Старушка поставила чайник и полезла в шкафчик за печеньками.

     - Баб Кать! Не надо плюшек. Сейчас этот засранец уберется, и я принесу тортик, надеюсь, не слопают весь. А мы с вами давайте лучше ваш фирменный травяной сбор выпьем.

     - Выпьем, выпьем, деточка! Давай делись, кто тебя так довел.

      Баба Катя, заварив чай, поставила передо мной чашку с дымящимся ароматным напитком, подвинула табурет ко мне ближе и, сложив свои сухонькие кулачки на коленях, приготовилась внимательно слушать.

       Всхлипнув, я посмотрела на нее.

       - А вы? Не будете пить?

        - Мне на ночь нельзя много. Я подожду тортика обещанного и тогда уж получу удовольствие по полной. Рассказывай.

     Шумно отхлебывая чай, все еще всхлипывая, я рассказала, что меня выставили, как лошадь на продажу. Старушка помолчала, очевидно взвешивая все, и огорошила меня неожиданным ответом.

       - Аленочка! Вот смотри. Сколько наших женщин уехали в Москву, чтоб заработать денег? Месяцами трут полы, отдраивают унитазы, прислуживают так, как и в царские времена не прислуживали. И все это за деньги, которые и не сравнить с теми, что предложил Савелий. Или ты сомневаешься, что он будет честен с тобой?

   - Нет-нет! В отличие от Романа, у него всегда были два ответа – «Да» и «нет». Он всегда был честным, - я округлившимися глазами смотрела на свою советчицу, не понимая, куда она клонит.

     - Тебе предложили работу. По факту – это работа секретарем, личным помощником. Для сопровождения на мероприятия, для поддержки имиджа. Это не проститутка и не эскортница, которая сегодня здесь, а завтра там. Это работа по контракту на несколько месяцев.

     Я не справилась с изумлением и перебила старушку.

     - Баб Кать! Вы –то откуда про эскортниц и секретарей – личных помощников знаете?

      Она хитро прищурилась и заулыбалась, довольная, что поразила меня знанием таких современных «профессий».

      - А что, я, по-твоему, не знаю, как телевизор включается? И сериалы смотрю. А в них такая жизнь кипит, что завидно становится. Так вот. Ничего постыдного в этом предложении нет. Просто непривычно называется. Но ты ж девушка современная, должна быть гибче. А что ты теряешь? Постоянной работы нет. Малых детей, которых не на кого бросить , нет. Да и , прости Господи, мужа любимого нет. Так чего ты так взбунтовалась? Или ты еще не все сказала?

      Я понуро уткнулась в чашку. Картина предстала совсем в другом свете. Если бы предложил кто-то другой, я бы, наверно, согласилась. С оговорками. Чтоб нанял бабе Кате помощницу приходящую с медицинским образованием – укол сделать, поговорить, помочь по дому. И тут же болью отозвалась мысль – почему я в первую очередь подумала не о родной матери, а о чужой женщине?

      Ответ не заставил себя долго ждать. Резкий звонок телефона бабы Кати оборвал наш разговор.

      - Аленушка, ну где ты ходишь?! Плохо мне. Померяй давление, а то что-то так сердце давит, как бы не померла. А на похороны –то денег не насобирали…

     Вот почему. Потому что родная мать, как я подозреваю, частенько мной манипулирует. Зная, что у нас гость, автоматическим тонометром могла бы и сама давление померить. Или это я уже вконец озлобилась? Когда плохо, не важно, что ты можешь сделать, а что нет. Хочется участия…

     - Пойду я, баб Кать, - тяжело вздохнув, я поднялась со стула. – Скоро приду.

     - Мама, что опять случилось? – Интересуюсь, натягивая манжет тонометра на руку родительнице.

     - Да что –то я расстроилась. Ромочка принес мне бутерброды с икрой...

      - 120 х80! Мама, у тебя давление, как у космонавта! Что опять не так?!  - подавляю недовольство, потому что понимаю : больному человеку нужно прежде всего внимание.

     - Сердце так закололо, ни вдохнуть, ни продохнуть. Думала, уже смерть моя пришла. А денег на похороны -то нет.

     - Мама, не начинай! Еще никого в мешке не закопали, это во-первых, а во-вторых, здоровьем заниматься нужно. Мы тебе тренажеры зачем сделали?!

     - От если бы в Израиль, на Мертвое море…, - мама произнесла это с такой интонацией, что у меня должны были навернуться слезы раскаяния. – И мышцы там восстанавливаются, и нервные окончания. Оттуда ж кто на костылях был – возвращаются с палочкой, хромые - без палочки!

     Мама права, природные лечебные ресурсы, действительно, ставят на ноги. Но на Мертвое море мне никак не заработать. Или заработать? Переступить через себя и дать возможность Строгову всласть насладиться моим унижением? Я так понимаю, что вот эта жалобная сцена – следствие доклада зятя о неблагодарной дочери, которая не хочет сделать всю семью счастливой, который он вместе с бутербродами принес.

      - Что, мам, зять уже нажаловался?

      - Зачем ты так? Он просто сказал, что есть возможность получить огромные деньги, причем ни почку продавать не надо, ни в три смены на рынке стоять. – Мама помолчала многозначительно.  – Ни проституцией заниматься.

     - Ну, мам, ни проституция, ни рынок таких денег не дадут. Но почему вы уцепились за эти мифические  деньги? Почему никто из вас не задумался, а каково мне будет с этим человеком бок о бок? Ты же знаешь, какой он?! Если что задумал – доведет до конца. И этими деньгами он из меня просто душу вытрясет!

      - Ну зря ты так! Он же не монстр какой-то! Просто ему нужна такая девушка, как ты.

     - А почему же тогда я раньше стала не нужна ему?!

      Никогда с матерью мы не были близки, и поэтому проблемы свои и переживания я прятала глубоко внутри, ночами кусая подушку от бессилия. Сейчас прямо какая- то пародия на родственное тепло.

       - Потому что он был нищим и ничего не мог тебе предложить, понял, что тебе не пара. Поэтому уехал, - поджав губы, сухо ответила она.

     - Да как ты можешь знать? – до того, как я приняла предложение Полуянова, я сто раз на дню слышала эти слова. Не верила, но факт был налицо. Сава уехал, пока я ухаживала за бабушкой в далекой Сибири. И ни ответа, ни привета... Это я ему стала не пара – зачем ему в столице влюбленная дурочка. Там столичных штучек полно, с богатым приданым.

    - Я много жила, и разбираюсь, что да как! И все меняется. Раньше он был гол, как сокол, а теперь иначе. Присмотрись, дочка, поласковей будь.

    Я даже не стала переспрашивать, что она подразумевает под «поласковей». Разговоры, хоть отдаленно напоминающие «по душам», меня выматывали, лишали сил и последней энергии.

      - Аленка! Ну ты торт несешь? – оставив Строгова на крыше, муж засунул нос в квартиру. – Я там чайник ставил, он уже, небось, вскипел.

    - Значит, забирай его и заварку. Я торт выложу на блюдо и принесу.

      Началась вторая смена служения.   

   - Иди, иди, доченька! Нехорошо гостей без внимания оставлять.

    - Иду.

     Утерев злые слезы, я пошла на кухню. Как же вы меня достали, дорогие родственники!

      Снова натянув вежливую улыбку, выхожу к дорогому гостю.

       - Алена. Ну каков будет твой положительный ответ? – в закатных лучах солнца его взгляд светился удовлетворением, как у сытого хищника. Чертов кукловод! Рассчитал же все, как по нотам! И права баба Катя - я хоть отдохну от своих вампиров, которые пользуют меня и в хвост, и в гриву.

     - Я готова рассмотреть твое предложение. И не обольщайся, что я повелась на твои деньги! Это ты можешь тешить свое самолюбие сколько угодно и думать, что все можно купить. Я разговариваю с тобой на эту тему исключительно потому, что маме нужно лечение, а кредит мешает накопить нужную сумму.

      Мне, конечно, не хватало трезвой головы, но родственники меня достали, и я в сердцах высказала то, что потенциальному работодателю говорить не следует. Но надеюсь, он не потребует –«глаза в пол» и «рта совсем не раскрывай»?

    - Ты ошибаешься! Все можно купить, - словно не заметив моего нервного выплеска, невозмутимо ответил Савелий.