— Ребенок?! — я закрыла рот рукой, не уже ли в пожаре погиб и малыш?!

— Да, она была беременна, когда погибла, — голос Михаила стал совсем тихим. Я увидела как заиграли желваки на его скулах, как он весь напрягся. А у меня словно выбили почву из-под ног. Я так явственно почувствовала его отчаяние, его боль, что не смогла промолчать.

— Прости, затронула больную тему, — я замялась, — пойдем со мной.

Я потянула его за собой в гостиную.

— Что ты хочешь? — устало спросил Миша.

Я села на диван и похлопала рядом с собой.

— Ложись рядом, и клади голову на колени, я буду перебирать твои волосы, а ты будешь жаловаться как этот мир несправедлив, ну или просто молчать. Мне это в детстве очень помогало! — я пожала плечами.

Миша поколебавшись несколько секунд все таки лег. Сняв резинку с хвоста я запустила руку в шелковые пряди, и стала слегка массировать кожу головы.

— Как приятно, — прошептал Миша, — до мурашек…уааа,— он весь поежился.

— А я говорила, расслабься, — тихий смешок вырвался из меня. — Кстати задам животрепещущий вопрос, пока ты расслаблен. Почему ты носишь длинные волосы? Это не типично!

— Это из-за ожогов на шее, волосы их закрывают, — спокойно отозвался Михаил, лежа с закрытыми глазами.

— Всего-то, я думала это все какой-то супер-дупер мистический образ, — я засмеялась, Миша тоже.

— Как видишь все куда банальнее, давно собираюсь их отстричь. Тебя вообще особо не пугают мои увечья.

— А должны? Знаешь кто был моим кумиром в детстве?

— Нет, кто? — Миша все больше и больше расслаблялся, его дыхание становилось все спокойнее и спокойнее.

— Жофрей Де Пейрак, это из Анжелики, — Миша нахмурился, словно пытался вспомнить.— Не напрягайся, в цикле фильмов про Анжелику его играл Робер Оссейн, и ему там делали такой гримм — шрам на всю щеку. И вот теперь представь я была в него влюблена лет до шестнадцати, а потом вижу тебя. Я еще тогда подумала, ну подумаешь бельмо на глазу, — я замолчала, а потом извиняющимся тоном сказала, — прости я много болтаю….

— Не извиняйся, ты живая, настоящая. Мне это нравится! У тебя красивый голос, мелодичный, я бы хотел его слушать. Скажи почему до шестнадцати?

— Потому что потом я влюбилась в Ретта Батлера из Унесенных ветром, — Миша вдруг начал смеяться, прямо с закрытыми глазами. — Что? Почему ты смеешься?

— Это очень мило звучит, а в жизни, ты влюблялась в кого-нибудь?

Я замолчала. Когда речь заходила о реальной жизни это било по мне рикошетом. У меня не было личной жизни. С детства мне твердили, что я выйду замуж и только благодаря этому смогу вылезти из нищеты. Но чтобы удачно выйти замуж нужно хорошо учиться, поступить в колледж. Обязательно закончить его с отличием. Быть социально активной. Как в фильме: спортсменка, комсомолка, студентка и просто красавица. И тогда кто-нибудь меня заметит такую замечательную и мы заживем. Вот только…. никому я нафиг не сдалась! До этого момента точно!

— Нет я не влюблялась никогда, — тихо сказала я, откидывая голову на спинку дивана и прикрывая глаза. Не прошло и минуты как Миша сел рядом, его горячие пальцы коснулись моей щеки и я открыла глаза.

Миша смотрел прямо мне в глаза. И в них была бездна одиночества. Столько лет он был один. Что просто сочувствие стало роскошью. Похвала без выгоды просто так, тоже.

Я замерла, лишь мое частое дыхание выдавало мое волнение. Михаил приблизился ко мне, а меня словно окатили ледяной водой. Я вся одеревенела.

— Не бойся, это всего лишь поцелуй, — шепнул мне Миша уже в губы.

А потом прильнул к ним. Этот поцелуй так сильно отличался от того, что был в автомобиле. Он был медленным и нежным.

Давал моим неумелым губам подстроиться. Но при этом неистово распалял во мне внутренний огонь.

Я испытывала это чувство впервые, и только могла догадываться, что это. Теплое ощущение прошлось по всем внутренностям и легко мягкой тяжестью внизу живота. И с каждой новой секундой это чувство все усиливалось и усиливалось. Сердце колотилось как бешеное.

Несмело приобняв мужчину за плечи я слегка расслабилась и Михаил словно долго ждавший этого углубил поцелуй.

Его язык скользнул внутрь моего рта и подхватил мой язык. Голова стала пустой. Был только Миша. Его руки: одна зарывшаяся в моих волосах, вторая обнимающая за талию. И это чувство томления внутри. Рука Миши чисто случайно коснулась голой кожи, видимо майка задралась и это стало как удар током. Я отпрянула.

Миша уткнулся носом мне в шею тяжело вздохнул. Мы так и сидели. Я гладилась его по спине, по волосам.

— Это оказалось тяжелее, — отстранившись Миша прикрыл глаза, облокотившись о диван, но его голос прозвучал весело, и тогда я увидела его возбуждение.

Я покраснела, хоть и понимала, что это нормальная реакция мужского организма.

Больше мне польстило то, что Миша смог остановить себя.

— Прости, я не…я не …хотела…

Миша вдруг рассмеялся открывая глаза и обнимая меня, так резко, что я упала прямо на него.

— Маленькая моя. Иди спать, — он ласково чмокнул меня в макушку.

— А ты?

— Я пойду покурю и тоже пойду…

Кивнув я поднялась и ушла спать. Сон пришел сразу же, как только я коснулась подушки.

Вероника

Следующие несколько дней прошли под лозунгом Владимира Ильича Ленина "Учиться, учиться и еще раз учиться".

Нужно было срочно догонять упущенное, а именно готовиться к экзаменам и дописывать диплом.

Теперь когда у меня был сотовый телефон я могла без проблем связаться с куратором и обсудить с ним все моменты. Правда, диплом ему нужно было показать лично.

Я ужасно волновалась, ведь я не была в колледже очень давно.

А вдруг я встречу кого-то из своих знакомых, и они начнут расспрашивать?

Или опять эти журналисты?

Но куратор назначил время после занятий, а журналисты странным образом забыли о моем существовании и я смогла съездить в колледж. Без оглядки и без страха.

Конечно не одна, со мной ездил Николай. Да-да, тот самый водитель Михаила, который чуть не сбил меня на дороге.

Поначалу суровый дядька позже раскрылся как добродушный дядька. Любитель анекдотов и баек. Слушая его мне казалось, что он знает обо всем на свете.

Куратор остался доволен тем, на каком этапе выполнена работа. Правда сообщил он мне и неприятную новость.

Мне не разрешили сдавать государственные экзамены и защищать диплом вместе с моей группой. Это решение было принято после того, как многие родители стали против общения их дочерей со мной. Конечно из-за уголовного преследования.

Слова куратора не ранили меня, просто оставили неприятный осадок. Словно я была прокаженная и теперь со мной даже стоять рядом нельзя. Но в той каше из бед, что вывалилась мне на голову, сдавать госы после всех было самой маленькой неприятностью. Хорошо, что вообще разрешили сдавать.

После встречи с куратором я поехала в нашу с мамой новую квартиру. Даже до сих пор эта новость вызывала у меня улыбку. А в памяти еще был свеж тот разговор.

— Твою маму выписывают через четыре дня, — начал Михаил, — нужно будет съездить на новую квартиру и закончить перевозку вещей.

Михаил читал что-то в телефоне и говорил это настолько буднично, словно я как минимум была в курсе происходящего.

— Что? Какую квартиру? — осторожно спросила я, а Миша, увидев, мой ошарашенный взгляд, сначала растерялся, а потом хлопнул себя по лбу.

— Я тебе не рассказал? Прости, совсем замотался пытаясь везде успеть. Я встретился с Ольгой Алексеевной и обсудил с ней вопрос ее выписки и твоей безопасности, — тон из извиняющегося снова стал деловым. — Также обозначил свою роль в твоей жизни.

— Т-а-а-к, поподробнее, пожалуйста?

— Вы живете в потенциально опасном районе. Я предложил ей переезд в спальный район, более подходящий для проживания моей девушки. Без наркоманов и алкоголиков. И она согласилась.