Зажевав щеку я все же взяла вилку и ножик и стала есть.

Признаться я не ела ничего вкуснее. Я даже не знала, что это было за блюдо.

Спагетти? Но с чем?

Хоть обязательным предметом была кулинария, нас не учили изыскам. Мы варили борщи и супы, готовили котлеты, различные вариации из картошки и конечно детское меню. Были дополнительные элективные курсы. Типо углубленного курса, но они были платными. И нетрудно догадаться я их не посещала.

Конечно я не стала говорить, что не знаю, что ем. К чему это? Чтобы дать еще один повод для снисходительного взгляда. Ну уже нет!

Прокручивая в голове его фразу, от меня не ушло, что тут не жили женщины. Но те фото на камине?

— Прости если спрошу что-то не то, но почему? Почему ты никогда не был женат? — вопрос вылетел прежде чем я успела закрыть рот и не задавать подобную бестактность.

— Осторожнее Вероника! Иногда любопытство может выйти боком.

Тон Михаила явно дал понять, что на эти темы не следует с ним разговаривать. Опустив голову я молча доела свой ужин. Убрав посуду в раковину я стала готовить чай.

— Я не пью чай,— заварник дрогнул в моей руке и я пролила на столешницу немного чая. — Свари мне, пожалуйста, кофе и принеси в мою комнату?

— Да конечно,— я быстро промокнула столешницу.— Я где-то видела турку, сейчас.

Обернувшись я увидела, что мужчина уже ушел. Прикрыв глаза я напряженно помассировала виски.

Так Вероника, соберись! Сварить кофе.

Это я умею! Слава Богу!

Через десять минут я сервировала поднос и понесла к Михаилу. После разрешения войти я тихо зашла в его комнату.

Тут была совершенно другая атмосфера. Воздух был прохладнее и более увлажненный. Запах хвои после дождя здесь был сильнее и скорее всего был источником для всей квартиры.

Михаил сидел на диване и читал что-то на планшете.

— Михаил, я не знаю как ты любишь, поэтому за сервировала поднос, куда поставить?

— На столик,— он указал перед собой. Я аккуратно поставила поднос. — Зачем столько всего много?

Резко спросил он, а я нахмурилась. Он так разговаривал со мной, словно я была тут прислугой не меньше. Но сейчас я была в худшем положении и мне лучше бы было молчать, и терпеливо пояснять.

— Не много, а сколько требуется. Ты не уточнил какой кофе ты любишь, а я не сканер. Здесь свежесваренный кофе. Дополнительная чашечка если вдруг ты любишь американо, и стакан кипяченой воды. Сливки в молочнике, если любишь со сливками. И два кусочка сахара. Стандартно. Ложечка. Конфета если решишь выпить эспрессо.

Отчиталась я и отошла к двери. Михаил кажется был обескуражен, он даже не нашел ничего, чтобы ответить.

Я про себя злорадно улыбнулась. То-то же. Командир.

Пока мыла посуду мысли так и кружились в голове. Но самая главная была — это звонок маме. И видимо я настолько погрузилась в них, что не заметила как зашел Михаил.

— Спасибо за кофе, — он поставил поднос на стол, а я кивнула. Про себя отметила, что все таки со сливками и одним кусочком сахара.

Михаил положил на стол смартфон.

— Маме позвони, но старайся избегать разговора про арест, — он говорил это до того холодным тоном, что я поежилась, а может это просто от переживаний?

— Но как? Она же уже все заподозрила. Что вы ей сказали когда, переводили в частный санаторий? — возмутилась я, переходя почти на истеричные нотки в голосе.

— Ой ой правильная девочка,— подколол он, явно намекая на ситуацию, которая сложилась, — ей сказали, что так положено по квоте, а там уж прости много твоя мама видела санаториев? — изогнув темную бровь он вопросительно посмотрел на меня.

— Логично,— я задумчиво взяла телефон. Придется снова врать. — Но почему ей нельзя сказать правду?

— Потому что она уязвима сейчас, будет рваться к тебе, а оно тебе надо? Пусть вылечится, спокойно. Я оставлю тебя. Телефон оставишь на столе.

Когда Михаил вышел, а кухне вернулась стерильность, я набрала пост медсестры, а та отнесла телефон маме. Как же я рада была услышать ее голос. По щекам потекли слезы.

— Мам, как ты? Прости, что не приезжала…и…и не звонила, — голос все же сорвался.

Я была отвратительной дочерью. С того самого момента когда последний раз была у нее, больше не звонила, не приходила.

Все так быстро закрутилось. Побег от Сальского. Соглашение стать псевдо Гошей. Принятие стороны Михаила. Арест. Переезд.

И все же это были лишь оправдания. Просто я настолько была поглощена собой, ситуацией, что мама выпала из головы. Я шла к своей цели не оборачиваясь на то, что упускаю. Успокаивала себя, что она в больнице, за ней присматривают. Да, так мою совесть можно было хоть на немного успокоить.

— Вероничка, котик, со мной все отлично, этот санаторий просто великолепный, тут так хорошо относятся и процедуры нужные для спины. Маленькая моя ты там как? Гена сказал, что дал тебе денег. Ты там справляешься? Колледж не прогуливаешь? Не плачь я все понимаю, тебе нужно думать об учебе. Представляешь со мной тут носятся, как будто я вип гость какой.

У меня ком встал в горле. Врать было невыносимо тяжело. Отпив воды я постаралась придать голосу веселые нотки.

— Мама какие слова ты знаешь? Вип!

И мы захихикали как маленькие девочки. Как раньше. Даже в самые тяжелые времена мы были друг у друга. И не сдавались. Даже если ели одну котлету на двоих.

— Кстати, а дядя куда уехал? — как бы между прочим спросила я.

— Ой, там что-то по бизнесу, вынужден был уехать в другой город на месяц. Да еще и неприятная ситуация с Сальским. Вот он козел оказался! Попадется он на моем пути. Ты молодец не стала молчать. Так ему и надо!

Я не просто была в шоке, я была в охренении. Так и хотелось протяжно сказать "Че-ег-о-о?". Интересно, как всю эту ситуацию преподнес дядя? Меня аж затрясло.

— Угу, мам, я так устала, постараюсь звонить чаще, люблю тебя!

— А я тебя, моя взрослая дочь!

Потерев лицо, я ушла в комнату. Во мне кипела такая злость, что попади мне на глаза Сальский или дядя выцарапала бы им глаза!

На волне эмоциональной гневливости я… перепутала комнаты.

Резко распахнув дверь я замерла с широко раскрытыми глазами, так как Михаил стоял ко мне спиной, и лишь полотенце прикрывало его бедра. Закрыв ладонью лицо и лепеча извинения я забежала к себе и закрыла дверь.

— Вот же…— я несколько раз стукнула себя по голове, но улыбка словно мне больше не принадлежала, да и вообще эмоции. Я вдруг начала хихикать. Закрыв рот ладошкой я сотрясалась от смеха. Напугала теперь Михаила. Он и не думал, что к нему вот так могут бесцеремонно ворваться.

Или это все же нервы? И я нахожусь на грани нервного срыва? Закусив ноготь на большом пальце я подошла к окну и долго смотрела на ночную Москву.

Она гудела, шумела, сверкала огнями. И завораживала этой своей жизнью. Что человек в этом городе? Песчинка. Пропадет и никто про это не узнает. Я была такой песчинкой. И если бы не сильный ангел-хранитель то…

Поежившись от осознания я переоделась в пижаму и легла спать.

Вероника

Прошло три дня.

Я полностью адаптировалась к жизни в этой квартире. Готовила еду, убирала, стирала. Одним словом — старалась быть полезной. Михаила видела редко. Он действительно был очень занятым человеком. Уходил когда я спала, приходил когда я спала. Сначала я переживала, что это из-за меня, но потом я заставила себя спуститься с небес на землю и осознать, что мое наличие его никоим образом не заботит. И если моя жизнь перевернулась кверх тормашками, то его осталась такой же. Пройдет время и все закончится. Я вернусь к себе, он забудет про меня. Надо быть реалисткой. Михаил никогда бы не посмотрел на такую как я. И не стоило даже глазки ему строить.

Именно сейчас особенно комична была ситуация, когда Ленка строила глазки парням — международникам.

Но все же я старалась не падать духом, даже села писать диплом. Написав с десяток листов, я застопорилась. Без помощи куратора я двигалась как слепой котенок. Для успешного написания диплома необходимо постоянно показывать разделы научному руководителю — куратору. Но этого я была лишена. Из-за этого меланхолия периодически накрывала меня и я усаживалась в кресло и сидела вот так у окна.