Щеки Виктории были розовыми, и из-за волос, убранных под шапочку для купания, она напоминала маленькую девочку лет трех.

– Я… – Она застыла рядом, глядя на Софию испуганно расширившимися голубыми глазами. – Я хотела извиниться перед вами.

– Не беспокойтесь, – ответила девушка вежливо. – Я понимаю, вас об этом попросил его величество. Не нужно, я…

– Нет! – воскликнула Виктория, но тут же покраснела сильнее. – То есть он просил, конечно, но я сама хочу извиниться. Это был недостойный поступок.

Ясно. Императрице стало стыдно, после того как София спасла Агату, вот она и решила попросить прощения.

– Ничего страшного. Я не сержусь. Я могу плыть дальше, ваше величество?

Почему-то звучало это так, будто София ее не простила. Она сама не могла понять отчего – ведь правда же не сердится.

София поняла это чуть позже, когда Виктория удрученно кивнула. Она отплыла от императрицы и подумала, что такое вполне может случиться еще раз, если ее величество вновь вздумает ревновать к Арену.

А рано или поздно она наверняка вздумает.

Совещание с дипломатическим комитетом, как всегда, длилось почти бесконечно – послы разных стран и их помощники отчитывались Арену очень долго, и не менее долго длилось обсуждение многочисленных вопросов. Около трех дня дипломаты наконец покинули малый зал для совещаний, и император перенесся в собственный кабинет, попросив Адну поднять сюда обед на две персоны и пригласив к себе Дайда.

– Вы решили не терять время и выслушать меня во время еды? – фыркнул Гектор, входя в кабинет и оглядывая заставленный, как несколько дней назад, стол.

– Да. Ты заодно поешь. Садись. Как стычки между аристократами и нетитулованными, еще бывают?

– Бывают, но не чаще парочки раз в день, ерунда. Угомонились они – и с той, и с другой стороны. И вот что я хотел сказать, ваше величество… – Дознаватель, придвинув к себе тарелку с салатом, с энтузиазмом взялся за вилку и нож и продолжил: – Я более чем уверен, что сейчас наша группировка заляжет на дно и не будет предпринимать вообще ничего.

– Почему ты так думаешь? Они ведь не достигли цели.

– Это верно, убить Агату и ослабить вас они не смогли. Хотя думали, что план беспроигрышный, да он таким и был. А что мы имеем? Вы по-прежнему на троне, во дворце, скорее всего, больше нет засланцев – если не считать информатора из числа ваших родственников, но для осуществления действий в пределах замка этого мало. Только самое главное даже не это, с этим еще можно бороться. Главное – то, что происходит с народом. Вам говорил об этом Вольф Ассиус или умолчал?

Арен нахмурился:

– Ты сейчас о чем? Вольф был у меня на совещании во вторник, говорил он много. Про что конкретно ты спрашиваешь? И почему именно он должен был что-то мне сказать?

– Потому что он контролирует средства массовой информации, – пояснил Гектор спокойно. – А именно туда в первую очередь стекаются все слухи. Ну и ко мне, естественно, хотя ко мне все же во вторую. Я-то не выпускаю ежедневные газеты. Вольф в курсе общественных настроений, и, хотя мы с ним это не обсуждали – не было времени, – я уверен, что он наверняка сделал тот же вывод.

– О каком выводе идет речь?

– События последних четырех месяцев полностью убедили нетитулованных в серьезности ваших намерений. Мало кто из моей братии верил в подвижки по вопросам передачи титулов, даже после первого этапа – принятия закона о возможности заключать браки. Вы же помните, говорили – пройдет полгодика, и все вернется на круги своя, это такой пряник, который император использовал вместо кнута, чтобы остановить возможную гражданскую войну.

– Помню. Крайне логичный вывод с учетом того, что случилось на Дворцовой площади в День Альганны.

– Не все люди умеют мыслить логично, ваше величество, – хмыкнул Гектор. – Но вы на них не сердитесь. В ваши намерения действительно сложно поверить, ведь нетитулованные уже многие сотни лет так живут. С чего вдруг что-то изменится? Тем более что ваша власть тоже строится на родовой магии, доступной лишь аристократам. То, что вы ведете такую политику… это почти чудо.

– Вот такой я чудесный, – пробормотал Арен, усмехаясь. – Но я понял твою мысль. Убрать императора раньше – даже с учетом моих заявлений – было бы менее болезненно, чем сейчас.

– Да. Особенно после покушения на Агату. Люди сильно обозлились, и, если случится еще что-то подобное, – плохо будет всем аристократам. Они это уже немного прочувствовали на своих шкурках, но это цветочки по сравнению с тем, что их ждет, если они продолжат трогать вас или наследников. Народ вам поверил. Народ хочет перемен и готов защищать свое право на них. Это изрядно усложняет дело.

– Не верю я, что они сдались, Гектор.

– Не сдались, а затаились – это разные вещи. Первый этап закона о передаче титулов составляет пять лет, в течение которых аристократам разрешено заключать браки с нетитулованными. Это экспериментальный этап. Вот в течение пяти лет последователи вашего брата попытаются сделать что-то еще, но пока они срочно свернули всю деятельность и затихли.

Арен задумчиво повертел в руке свежеиспеченную булочку, которая была еще теплой, и, откусив от нее, бесстрастно спросил:

– Ты упомянул Вольфа не просто так, Гектор. Считаешь, он замешан?

– Это возможно, – кивнул Дайд. – Но пока это не более чем умозаключение, основанное вовсе не на том, о чем мы только что говорили. У Комитета культуры, науки и образования полно проблем и без пересказывания слухов и разговоров в обществе. Дело в другом.

– В чем же?

– Никакую политику невозможно проводить без участия императора или императрицы. Однажды мы говорили с вами про влияние, и при планировании покушения его следовало учесть. Заговорщики не знают точно, на чью голову опустится Венец, будет ли следующим правителем после вас Алвар, Анна или даже Арчибальд. Они должны были подумать, как станут действовать в том или ином случае. У них должно оказаться достаточно влияния. Арвен Асириус, конечно, человек богатый, владелец сети крупных артефакторских магазинов, но этого недостаточно. Да, его родовая магия позволяет внушать людям всякие мелкие мыслишки, но этого тоже недостаточно. А вот влияния мужа вашей сестры вполне достаточно. Он может мягко поменять мнение Анны, может наставить на истинный путь и Алвара, а уж про Арчибальда и говорить нечего. Арчибальд вас уважает и любит, но он солдат, а не политик.

– Да, Арчи слишком горяч и бесхитростен, таких людей проще обманывать, – согласился Арен. – А Анна безмерно доверяет мужу. Что же касается Алвара – он и так на истинном пути, искренне считает родовую магию даром Защитника, и я богохульник, если этого не понимаю.

– Простите, ваше величество, но мне кажется, что ваш троюродный брат был бы не очень хорошим правителем. Возможно, его бы убрали, освободив место для кого-то еще, порассудительнее. Но не суть… Да, Вольф или его ближайшее окружение вполне могут быть замешаны в заговоре второй волны. Однако это еще необходимо проверять. Пока у меня нет ни малейших доказательств, кроме этого дурацкого рассуждения, но с тем же успехом я мог бы построить подобную теорию, скажем, о Вано Вагариусе или о себе самом.

– Не утрируй, – покачал головой Арен. – Тебе совершенно не выгодно меня убивать, ты же нетитулованный маг.

– Зато я наконец смогу пойти в отпуск, – страдальчески вздохнул Гектор, и император фыркнул. – А Вагариус отомстит всем Альго за смерть сына. Почему бы и нет, в конце концов? Ведь информатор из числа ваших родственников именно рассуждениями о мести и руководствовался. Когда человек мстит, он теряет человеческий облик, превращаясь в орудие этой мести. Он не рассуждает о том, что хорошо или плохо – он просто мстит.

– Адриан по-прежнему в зоне затрудненного поиска. Или ты его не подозреваешь?

Гектор пожал плечами:

– Подозреваю. Но считаю не самым вероятным из кандидатов. Он слишком эгоистичен для подобных преступлений.