Тайра, выдохнув, осторожно приоткрыла веки, стараясь не распахивать глаза слишком сильно, чтобы не ослепнуть. Но огонь почему-то перестал жечь, и она смогла открыть глаза полностью и посмотреть на Геенну, от которой вдруг отделилась крошечная искорка и, вспыхнув, метнулась к Тайре, а затем превратилась в черную неясную тень.

Тень была длинной и качалась, как луговые травы, но пахло от нее вовсе не лугом, а пеплом и смертью. Тайра впервые видела такое, но знала, что это означает.

Неупокоенная душа. Душа человека, не принятого для перерождения и, скорее всего, даже не отпетого в храме как полагается. Отец рассказывал, что такие души иногда могут приходить во сне, чтобы поговорить. Но они ничего не расскажут, пока им не разрешишь.

Тайра смотрела на нее и хмурилась. Мало того что она не понимала, кто это может быть, так еще и испытывала жуткую неприязнь к застывшей напротив тени. Она могла бы поклясться, что этот человек при жизни был очень плохим, жестоким и беспринципным. И не слишком-то желала его слушать.

Тень взволнованно колыхнулась, потемнев, и Тайре показалось, что неупокоенная душа в отчаянии. Она металась рядом, то растягиваясь, то сжимаясь, но в конце концов, посветлев, вернулась назад, превратилась в искру и нырнула обратно в пламя.

Гектор ожидал, что Тайра вновь позовет его во сне, но она этого почему-то не сделала, и дознаватель, проснувшись по будильнику, досадливо поморщился, не зная, что думать. То ли свою роль продолжает играть его помолвка с Кэт, то ли Тайра слишком переживает из-за гадания на Зака. А может, дело в Адриане и его просьбе к императору? Вдруг он уже сделал Тайре предложение и она согласилась?

При мысли о подобном Гектору хотелось рычать, как настоящему псу, а желательно еще и кусаться. Не зря все-таки Тайра наградила его собачьей личиной, не зря…

Быстро одевшись, дознаватель вышел из отделения и стремительным шагом направился к дому Ридов. Безрадостная ночная темнота постепенно сменялась предрассветным сумраком, белесым от клочьев тумана, и звезды на небе гасли, уступая место рваным облакам. Со стороны леса пахнуло сыростью, и Гектор поежился, согреваясь магией и думая о том, что Тайра наверняка будет мерзнуть. Если она, конечно, вообще выйдет наружу. А то мало ли, вдруг она передумала? В сон ведь не позвала.

Оказалось, что Гектор напрасно боялся – в назначенное время калитка тихо скрипнула, выпуская наружу бледную Тайру, и Дайд уже хотел по обыкновению взять ее на руки, когда она тихо и напряженно сказала:

– Давай завтра? Сегодня я… не могу.

– Ты плохо себя чувствуешь? – предположил Гектор, вглядываясь в лицо Тайры, которое казалось ему не только бледным, но и расстроенным.

– Я… – Она вздохнула. – Просто нет настроения. Если обязательно нужно сейчас, я все сделаю, но если можно отложить… Это сложный обряд, лучше быть более сосредоточенной, чем я сейчас.

– Обряд?

Тайра оглянулась на дом.

– Нас точно не слышат?

– Точно.

– Для того, о чем ты попросил, обычного гадания недостаточно, – пояснила она и повела плечами. Гектор, выругавшись про себя, тут же провел ладонью по ее руке, согревая, и Тайра благодарно улыбнулась. – Спасибо. Так вот, просто карты, руны или что-то еще ни о чем не скажут. Нужен обряд. Для того, чтобы его правильно провести, надо быть в правильном настроении. А оно у меня сейчас… неправильное.

– Что-то случилось? – Гектор все вглядывался в ее лицо, пытаясь понять, справедливы его мысленные обвинения или нет. Переживает ли Тайра из-за собственной лжи о гадании или причина в другом?

– Ничего особенного. – Она помолчала несколько секунд, а затем добавила будто бы с опаской: – Сон странный приснился. И я теперь сомневаюсь, правильно ли поступила…

– Правильно ли поступила… во сне?

Слушая рассказ Тайры о неупокоенных душах, Гектор чувствовал себя потерявшимся в большом городе ребенком. Защитник, какие еще сюрпризы преподнесет ему шаманская магия? Может, они и трупы умеют поднимать, как в страшных детских сказках?

– А приходят такие души только к шаманам?

– Почему? – Тайра удивилась. – Дело не в шаманском даре и не в даре вообще. Они приходят к тем, кому хотят что-то сказать. Но… я не представляю, кому могло понадобиться что-то говорить мне.

– Может, Заку?

Девушка скривилась.

– Я думала о такой возможности. Да, скорее всего. Это единственный вариант. Но я не понимаю, почему именно мне?

– Потому что ты ему нравилась? – предположил Гектор, и Тайра фыркнула.

– Это другим словом называется. Хотя… теперь уже без разницы.

– Может, он хочет рассказать тебе, кто его убил?

– Это невозможно. – Она покачала головой. – Зак не видел. Это правда, Гектор.

Тайра так сказала: «Это правда, Гектор», – как будто полагала, что он может сомневаться в ее предсказании.

Хотя он действительно сомневался. Но не в этом уточнении. Зак наверняка не успел ничего заметить, поэтому, если во сне к Тайре приходил он, неясно, что же он собирался сообщить.

– Я не хочу его слушать. Наверное, надо, но я не хочу. Он не нравился мне и раньше, и во сне тоже не понравился. Его душа… неприятная.

– Я понимаю, Тай. – Гектор сочувственно коснулся плеча девушки и легко погладил его, спускаясь ниже. Он твердо решил не позволять себе лишнего, пока не разберется с Кэт, но в такие моменты выполнять данное самому себе обещание было почти невыносимо. Хотелось обнять Тайру по-настоящему. – Но вряд ли он будет докучать тебе слишком долго. Выслушай уж… в последний раз. Вдруг он собирается просить прощения? – Тайра скептически нахмурилась, и Гектора неожиданно осенило. – А если его в храме отпеть, он перестанет являться?

– Скорее всего.

– Тогда я выдам жене Зака справку о смерти и попрошу ее скорее заказать молебен.

– Спасибо, – искренне поблагодарила Тайра, вздохнув с облегчением.

Риан проснулся рано, еще до рассвета. Привстал с кровати, покосился на комнату Тайры, осторожно прощупал помещение магией – девушка была тут и крепко спала. И ему бы радоваться, что ее ночные вылазки наконец закончились, но радоваться Риан не мог. Во-первых, не верил, что закончились, а во-вторых…

Во-вторых, было очень много всего, что не давало спать и тревожило сердце и душу. Если Тайра все-таки согласится стать его женой, то Риан не сомневался: когда-нибудь она узнает правду о проклятии и о том, чем – точнее кем, – им пришлось пожертвовать, чтобы снять его. И как отреагирует? Сможет ли простить и понять – и своего отца, и мужа? Риан не был уверен в этом. Хотя бы потому, что сам, наверное, не смог бы. Он знал, что для себя хотел бы получить возможность сделать выбор. Да, болезненный и в том и в другом случае, но выбор, а не… слепоту.

Риан вышел на крыльцо, сел на ступеньки и погладил зевающего Джека, который вылез из будки и теперь терся рядом, виляя хвостом. Удивительно, но, кажется, этот пес привязался к нему. По крайней мере у Риана в последнее время появилось ощущение, что Джек воспринимает его частью семьи.

В отличие от Тайры.

– О чем задумался? – раздался позади негромкий голос Моргана, и Риан вздрогнул от неожиданности. Действительно задумался, не расслышал тихих шагов хозяина дома.

– Да так… – Он пожал плечами.

Скрипнула ступенька: Рид сел рядом и достал из кармана рубашки самокрутку.

– Слушай… я давно хотел спросить. Как ты тогда нашел меня?

– Тогда – это когда? – уточнил Морган, прикуривая.

– В тот день, когда я наткнулся на демона Геенны. Я его уничтожил, но он успел меня зацепить, и, если бы не ты… Но это ведь не рядом с Тилем было.

– Да, не рядом. Видишь ли, Риан… – Судя по голосу, рассказывал Рид с большой неохотой. – Твой отец любил экспериментировать. На мне – особенно. Я был его любимым подопытным… хм… человеком. И с тех пор есть у меня кое-какие способности. Например, я чувствую кровь Альго за несколько десятков километров. Поэтому тебя я почувствовал практически сразу, как ты перенесся к Геенне.