Черт! И это я вслух сказал?! Признался открытым текстом, что хотел бы опекать ее, заботиться. Это, наверно, воздух так пьянит, что из головы весь здравый смысл в обнимку с самоконтролем сваливают,  не предупредив.

       Алена кинула испуганный взгляд, будто я предложил какую-то непристойность. И я понимаю, что предложил бы. У меня кровь закипает, как у юнца, не только, когда я рядом с ней, а и от одних мыслей.

      Сейчас бы пустить шагом лошадей, приблизиться к Алене, обнять и вытащить из седла, посадив к себе. Как пленницу, как свою собственность. Увезти туда, где нет долбанного прошлого. Где нет записки и ее недомужа.

      Опять скатываюсь в самокопание и отравляю себе прекрасные мгновения. Такой раздрай не отпускает, пока мы не доезжаем до развилки. Сворачиваем налево и через пару километров снова захватывает дух. Ласковая гладь озера в окружении сосен словно гипнотизирует.

     Мы переглянулись с Аленой – в ее глазах тоже сверкал восторг.

     - Здорово?! Да?! - вырывается у нее восхищенный возглас.

     - Здорово!

     Мы остановились на берегу, привязали в тени коняшек, расстелили плед, захваченный из машины, и моя заноза принялась вытаскивать из рюкзачка еду.

    - Ты у меня запасливая белочка! – опять непроизвольно вылетает «у меня». И ничего не могу с этим поделать, как и не могу не злиться.

     Алена ловко разложила на «походных» тарелках все еще соблазнительно пахнущий пирог, сыр, мясную нарезку, переложив веточками зелени, среди которой и моя любимая кинза. Я, не отрываясь, следил за ее аккуратными руками, которые выполняли, кажется, самые простые действия, но так завораживающе, будто совершали какой-то ритуал.

     Она налила в небольшие чашки из экопластика кофе из термоса и одну протянула мне.

     Я не удержался и обхватил ее тонкие пальчики и снова получил разряд , пробежавший по всему телу и потянувший вниз сладкую волну.

     - Сава, с днем рождения! – не спеша высвобождаться из моего захвата, она своей чашкой стукнула мою, имитируя «чоканье» бокалами. –Ты добился многого, и я догадываюсь, как тебе было нелегко. Я желаю тебе всего самого хорошего.  И главное – гармонии в душе. Чтобы там не было никакого негатива. Будь счастлив!

     Я чуть не потерял дар речи. Уехав в Москву, я вычеркнул из своих жизненных радостей день рождения. От слова совсем. Запретил родственникам поздравлять меня и вообще упоминать где-либо. Первый год я вообще жалел, что на свет появился. А потом не с кем было праздновать. А когда стал более –менее на ноги, понял, что хочу в своей жизни как можно меньше фальши. Всегда найдутся люди, которые со сладкой улыбкой будут такие проникновенные речи толкать, что впору прослезиться, а в кармане будут фигу держать и думать «Чтоб ты … ну и далее по списку – сдох, разорился…» Не хочу впадать в зависимость – подарки рассчитаны на то, чтоб расположить к себе именинника, и тогда ему трудней будет отказать в чем –нибудь.

     Потому о дате моего рождения в открытом доступе нет информации, только в паспорте и на бумагах, где без этого нельзя.

     Но я категорически пресек все поползновения меня поздравлять, и со временем сам забыл о нем.

      Горло перехватило от волнения – будто я ежа всухомятку решил съесть. Я прокашлялся.

     - А как ты узнала?

      - Я из интернета узнала, что бизнесмен Строгов не отмечает день рождения. Причем не из одной статьи. Несколько газетенок, писавших о тебе подчеркивали этот факт, называя это следствием твоего непростого характера и признаком независимости.

    - Ну правильно. Если богатый, значит, это проявление индивидуальности, оригинальности. А если то же самое у бедного, значит, он шизик и недоумок, - я на автомате выдал ответ, боясь услышать, что она просто помнит. Если так, то росточек любви, который я безуспешно пытаюсь задавить, сейчас рванет, как стебель бамбука, и прорвет остатки моей защиты.

      - Я помню, Сава.

     И почему-то от этого «Я помню»у меня прямо заныло под ложечкой. Что она со мной делает?! Понимает ведь, что потоптавшись по больной мозоли прошлого, будит во мне зверя, который тоже помнит. Все помнит.

     Вот дурак! Я –то мечтал, что буду ее колоть едкими замечаниями, подчеркивать, что она для меня только лишь способ достичь того, что мне нужно. По ночам вгрызался в подушку, представляя ее растерянный беззащитный взгляд, дрогнувшие от обиды губы. А я что?! Я босс. Я купил ее за хорошие деньги  и мне можно…

    Ну да! Ну да! Алена, что называется, обезоружила меня без единого выстрела. Я ж собаку съел на людях – как хищник, чувствую неискренность загривком. Но в Алене, как ни стараюсь, не вижу ни одной фальшивой ноты. И она своим теплом , своей нежностью так усыпляет всех моих монстров, что я готов, как ежик, развернуться и подставить свое мягкое брюшко под ее ласковые руки.

     Как там говорят? Меня терзают смутные сомнения? Так те сомнения, которые терзают меня даже не знаю, как назвать. Очередной раз выдыхаю и обещаю себе не строить воздушных замков. Чисто деловые отношения с приятной женщиной.

     А эта приятная женщина продолжает сводить меня с ума. Чокнувшись чашками с кофе, мы обменялись улыбками, от которых, как пузырьки шампанского,  по коже пробежались крохотные искорки.

     - Спасибо тебе. Да, я не отмечал дни рождения. Ты нарушила мои принципы, но я не сержусь. Мне, правда, очень приятно. Я  просто не помню, когда вот так вот был на природе и никто от меня ничего не хотел, не предлагал обсудить, обмозговать. А сейчас просто праздник души. Озеро, лошади, восхитительный пирог.

    Чуть с языка не сорвалось «И ты…», но я вовремя прикусил его.

     - Ты же еще не пробовал? – Алена раскраснелась, конечно, в первую очередь от свежего воздуха и нашей прогулки, но я опять хочу думать, что от моих слов.

    Как же ей идет это смущение! Как она облизывает губы, как взлетают ее ресницы… Точно придется к папе в больничку… Ибо никакие нервы не выдержат этой пытки.

     - У нас кофе еще есть на второй заход?

     - Есть. Здесь литр.

    - Ну тогда я, пожалуй, искупаюсь, а потом пирог.

    - Вода прохладная. Дожди ж были…, - Алена взволнованно взглянула на меня. – Не думаю, что ты такой закаленный.

      - Вот и посмотрим.

      В одном месте заиграли пионерские зорьки, и я, как пацан, решил покрасоваться. Или же в подсознании созрел план, которому я начал следовать интуитивно.

     Сбросив с себя одежду, я степенно, как и положено брутальному самцу, вошел в воду. Все хозяйство мгновенно скукожилось, спасибо, что внутрь не запрыгнуло. Наверняка здесь есть ключи, потому что холодно было неимоверно. Но за базар нужно отвечать, поэтому я нырнул в глубину и поплыл. Мощными гребками рассекая поверхность, я начал получать удовольствие – такое же, как от верховой прогулки. Свобода и единение с природой. И да! Меня согревало то, что Алена обеспокоенно мерила шагами береговую линию, не отрывая взгляда от меня.

     Восхитительно чувство! Нарезвившись, как дельфин, я вернулся на сушу.

    - Сава, ты же замерз. А полотенца у нас нет. Давай пледом тебя накрою?!

     - Мы на нем сидим. А я и так обсохну. Ты только отвернись, я плавки отожму, - фыркнул я, окончательно войдя в роль неустрашимого мачо, который от бедра стреляет, по крыше поезда бегает и , конечно, не кутается в плед, как отступающие солдаты Наполеона.

     Алена послушно отвернулась, и я чувствовал, что она готова сгрести с нашей скатерти –самобранки еду и таки замотать меня пледом. Я выкрутил плавки, однако, это мало помогло, и холод, кажется, во время купания пробрался до костей.

    - Ну хоть оденься?!

      - Ну хоть оденусь, а ты мне кофе сделай.

     И несмотря на то, что у меня зуб на зуб не попадал, в душе все мои тараканы смирились с неизбежным и сейчас дружными рядами уходили куда-то в тень, освобождая место для настоящей эйфории.