— Хватит! Снова ты за свое, я устал тебя убеждать, что для меня это не траты, что делаю я это исключительно в своих интересах,— чеканил он каждое слово, а я внутри вздрагивала.

Проще было принять обстоятельство чем с ним бороться. Этому он меня научил.

Михаил все еще сверлил меня взглядом и ослабил зрительный контакт, только когда я тяжело вздохнула опустив плечи.

А в следующую минуту…

Не знаю зачем я это сделала? Но об этом поступке я буду явно сожалеть. И он явно войдет в топ самых кретинских поступков за всю мою жизнь.

Ведь я… поцеловала Михаилу, прямо в губы.

Может я хотела так его отблагодарить?

Может я совсем потеряла голову?

Осознание поступка нагнало меня спустя несколько секунд, когда я увидела ошарашенное лицо мужчины.

— Господи! Прости, прости я не…оно как-то случайно вышло!

Михаил поджал губы, коснувшись подушечками пальцев своих губ. Слегка нахмурился. А потом вернулся на свое место.

— Ешь,— приказал он, явно не придавая этому жесту внимания.

А я даже боялась, что-то еще сказать, поэтому молча села и съела свою порцию.

Уже по дороге домой Михаил беспрестанно говорил по телефону, а я не знала куда себя деть. Поскорее бы можно было закрыться в комнате и желательно утопиться в ванной комнате.

Но испытания для меня не закончились. Мой адвокат приехал практически следом за нами и зайдя в квартиру огорошил:

— Вероника Николаевна, мне только что звонили из полиции, у них есть доказательства вашей вины. Нам необходимо явиться к следователю для ознакомления с ними, иначе они приедут сами!

Еще больше бесплатных книг на https://www.litmir.club/

Вероника

Если бы я была литературной героиней, то сама бы про себя написала так: "Ее сердце словно пропустило удар!".

На деле я бегала взглядом с адвоката на Михаила и что-то мне подсказывало, что последний был уже в курсе этого.

Вспомнив его лицо в ресторане я бы хлопнула себя по лбу, но не стала. Так вот с кем он разговаривал, когда отправил в туалет. И вот почему был такой озадаченный.

— Мог бы сразу сказать, — я нахмурилась, отступая на шаг, прозвучало это очень обвинительно, — Что меня ждет?

Видит Бог я собрала последние остатки мужества, чтобы голос не дрогнул. Видимо Михаил так на меня действовал. Иногда смотря на его невозмутимое лицо я осуждала себя за излишнюю эмоциональность. Словно она была пороком.

— Мы ознакомимся с доказательствами и тебе будет выбрана мера пресечения, как подозреваемой, — сухо, словно зачитываю статью из Нового Уголовно-Процессуального Кодекса сказал адвокат.

Даже думать об этом было страшно. Я — преступница! И я сама себя в это втянула!

От этих мыслей меня буквально затрясло, но Михаил вдруг взял меня за плечи и сказал:

— Тебя не посадят в СИЗО, ты сегодня же вернешься сюда! Слышишь?

Он так смотрел на меня, что я не смогла сдержать слез. В его взгляде было столько волнения. Столько переживаний. И это было не типично для него.

Я уже запуталась: переживает он реально из-за меня или все еще думает только о себе?

Все еще дрожа всем телом я кивнула. Адвокат согласно закивал:

— Только документы, и нужно торопиться,— он многозначно посмотрел на часы.

А дальше…

Когда мы зашли в кабинет следователя, там почему-то уже  стояли два сотрудника Федеральной Судебной Системы, в их узнаваемой униформе.

— Что это значит? — вскинулся адвокат, а следователь при этом гадко улыбнулся и сунул ему под нос судебное решение.

— …ходатайство удовлетворить, Царёву Веронику Николаевну поместить под стражу…до…суда….СИЗО…

Бормотал себе под нос адвокат пока читал решение суда.

СИЗО! Это я услышала точно!

Ноги подкосились и я села на стул. Из груди раздался жалобный скулеж, а по щекам побежали слезы.

Сколько я их сегодня вылила?! Сколько еще я вынесу?

— Что это значит? К чему это? Обращаетесь в суд с ходатайством в отсутствии моей подзащитной, словно она бы к вам сама не пришла?! Вы дела часом не перепутали? Словно она убийца! — зло выплюнул Городецкий.

— Скажите спасибо, что ее с конвоем не выдернули из насиженного места!

Ох, как же следователь был доволен собой. Светился как начищенный медяк. С его лица не сходила улыбка, когда он развернул экран монитора и включил видео запись. На ней я одевала парик и крутилась в нем у зеркала. Это был тот день когда Гоша привез его в первый раз.

— И что? — не выдержала я. — Мало ли, что я примеряла! Я же вам все рассказала! Это видео просто вырвано из контекста!

Срывая голос закричала я. Ко мне тут же  подошли мужчины и встали сзади.

— Встать,— приказал один, а второй ловко застегнул мне на запястьях браслеты наручников.

— Вероника Николаевна, не переживайте, завтра же я обжалую это решение в вышестоящем органе, одна ночь в СИЗО ничего не решит, — пытаясь сохранить боевое настроение адвокат закивал как китайский болванчик.

Этот раунд мы проиграли с треском! И мой адвокат понимал это.

После меня вывели из кабинета и повели на улицу, где ожидал специальный автомобиль.

Ехали мы долго. На душе было опустошение, даже слез уже не было. Я отрешенно смотрела на проносящиеся мимо машины, дома и в голове было пусто.  Сегодняшний день просто решил меня убить. Психологически. Судьба словно издевалась. Мол, жила ты 20 лет спокойно без потрясений, так на 21 году испытай весь комплекс потрясений.

В голове звучали слова Михаил, что меня не отправят в СИЗО. Только не получилось как мы хотели! Враг обошел нас на два шага.

Миша. Ласково назвала я его про себя. Будет ли он переживать? Или ему все равно? В груди защемило, болезненная пульсация прокатилась по вискам.

Чувствуя, что подкатывает паническая атака я сосредоточилась на воспоминаниях о Михаиле. Словно они могли  удержать меня на плаву. Не давали окончательно сойти с ума в этом сюре, что творился со мной. Шумно дыша я заставляла себя не раскисать. Не поддаваться тому ужасу, что сковывал меня. Надо быть сильной. Пора включать режим боевое готовности. Но хватит ли мне на это сил?

СИЗО для женщин находилось на окраине Москвы. По внешнему виду оно напоминало обычную панельку, только с отличием, что на окнах были решетки, и территория была обнесена забором с колючей проволокой.

После досмотра и изъятия сумочки меня отвели в камеру.

Признаться честно я ожидала худшего.

Одноместная комната, с единственным окном. Стены окрашены в светло-бежевый цвет, на полу серая плитка. Плафон на стене. Стол и стул. Туалет и раковина за ширмой. Кровать с клеенчатым матрасом, такие еще в больнице бывают.

Когда закрылась дверь я молча села на кровать и несколько минут  смотрела в одну точку, перезагружая голову.

Замок снова лязгнул, когда принесли подушку и постельное белье. Аккуратно поднеся его к лицу я вдохнула запах. Белье было чистое.

Может быть вы помните? В детстве когда ты очень хочешь, чтобы событие наступило поскорее то даже раньше ложишься спать.

Я поступила так же, успокаивая себя, что всего лишь одна ночь тут и я снова буду на свободе.

Застелив постель я легла прямо в одежде, накрывшись тонким одеялом. Сон пришел не сразу. Все здесь было пугающим. Чужим. Инородным. Я же мамина доченька. Золотая девочка. Отличница курса. И где я сейчас?!

Но все же организм потребовал отдыха и я уснула, но не на долго…

Ночью меня разбудил странный шум.  Повернув голову я увидела, что дверь открылась и в камеру зашел человек. Тихо-тихо.

Зажмурив глаза я притворилась, что сплю. Как вдруг! Мое лицо закрыли подушкой. Я закричала, забрыкалась, но этот кто-то был очень силен. Гораздо сильнее меня. Я царапалась и билась ногами, но силы стали покидать меня и именно в эту минуту я услышала голос:

— Завтра будешь паинькой и дашь чистосердечное признание, уяснила? Или я буду к тебе каждую ночь приходить. А я умею уговаривать.