Грудь ее шумно вздымалась, а глаза наполнялись слезами.

– По…чему? – просипела вдруг Ванесса, и слезы все-таки полились по щекам. – Он так… со мной?

Арен даже немного удивился. Неужели Несс ему поверила? Император думал, она будет до последнего обелять мужа.

– Аарон просто был предателем, вот и все.

– Нет…

– Да, Несс. Взгляни правде в глаза. Он предал меня, попытавшись убить. Он предал нашу страну, собираясь устроить государственный переворот, грозивший гражданской войной. Он предал тебя. И вашего ребенка.

Она молчала, только плакала.

– Ты спросила почему. Потому что ненависть Аарона ко мне была сильнейшим чувством в его жизни. Он ненавидел меня больше, чем любил тебя.

Ванесса всхлипнула, и Арен вдруг вспомнил, как увидел ее впервые.

Сколько ему исполнилось лет тогда? Кажется, десять. Он гулял по дворцовому парку вместе с матерью, и тут в конце аллеи появились Аарон и Ванесса. Они держались за руки, смотрели друг на друга, а не на дорогу, и дальнейшее было неизбежно – Несс споткнулась, слетевшая с ее ноги туфелька приземлилась возле Арена. Он поднял ее и помог незнакомой девушке обуться.

«Какой у тебя галантный брат, Аарон, – смеялась Несс, глядя вовсе не на Арена, а на перекошенное ревностью лицо жениха. – Эх, будь я лет на пятнадцать моложе…»

Забавно, но ведь уже тогда Аарон видел в нем не своего брата, маленького мальчика, а конкурента. Уже тогда ненавидел всей душой.

Император поморщился и, наклонившись, коснулся плеча Ванессы, снимая блокировку родовой магии. В тот же миг женщина вздохнула гораздо свободнее и чуть порозовела, перестав наконец сливаться с собственной подушкой.

– До завтрашнего утра, – сказал Арен, выпрямляясь. – И только потому что я прекрасно знаю, что на всем твоем окружении есть защитные амулеты. Надеюсь, ты не станешь делать глупостей, Несс. Родовые молнии быстрее убьют тебя саму, и вряд ли хотя бы одна долетит до выбранной цели.

Она молчала, глядя на него непонимающими глазами, и спросила, когда Арен уже почти дошел до камина:

– Почему?

– Потому что я не похож на твоего мужа, – ответил император, заходя в огонь.

С самого утра София чувствовала себя мертвой и беспомощной, но приходилось улыбаться и придумывать занятия для детей. Придумывалось с трудом, потому что ничего не хотелось – только лечь и умереть поскорее.

Сердце ее рвалось на части, когда она думала о том, что придется уехать из дворца в течение суток. И отговорить Арена не получится: он слишком боится за ее жизнь и не станет рисковать.

Защитница, зачем ей эта жизнь, если его в ней не будет?!

– Софи, – Агата, которой было разрешено сегодня и завтра не учиться, а играть и выздоравливать, заглянула ей в глаза с детской серьезностью, – что с тобой? Тебе плохо. Почему тебе плохо?

– Опять не удержала щит, – пожурила ее София без злости, но наследница покачала головой:

– Я специально его сняла. Хочу разобраться, что случилось.

– Твой папа будет ругаться.

– Папа сам так делает, – фыркнула девочка. – Расскажи, что произошло, мы с Алексом переживаем.

– Да, – кивнул мальчик, тоже глядя на Софию. Конечно, он ничего не чувствовал, но безоговорочно доверял сестре во всех без исключения вопросах.

Они с Ареном не обсуждали, как она будет прощаться с детьми, потому что при мысли об этом им обоим становилось тошно. Так что София приняла решение сама, усадив обоих воспитанников себе на колени и погладив их по волосам.

Очень хотелось заплакать.

– Мне нужно уехать. И я, скорее всего, не вернусь.

Агата и Александр молчали, серьезно глядя на нее, и походили на Арена в этот момент так же сильно, как она походила на Вано.

– Поэтому мне грустно, – продолжала София, сжимая ладошки обоих малышей.

– А ты можешь не уезжать? – спросила Агата с печалью и шмыгнула носом. – А?

– Не могу.

– Совсем-совсем? – всхлипнул Алекс.

– Совсем.

Дети были очень расстроены, но пока не плакали.

– Мы не хотим, чтобы ты уезжала, – сказала Агата тихо, и ее брат сразу закивал. – У Вирджинии родились внуки. А у тебя что случилось, Софи?

– Ничего страшного. Но я должна уехать, – повторила она, не в силах придумывать легенды. – Просто… должна.

Алекс выпятил губу, явно готовясь разрыдаться, а Агата, помешкав, произнесла:

– Я понимаю. Ты уезжаешь, потому что любишь папу.

В голосе девочки звучала недетская серьезность, и София, пораженная до глубины души, не сразу нашлась с ответом.

– Да, – прошептала она в конце концов. – Только не говори об этом никому, Агата.

– Не буду, – помотала головой девочка. – Но ты же нас не забудешь, да, Софи?

– Ни за что, – уверила их София, и тут Александр не выдержал – разревелся в голос, широко открывая рот и прижимая к глазам маленькие кулачки.

Вернувшись от Ванессы, Арен позвал к себе Гектора, и пришедший на совещание Дайд в первые мгновения смотрел на императора так, будто ожидал, что он собирается немедленно умереть.

– Со мной все в порядке, – сказал Арен на всякий случай, и дознаватель скептически дернул губой.

– Ваше величество… – проскрипел Гектор негромко. – Вы можете меня уволить, если я ошибаюсь, но я более чем уверен, что в ближайшее время покушений на вашу семью не будет. Ни на кого, особенно на детей. Это проклятие было последним отголоском деятельности Аарона.

– Сомневаюсь.

– Это неудивительно. Но послушайте, пожалуйста, что получается. В прошлом году, незадолго до Дня Альганны, ваш брат поставил на Агату и своего ребенка проклятие – на тот случай, если все же проиграет. Я полагаю, в подробности этого он никого не посвящал, скрывая шаманский дар и от своих соратников, но, вполне вероятно, попросил их в случае его гибели попытаться достать девочку. Это предположение, но я думаю, оно верное, и собираюсь использовать эту информацию для того, чтобы расколоть наконец Арвена Асириуса. Аарон погибает, известных членов его шайки арестовывают, остаются последователи второй волны. Пока мы можем сказать со стопроцентной вероятностью, что в эту волну входил Виго Вамиус, ныне покойный, остальные – под вопросом. Я считаю, Асириус был ведущим специалистом по артефакторике и изготовителем всех тех чудес, с которыми мы столкнулись во время расследования. Еще кто-то должен работать или просто находиться на связи с Императорским театром. И, наконец, глава второй волны заговорщиков, отдававший приказы Вамиусу и обладающий влиянием как в обществе, так и во дворце. Круг людей, подходящих под это определение, довольно-таки узок.

– Это минимум участников, Гектор. Их может быть больше.

– Может быть, но ненамного, я упоминал почему – иначе информация уже просочилась бы. В этих направлениях мы сейчас и работаем. Разрабатываем Асириуса, выясняем, кто и где мог убить Виго, следим за служащими Императорского театра и за всеми более-менее влиятельными людьми, вхожими во дворец. Кроме того, я собираюсь плотно заняться темой шаманства вашего брата. Ив сказала, что сейчас в заговоре никаких шаманов нет, и это не так чтобы очень важно, но необходимо. Нужно идти по всем следам, не пропуская ни одного, и вычистить всю сплетенную паутину…

Арен слушал отчет Гектора и, когда главный дознаватель закончил, попросил:

– Еще я хотел бы, чтобы ты нашел Адриана. Это тоже не так чтобы первоочередная задача, но его все же необходимо вернуть. Не хотел бы я, чтобы племянник сколотил против меня новый заговор.

– Будет сделано, ваше величество.

Успокоить детей удалось с трудом, да и спокойствием это сложно было назвать – Агата и Александр больше не плакали, но и не веселились, молчали и постоянно лезли обниматься. И пришедшую ближе к полудню Викторию встретили жалобами на то, что София уезжает.

– Арен сообщил мне утром, – сказала она, избегая встречаться с аньян взглядом. – Мне очень жаль, что ты нас покидаешь.