Вот только я даже и представить не могла, что ждет меня дальше.

Вероника

Утро я встретила в разбитом состоянии.

Конечно, я ведь не спала практически всю ночь. Позвонив куратору я отпросилась на сегодня, коротко объяснив ситуацию с мамой. Меня то и дело знобило, и я постоянно куталась в одеяло. В конце концов угревшись я провалилась в сон. Пусть тревожный, но все же сон. Из которого меня безжалостным образом выдернул трезвон нашего телефона.

— Вероника, до тебя как до Кремля! — гаркнул в трубку дядя, а я лишь сонно зевнула.

— Я спала дядя, чувствую себя разбитой,— поныла я.

— Собирайся, — нетерпеливо сказала дядя Гена.

— Пояснишь?

— Борис Матвеевич согласен дать денег, но при одном условии,— дядя замолчал, а мое сердце пропустило удар, — он хочет встретиться с тобой.

— И только?

В моем вопросе было столько настороженности, и опаски, что дядя замолчал на несколько секунд, но когда он снова заговорил его тон мне не понравился, слишком он стал осторожным и милым. В целом он очень старался подбирать слова

— Посидите, пообщайтесь, Вероника, ты же мне веришь?

— Ты пойдешь со мной? Мы не помолвлены, не в браке, будем сидеть в ресторане.— упрямо продолжала я.

— Я буду неподалеку,— уклончиво сказал дядя, а у меня внутри все сжалось.

— Но…

— Вероника не тупи! Это людное место, не кинется же он тебя там насиловать, тем более он твой будущий муж, не все ли равно уже.

Ой как не понравилось мне как разговаривает со мной дядя. Жутко не понравилось. Внутри свернулся гадкий клубок из плохих предчувствий.

— Ты уснула что ли? Приведи себя в порядок, через два часа я у тебя,— с этими словами дядя повесил трубку. А я еще долго стояла привалившись к стене, растерянно смотря на телефон.

Понимание того, что встреча с Борисом Матвеевичем неизбежна, заставило меня отклеится от стены и принять душ. На "свидание" я надела мамино платье, оно мне было в пору и уложила волосы в локоны. Накрыв их перед выходом газовым шарфом в тон платью.

Дядя ждал у своей машины и даже замер на мгновение увидев меня.

— Э-э…хорошо выглядишь, платье Олино?

— Угу, поехали? — я кивнула на автомобиль и села на заднее сидение.

К ресторану мы подъехали вовремя. Дядя проводил меня внутрь и подвел к единственному занятому столику, за которым уже сидел представительного вида седоволосый мужчина.

— Борис Матвеевич, мое почтение,— залебезил дядя Гена,— вот моя племянница — Вероника.

Сальский вальяжно встал со стула, и поджав губы осмотрел меня с ног до головы. Обратив внимание на нарисованные стрелки и челку вразлет.

— Бунтарка значит,— хмыкнул он,— ну я думаю тебе уже представлен, присаживайся Вероника, — он отодвинул стул, а я не чуя ног, совсем не грациозно присела. — Иди Гена я позвоню когда она будет свободна.

Властно сказал он, а потом добавил фразу от которой мурашки пробежались по позвоночнику.

— Если буду доволен, то деньги кину сразу на карту,— дядя Гена пугливо посмотрел на меня, а потом вышел из ресторана, больше ничего не сказав, а я превратилась в натянутую струну.

Это что же ему должно понравиться?! Нет, дядя же не мог меня предать. Успокаивала я себя, совершенно не замечая как Сальский нахально меня рассматривает.

Борис Матвеевич сел на стул рядом со мной.

— Итак, Вероника, значит, что будешь пить и есть?

— Я не голодна, поддержу вас в выборе,— тихо сказала я.— И я не пью.

— Классическое воспитание, значит, это хоро-о-ошо. Люблю таких кротких, обычно такие в постели просто львицы, затерпятся в ежовых рукавицах то,— он подозвал официанта резким жестом, хмыкнув.

— Да, я получила классическое женское воспитание, и не совсем корректно в моем присутствии говорить о постели, ведь мы еще не женаты,— я чуть вздернула подбородок, а Сальский оскалился в улыбке.

— Смешная, маленькая, дерзкая,— он спешно сделал заказ, официант буквально не успевал записывать.

— Дядя говорил место людное?— выпалила я прежде чем подумать.

— Зачем нам свидетели Вероничка, я снял его полностью для нас,— я испуганно посмотрела на него. — Сейчас поедим, выпьем, ты расслабишься, и я уже не буду тебе казаться старым дедом, который только и желает опорочить тебя.

— Я не пью спасибо,— напомнила я.

Как же мне было дискомфортно и страшно, кто бы только знал. Я была жутко зажата, а бешеная энергетика мужчины заставляла мое бедное сердце бешено биться в груди. Я нервно сминала бумажную салфетку, то и дело оглядываясь по сторонам. В голове как по заказу всплывали картинки по самообороне и действиях на улице если на вас напали. Ох, не хотелось мне, чтобы мои самые страшные опасения подтвердились.

На мое замечание Сальский лишь хмыкнул. Вскоре стали приносить закуски. Он наполнил мой бокал белым вином. Меня всколыхнуло, я же говорила, что не пью. Упорно отодвинув изящный бокал я еще раз огляделась.

Мужчину аж перекривило от моего жеста. Он был видимо из тех кто не переносит подобного.

— Мне известно, что у вас есть дети? Сколько им лет? — я перешла на нейтральную тему.

— Достаточно,— отрезал он. — Ты любопытная, даже слишком любопытная для любовницы.

А я даже поперхнулась водой, что решила выпить.

— Простите? Как вы меня назвали?— отчеканила я каждое слово.

— Любовница, женщина на одну ночь,— спокойно сказал мужчина, а я резко встала со стула. Охранник у дальней стены, достал пистолет.

— Дядя сказал, что вы собираетесь жениться на мне?! Что все это значит?

Борис Матвеевич вдруг рассмеялся, да так громко, что я задрожала, ведь его смех не сулил ничего хорошего.

— Женится? Да зачем мне нужен щенок безродный, ты конечно красива, но ты безотцовщина, да и судя по твоему виду бесприданница, платьишко бедненькое, туфельки разбитые,— слова наотмашь били меня прямо по душе. — Таких, как ТЫ замуж не берут. Максимум в любовницы, я и связался с тобой, потому что твой дядя сказал, что ты девственница. А девственность нынче стоит очень дорого. Хотя тут твой дядя остолоп маловато запросил. Но это проблемы, ничего, ничего,— он ловко схватил меня за предплечье,— если мне понравится, буду подкидывать на новые туфельки,— он стал тащить меня к себе.

Я попыталась вырваться, но пальцы мужчины были очень цепкими.

— Деньги я уже отдал, так что лучше если ты не будешь выпендриваться, не хочу всех этих слез и истерик, выбора у тебя все равно нет.

Мне словно огласили приговор. И мой судья не будет милосерден со мной. Я попалась как глупая мышка. Но самое страшное было, что меня предал тот кого я любила и уважала все это время.

Мне потребовалось несколько минут, чтобы оценить обстановку при этом не впасть в истерику. Это сейчас бы меня не спасло. Мама всегда удивлялась, как я могла в критической обстановке мыслить разумно. Отделяя эмоции от разума. Это была моя маленькая особенность и сейчас организм включив режим усиленного сбережения работал над планом побега.

Да, то, что нужно было бежать я понимала как ясный день, но нужно было оценить обстановку правильно.

— Борис Матвеевич,— ласково начала я,— простите я вас и правда неправильно поняла, моя дядя, ох, он даже мне ничего не сказал, разве могла бы я против семьи пойти? — я похлопала глазками, а мужчина улыбнулся, радуясь моей сговорчивости, и, отпустил руку.

— Могу я сходить в уборную?— томно шепнула я.— Хочу немного освежиться, здесь жарко.

— Иди, но долго не задерживайся, скоро принесут горячее.

Велел он, а я припустила к двери со значком женского туалета.

Пока я шла, я молилась всем святым, чтобы в туалете было окно, чтобы я спаслась.

Чтобы смогла сбежать.

Закрыв за собой дверь я огляделась. И чуть не запрыгала от радости, окно было, но оно было высоко. Наверно я никогда так эффективно не мыслила.

Через пять минут я уже достала до него балансируя на двух ведрах. Закинув туфли в форточку я подтянулась, а потом и сама вылезла на улицу. Тут было не больше полутора метра до земли и я легко спрыгнула. Обув туфли я припустила из этого места.