я просто хочу поблагодарить за помощь и лично сообщить о своем решении насчет Моргана Рида.

Гектор напрягся сильнее.

– Что же вы решили насчет отца Тайры, ваше величество?

– Его пожизненное заключение будет заменено на пожизненную работу на Центральное управление охранителей в качестве штабного лекаря. Пять ближайших лет Морган Рид будет обязан не покидать Граагу и не брать отпуск, в дальнейшем сможет делать и то и другое.

Дайд почувствовал, что ему срочно нужно сесть, иначе ноги могут подвести и подкоситься в это не подходящее для слабости время, поэтому медленно подошел и опустился в кресло рядом с рабочим столом императора.

Дознаватель не ожидал такого. Он думал, что сможет уговорить Арена отпустить отца Тайры из тюрьмы лет через двадцать, но такого не ожидал.

По сути это было помилование. Да, строго замаскированное под государственную службу, но помилование.

– Она ведь спасла меня, Гектор, – пояснил император, слабо улыбнувшись. – Я почувствовал это тогда, в театре. Смерть была даже ближе, чем в День Альганны. Возможно, потому что я и сам ее жаждал… – Арен вздохнул и качнул головой. – Мой брат был близок к победе как никогда. Я должен Тайре жизнь, но все, что я могу сделать, – это освободить ее отца. Или ты хочешь попросить меня о чем-то еще?

Несмотря на усталость, взгляд императора был острым и проницательным. Он словно видел Гектора насквозь. Хотя дознаватель был уверен, что его величество сейчас закрыт эмпатическим щитом и не может слышать даже отголосок его смятенных эмоций.

– Хочу.

– Тогда проси.

Переступать через себя всегда сложно. Но Гектору необходимо было это сделать. В тот момент, когда дознаватель держал на руках умирающую Тайру с обрезанной косой, он осознал, что его принципиальность и вера в неизбежность наказания за совершенное преступление не имеют значения, если рядом с ним не будет Тайры. Живой Тайры.

– Я хочу попросить вас использовать жизненную силу осужденных для того, чтобы продлить жизнь женщине, которую люблю.

Все. Он сказал. И мир не перевернулся. И совесть молчала.

– Я даю свое разрешение, – кивнул император, и в его глазах мелькнуло что-то из прежней жизни, как только Гектор вздохнул с облегчением.

Дайд не обольщался: он уговорил Арена, но еще предстояло уговорить Тайру, и он прекрасно понимал, что это будет намного сложнее. Но демоны его пожри, если он не справится! Справится. Он сможет.

Гектор отправился в Тиль сразу, как только смог, но на часах по времени поселка все равно был уже поздний вечер. Построил пространственный лифт прямо к калитке дома Ридов, зашел в сад и под радостный лай Джека поспешил к крыльцу, на котором, словно ожидая его, сидел Риан. Гектор быстро окинул взглядом бывшего принца и кивнул, придя к выводу, что иллюзорный амулет выше всяких похвал. Несмотря на то что многие вещи, в том числе рост и телосложение, оставались прежними, выглядел Риан другим человеком. Волосы были темнее, кожа смуглее, лицо менее круглым и более скуластым, и только глаза принадлежали бывшему племяннику императора. Пронзительно-синие, тревожные.

Удивительно, но с этой новой внешностью Риан был гораздо сильнее похож на императора, чем раньше.

– Она спит, – произнес он тихо, как только Гектор подошел к крыльцу. – Ела и даже пыталась встать, дошла до ванной и назад. Я мазь использовал. Тайре не сказал, а то она бы не далась.

– Это точно, – хмыкнул Дайд, берясь за ручку входной двери. – Я пойду хоть посмотрю на нее.

– Не буди только, – проворчал Риан, подозвал к себе Джека, усадил его рядом и обнял, как-то сразу ссутулившись. Гектор отвернулся и шагнул в дом, ощущая, как его безотчетно колет пронзительной жалостью к этому мальчишке, который вынужден начать жизнь с чистого листа.

Дайд на самом деле не собирался будить Тайру, но, когда он вошел в комнату, девушка проснулась сама. Распахнула глаза и уставилась на дверной проем, будто видела там Гектора.

– Привет, – просипела Тайра и приподнялась, пытаясь сесть.

Дознаватель метнулся вперед и помог ей, поправив подушки и подтянув ее наверх. Сел рядом и, взяв Тайру за руки, спросил, погладив теплые и нежные пальцы:

– Как ты себя чувствуешь?

– Живой. – Она улыбнулась, погладив Гектора в ответ, и его моментально бросило в жар, как излишне темпераментного подростка. – А я думала, что не очнусь после этого ритуала. Риан мне все рассказал. – Голос Тайры сел, и она кашлянула.

– Не говори много, – поспешил сказать Гектор, пока она не продолжила. – Вредно.

Она послушно кивнула, а потом вдруг покачнулась, подняла руки и, вцепившись ладонями в плечи Гектора, подтянулась и прижалась своими губами к его. Дайд вздрогнул, чувствуя, как жар разгорается сильнее, подхватил Тайру и перетянул на свои колени, раздвигая ее губы и присваивая себе нежный рот, как ему давно хотелось.

Тонкая рубашка сминалась под пальцами, казалась лишней, мешала. Гектор задрал ее, по-прежнему ощущая себя безумным мальчишкой с гормонами вместо мозгов, сжал голые ягодицы, провел ладонями вверх по обнаженной спине… и выдохнул в самые любимые и родные губы: