— Уважаемый отец много скота не держит, — неправильно понял реакцию ведуньи Данаш, — лишь для пищи. Сам он его не разводит, покупает где-то на ферме. Я, правда, не знаю где.

Последнюю фразу парень пробубнил, явно стесняясь своей неосведомлённости. Но Архе было не до него. У девушки вдруг появилось убеждение, что внутрь заходить не стоит. Кажется, это была та самая правда, которую она знать не желала. Ведунья бы ушла, наверное. Но дверь открылась, и на пороге появился старый бес, выплеснувший в сторону мыльную воду.

Заметив незваных гостей, он выпрямился, приставив ладонь к глазам козырьком, словно ему мешал яркий свет. Хотя солнце на небе висело каким-то невразумительным мячиком, как будто само не могло решить — светить ему или пора на покой отправиться.

— Уважаемая госпожа, женщина уважаемого отца, желает скот посмотреть, — опередил лекарку Данаш, выпалив тираду со скоростью стрекотания кузнечика.

— Ну, ежели так… — неуверенно протянул бес, из-под ладони разглядывая девушку, — Проходите, что ли. Тока недолго. У меня ещё дел по горло.

— Мы вас не задержим, — пропищала Арха, вымученно улыбаясь.

Уходить было уж как-то совсем глупо, поэтому она смело шагнула вперёд, прошмыгнув мимо посторонившегося беса. Внутри барака царил полумрак. Свет проникал только через отверстия в крыше, которые лекарка с улицы не заметила. Зато тут было тепло. Примерно через каждые пять шагов по обеим сторонам от прохода стояли медные закрытые жаровни.

Ну а кроме жаровен здесь имелись стойла, набитые свежей душистой соломой. Вдоль задних стенок в каменном полу были выдолблены канавы — чистые, но запашок от них все равно шёл.

Ещё тут были женщины, только женщины. Молодые, лет от семнадцати до двадцати пяти. Они были абсолютно голыми, но чистыми, с тщательно расчёсанными и заплетёнными волосами. Кстати, волосы у них были только на голове, не считая бровей и ресниц. Большинство из них лежало на соломе, следя за вошедшими ничего не выражающими глазами.

— Здравствуйте… — пробормотала Арха.

Но добилась ведунья реакции только от беса — он фыркнул.

— Да вы что, мистрис, поговорить с ними вздумали? Ещё бы со свиньёй лясы поточили. Это ж скот, мозгов меньше, чем у коровы!

Кажется, он был прав. Потому что на его слова не отреагировал никто. Никак.

— Вы, видать, из людёв? — бес решил проявить сочувствие. — Так не печальтесь о них, мистрис. Они, почитай, в десятом колене уже скот. Соображалка вся выродилась.

— И их… на убой… — пробормотала Арха, разглядывая земляной пол под ногами.

— Да вы в своём уме-то? Кто ж здоровых телок под нож пускает? — поразился бес. — Так ить никаких деньгов не напасёшься. Отопьют немного, она за недельку и выходится.

— Да, действительно. Конечно, — пискнула лекарка.

Она скомкано поблагодарила беса, который, кажется, начал сомневаться в её умственной полноценности тоже, и стрелой вылетела из сарая.

Пожалуй, без подобной правды Арха и впрямь бы прожила.

— Ни о чем поговорить не хочешь? — спросил рыжий, бесшумно появляясь на пороге.

Арха покосилась на него через плечо, отрицательно помотала головой и вернулась к своему увлекательному занятию. Лекарка раскачивала на цепочке кристалл, ловя солнечные блики, а случайно забредшая в её комнату кошка делала вид, что охотится на «зайчиков». Правда, охотой это назвать было сложно.

Дымчато-серая киса, откормленная до размеров небольшой пантеры, развалилась на полу перед камином, выставив пушистое пузо. Её зеленоватые глаза, надменно прищуренные, точь-в-точь как у Ирраша, следили за бликом. И если неосторожный «зайчик» подбирался слишком близко, то кошка изволила протянуть лапу, ловя пятнышко света. Но стоило ему отползти подальше, как охотничий запал пропадал начисто. Тянуться за добычей животина явно считала выше своего достоинства.

Демон вздохнул и переступил порог, заходя в комнату.

— И зачем тебя туда понесло?

Лекарка пожала плечами. Вопрос был явно риторическим. Любопытно было — вот и понесло.

— Арха, понимаешь…

— Тхияш, ты вот что мне сейчас собираешься объяснять? — девушка подняла голову, глядя на рыжего снизу вверх. — Что не ты виноват в своей природе? Что вам необходимо питаться? Что без человеческой крови вам не выжить? Или что?

Демон прислонился плечом к витому столбику кровати, сложив руки на груди и внимательно — даже глаза чуть прищурил — наблюдая за ведуньей.

— Честно, я ценю вашу опеку. И для меня очень много значит то, как вы обо мне заботитесь, — улыбнулась Арха. — Конечно, неприятно как-то осознавать, что из твоей… скажем, породы, сделали жвачных животных. Но истерик по этому поводу я устраивать не собираюсь. Тем более что в моем происхождении все компенсировано. Так что мне вообще жаловаться нечего.

— В смысле? — приподнял рыжую бровь демон.

— Ну как же? — усмехнулась лекарка. — Шаверы были животными, но им дали разум. А люди были разумными, но разум у них отобрали. Так что, я где-то посерёдке. Значит, не совсем дура.

— Никто ни у кого ничего не отбирал, Ар. Я тебе даже больше скажу. Изначально никто никого силком не удерживал. Когда появилась идея разводить людей на… корм, — на последнем слове демон споткнулся, но, помявшись и подходящего эпитета все-таки не найдя, продолжил, — в бывших человеческих княжествах нашлось достаточно особей, которые по собственному желанию на фермы пошли. Или своих детей продавали. Их кормят, заботятся о них, оберегают, лечат. Силком удерживать скот смысла нет никакого. Да и экономически это нерационально. Охрана обходится недёшево. А разум они постепенно сами утратили. За ненадобностью.

Арха передёрнула плечами, словно её озноб пробрал, но кивнула.

— Ты мне лучше скажи, почему у тебя там одни девушки? Вы с ними…

— Мы с ними нет, — усмехнулся Тхия. — Я слышал, что и у людей есть такие, кто предпочитает овец женщинам. Но ни разу не слышал, чтобы вместо женщины котлету использовали. Так что, убеди свою фантазию убраться куда-нибудь подальше. Просто самцы слишком агрессивны. Их как производителей используют, или на охоту продают. А у молодых девушек Жизни больше. Они… питательнее.

— На охоту?

Демон поморщился, как будто досадуя на что-то.

— Шаверам в основном. Они… охотятся. Иногда. Но это ты у Ирраша уточняй.

Арха подумала, что, пожалуй, от таких вопросов она воздержится. Потому что очень хотелось спросить, не употребляют ли «киски» человеческое мясо в еду. А ответа на этот вопрос лекарка категорически знать не хотела.

— Хочешь увидеть арифеда, который родился почти семьсот лет назад? — поинтересовался Тхия, явно меняя тему.

— Шутишь? — ведунья вытаращилась на рыжего, — А такие ещё существуют? Ты же говорил, что их всех убили?

— Я говорил «почти всех». Вот так всегда. Талдычишь им, талдычишь, а потом на зачётах начинается: «Я же учи-и-ил!..» — передразнил кого-то неведомого, но явно мерзкого, арифед. — Это мои предки. Пра, пра, пра-чего-то-там. Уж коли я здесь, то надо отдать дань вежливости. Так что, приглашаю тебя в компанию.

Арха, провожаемая презрительным кошачьим взглядом, вскочила. На морде животного было большими буквами написано: «Милочка, ну хоть какие-то правила приличия нужно знать? Что за неуместная поспешность?». Арха едва удержалась, чтобы не показать киске язык. На мнение отдельных хвостатых ей было наплевать.

— Тогда пошли, — скомандовал рыжий, усмехнувшись её готовности немедленно куда-то нестись.

— Прямо так? А переодеваться не надо? Может, стоит взять что-то? Неудобно же стариков навещать с пустыми руками. Да ещё…

— Знаешь, малышка, когда ты была ерепенистым и жутко язвительным котёнком, ты мне нравилась больше. Иногда от твоей непосредственности у меня голова начинает раскалываться. Может, ты подумаешь об этом на досуге?