Одновременно с решающей ролью труда в формировании человека и его непосредственным значением в прогрессе материальной и духовной культуры марксизм подчеркивает огромное значение труда в создании, цементировании человеческого общества. Ф. Энгельс писал, что «развитие труда по необходимости способствовало более тесному сплочению членов общества, так как благодаря ему стали более часты случаи взаимной поддержки, совместной деятельности, и стало ясней сознание пользы этой совместной деятельности для каждого отдельного члена».[84] Сообща трудясь в сфере производства, люди устанавливают между собой те или иные взаимные производственные отношения. Во всех случаях, какой бы характер они ни носили, производственные отношения всегда являются результатом совместного труда людей, результатом общественного характера производства.
Следовательно, труд — всегда общественное явление, и его исследование не может осуществляться абстрагированно от самого общества, его характера и обусловливаемых им особенностей труда. Но такая «философия труда» меньше всего по душе ревизионистам, абстрагирующимся от социальности и стремящимся во что бы то ни стало отвлечь от этой социальности молодежь. Куда заманчивее внедрить в сознание молодежи «философию труда» Г. Маркузе, свободную от исторической, следовательно, классовой обусловленности.
К. Маркс неоднократно обращал внимание на значение выработки общих экономических категорий, подчеркивая значимость таких понятий, как «производство», «труд», «общественные отношения» и т. д. и называя их «разумными абстракциями», которые необходимы для научного анализа. Однако здесь же К. Маркс говорил, что эти абстракции сами по себе не являются достаточными для того, чтобы полностью постичь историческую действительность в ее конкретном виде и конкретном проявлении. Рассматривая категории труда, собственности и др., К. Маркс настаивал на необходимости постоянного учета их исторического содержания. Именно пример труда, как писал К. Маркс, «убедительно доказывает, что даже самые абстрактные категории, несмотря на то, что они — именно благодаря своей абстрактности — имеют силу для всех эпох, в самой определенности этой абстракции представляют собой в такой же мере продукт исторических условий и обладают полной значимостью только для этих условий и внутри их».[85]
Ревизионизм нетерпим к такой конкретизации понятий. Его способ конкретизации понятий основан на предпочтении абстрактного, «общего» характера категорий и понятий, даже если это ведет к явным несообразностям. И действительно, ничего не может быть более несообразного, чем труд людей вне конкретно-исторических условий развития общества. В различных социально-экономических формациях трудовая деятельность человека совершается по-разному, а каждому способу производства соответствует свой особый тип общественной организации труда.
Как раз в «Критике политической экономии» К. Маркс беспощадно иронизировал по поводу рассмотрения труда как постоянной величины, не изменяющей своих характеристик с переменой социальных условий. Он критиковал концепцию труда А. Смита, который распространил особенности труда при капитализме на всякий труд вообще, что дало А. Смиту основание рассматривать труд только как жертву со стороны труженика, как деятельность, в которой рабочий вынужден всегда жертвовать своей жизнью, отдавать определенную долю своего досуга, покоя, свободы.
Намекая на совпадение имени и взглядов Адама Смита с библейскими (известно, что иудаизм объявил труд вечной каторгой), К. Маркс, иронизируя, писал: «„Да будешь ты трудиться в поте лица своего!“ — таково было проклятие Иеговы, обрушенное им на Адама. И Адам Смит рассматривает труд именно как проклятие. „Покой“ выступает у него как адекватное состояние, тождественное „свободе“ и „счастью“. То обстоятельство, что индивид „при нормальном состоянии своего здоровья, силы, бодрости, искусства, ловкости“ испытывает также потребность в нормальной порции труда и в прекращении покоя, — по-видимому, совершенно чуждо пониманию Смита».[86]
Абстрагируясь от социальной обусловленности труда, ревизионисты повторяют заблуждения А. Смита. Труд они считают деятельностью, относящейся к сфере необходимости, — независимо от общественных условий, в которых он осуществляется.
Объясняя заблуждения А. Смита, К. Маркс говорил, что смитовский жертвенный взгляд правильно выражает всего лишь субъективное отношение наемного рабочего к своей собственной деятельности, для которого труд действительно жертва, ибо имеется в виду труд в капиталистическом обществе, основанном на частной собственности на средства производства. Именно это заблуждение Смита повторяют Г. Маркузе, сионисты, а следом за ними и ревизионисты.
«Впрочем, — говорил К. Маркс, — Смит прав в том отношении, что в исторических формах труда, — таких, как рабский, барщинный, наемный труд, — труд выступает всегда как нечто отталкивающее, всегда является трудом по внешнему принуждению, а в противоположность ему не-труд выступает как „свобода и счастье“».[87] Но таким труд, говорил К. Маркс, является в антагонистическом обществе и потому не имеет еще субъективных и объективных условий, необходимых для того, чтобы стать привлекательным, превратиться в средство осуществления интересов труженика, в средство осуществления его свободы.[88]
К. Маркс всегда различал труд свободный и труд подневольный. В основе этого различия, по Марксу, лежит форма собственности на средства производства. В классовом антагонистическом обществе, разъясняет К. Маркс, труд, как правило, подневольный. Труд, производящий материальные ценности, может приобрести свободный характер, по Марксу, лишь в том случае, если он, во-первых, приобретет всеобщий характер, будет осуществляться при участии всех членов общества, — то есть на основе обобществленных средств производства; и, во-вторых, если он, являясь всеобщим трудом, будет непрестанно совершенствоваться на основе прогресса науки и техники. Только в этих условиях труд перестает быть напряжением человека как определенным образом дрессированной силы природы, а станет свободным, творческим и будет проявляться в производственном процессе в виде деятельности, управляющей всеми силами природы.[89]
Ревизионизму и сионизму не с руки воспевать свободный творческий труд. Всякое различие между свободным и несвободным трудом вынудит их к разговору о зависимости этого различия от форм собственности на средства производства. И поэтому любой материально-производственный труд — независимо от того, в социалистическом или в капиталистическом обществе он осуществляется, — ревизионизм и сионизм объясняют только как физическую работу, лишенную духовного содержания, и относят его к области необходимости, несвободы. В то же время любой творческий труд, безотносительно к социальным условиям, они относят к области свободы, а привлекательность труда, развитие способностей человека в соответствии с этим они видят по другую сторону материального производства.
Между тем К. Маркс, вынужденный обстоятельствами диалога с А. Смитом к определению абстрактного труда, писал: «Труд есть положительная, творческая деятельность».[90] Следовательно, творческий аспект труда отмечается К. Марксом в качестве его важнейшей всеобщей характеристики.
Сведя материально-производственный труд к лишенной творческого начала и духовного содержания работе, ревизионизм и сионизм тем самым пытаются подвести теоретическую основу не только под весьма популярный в их кругах интеллектуальный снобизм. Ограничивая понятие «труд», сужая духовную деятельность в области материального производства, ревизионисты и сионисты прежде всего походя обесценивают промышленный труд, умаляют историческую роль рабочего класса, его великую преобразующую общество миссию, что как раз и находится в русле интересов ревизионизма, но еще более — в направлении утверждения идеи сионизма о «миссии избранного народа». Само собой разумеется, что такое отношение к труду и рабочему классу не способствует культивированию среди молодежи правильных представлений ни об окружающей действительности, ни о самом труде, условия которого всегда зависят от общества, в котором он осуществляется. Такое отношение не позволяет сделать правильные выводы о самом влиянии труда на человека, о труде как средстве реализации человеческой свободы. Это влияние, конечно же, совершенно необъяснимо, если его рассматривать безотносительно к социально-экономическим условиям, в которых осуществляется труд людей, если не желать или не уметь распознать в социалистическом труде явление, качественно отличное от капиталистического труда, и то, что освобождение труда есть не создание творчества, а освобождение творчества, создание наиболее адекватных условий для осуществления творческой деятельности человека.
