Я снова прошлась по его телу руками, а затем оставила дорожку поцелуев на позвоночнике.

     - Алена! – хрипло выдохнул он.

     - Я вас слушаю! – я совсем вошла в роль плохой девочки. И от этого стало так легко на душе, будто между нами нет никакой пропасти. Я ловила каждое мгновение и загребала счастье горстями. Никогда в жизни мне не приходило в голову так ласкать мужа. Сейчас же я растекалась мягкой карамелью, даря такие смелые ласки своему любимому мужчине. Я чувствовала себя весталкой, раскованной жрицей, гейшей, уверенной в своей сексуальной привлекательности. Это было ново, и от этого пронзительно остро, захватывающе. Второй раз в жизни внутри меня полыхал пожар, который мог погасить только Сава. Погасить и тут же разжечь.

     - Я не могу больше!. Я хочу тебя!

      - Минуточку. Еще один штрих!

      Я снова наклонилась и провела по  его телу распущенными волосами. Сава практически зарычал и одним движением опрокинул меня на спину.

      От неожиданности я ойкнула, но тут же мою шею опалил горячий, жгучий поцелуй, от которого Вселенная закружилась, зажигая перед моими закрытыми глазами звезды.

Может ли быть счастье больше, чем я сейчас получила? Запредельное, пронзительное, от которого каждая клеточка, как оголенный нерв, искрит. Счастье, бьющее через край…

      Эта ночь навсегда вбилась в мою память, словно ее высекли на граните. Моя инициация как женщины. Моя ночь. Она разделила мою жизнь, как говорят, на «До» и «После».

      Во время близости с мужем не издавала ни звука. Сейчас это так далеко и будто бы не со мной. Но анекдот про бережного мужа – это из моей жизни. Моей прошлой жизни.

    «Перед сном муж начал исполнять свои супружеские обязанности. Внезапно остановился и спрашивает:

    - Дорогая, я тебе не сделал больно?

     - Нет, почему ты так решил?

      - Просто ты сейчас пошевелилась…»

     Я больше не позволю Полуянову приблизиться ко мне. И, кажется, теперь точно не позволю это ни одному другому мужчине.

      Лишенная сил, распластанная под прессом тела любимого, я зависла между явью и сном.

    «Сава, я люблю тебя!» - вместе со счастливым вздохом я дотянулась до его шеи и поцеловала.

      - Что? – Сава дернулся, словно ошпаренный и приподнявшись на руках, ставился на меня.

     «А я что, это вслух сказала?» - очумелым зайцем заметался в душе страх. Я не имею права на такие слова.

     - Спасибо тебе. Это лучшая ночь в моей жизни, - поспешно выкрутилась я, сонно ткнувшись губами в его грудь.

     И чтобы избавиться от дальнейшего допроса, я выскользнула из под него и свернулась калачиком, совсем как ежик в минуту опасности.    

     Сава обиженно засопел в ухо, собираясь раскрутить меня на очередной виток страсти, и мне стоило больших усилий, чтоб не застонать и не развернуться навстречу ласкам. Но я боялась, что он начнет пытать меня дальше, поэтому продолжала изображать мертвого суслика.

      Я не хочу навязываться со своими чувствами, и этому немало причин. Во-первых, он может подумать, что я просто хочу сбежать от нищеты в сытую жизнь. Во-вторых, Лори. Знойная красавица с животной сексуальностью. И- в третьих.. уши краснеют от одной мысли, что выплеснула то, что было на душе.

      Строгов разочарованно вздохнул и, прижавшись к моей спине, заключил меня в кокон своего тела, подышал мне в затылок, потянул губами локон и прошептал едва слышно, вернее, практически неслышно, но мой музыкальный слух все-таки уловил: «И тебе, спасибо …»

     Я готова поклясться, что его губы неслышно произнесли еще одно слово, потому что чувствовала неровное дыхание

      Вот теперь точно самый сказочный момент, картинка из моих грез – заснуть в объятиях любимого. Для полного комплекта моих исполненных мечтаний оставалось и проснуться в них же.

     Но сказка всегда заканчивается. И пробуждение было не таким счастливым. Все еще под властью восхитительной неги, наполнявшей мое тело, я потянулась и поерзала, пытаясь пятой точкой прикоснуться к любимому мужчине. Однако это мне не удалось. Я подскочила в кровати и поняла, что Савы нет уже давно.

       Несмотря на то, что я не соня и всегда встаю в половине седьмого, он оказался еще более ранней птичкой. С трепетной надеждой, что он в ванной или на кухне, я чуть ли не на цыпочках прошлась по дому. Но можно было и не красться- Савы не было. Не было и машины во дворе. И самое горькое – не было никакой записки. Не было ничего, напоминающего о ночи любви. Как будто и ее самой не было. Хотя в этом я не сомневалась: мое тело – самый беспристрастный свидетель. От одной мысли о ласках Савы по нему тут же прокатывалась волна жара, которая внизу живота тут же вызывала сладкий спазм. И на бедрах остались отметины его пальцев.

      С возвращением в реальность, детка…

     Я сделала себе кофе, бутерброд и утащила к себе в спальню, восхищаясь своей смелостью. Я никогда в жизни не ела в постели! Вот сейчас включу какую-нибудь дущераздирающую мелодраму и продолжу быть плохой девочкой, которая бездельничает и делает непозволительные, с точки зрения мамы, вещи.

    Буду зализывать свою душевную рану и бесконечно жалеть себя. С такими мыслями я забралась в кровать и начала щелкать пультом, отыскивая сериалы. Хотя сериалы – это мамина страсть. Меня же эти надуманные страдашки выводили из себя. Я вздохнула и выключила телевизор. Куда там этим сериалам до моей жизни?! И в конце концов – я получила то, о чем и не мечтала. И да, он уехал. Но он был со мной, несмотря на наличие гражданской жены. Мстительная ухмылка невольно растянула мой рот от уха до уха. Вот еще один плюс к карме плохой девочки – раньше я никогда бы не позарилась на чужого мужчину.  Черт! Раньше мне бы и в голову не пришло изменить своему мужу.

    И странное дело – как ни пыталась  я найти хоть каплю раскаяния – это было все равно, что выдавливать воду из камня. Я благодарна Судьбе за эту ночь. И точка. Ее у меня никто не отнимет.

      Прикинувшись спящим, я обнял свою нежную девочку, которой не смог выразить благодарность. Я отчетливо услышал ее «люблю тебя, Сава», но слишком долго во мне жила обида, чтоб вот так, в один миг, рассеялась, как туман под лучами солнца. Алена и так перевернула мою душу, разрушив один за другим все мои бастионы.

    От ее массажа я сам, как та английская леди не дышал. Каждое движение Алены дышало искренностью. Не она первая была допущена до спины. Но и Лори, и все другие вырисовывали на мне кренделя, лишь бы заработать очки.  Алена на самом деле хотела мне сделать приятное. Я таял и плавился, как горький твердый шоколад на солнце. От ее рук по телу растекался жар, взрывающий кожу сотнями искорок блаженства.

    Станиславский сказал бы: «Верю», а я безумно хочу. И чувствую, что мне грозит раздвоение личности. И вторая личность никак не может до конца раскрыться, не может довериться. Слишком хорошо помнит боль.

     Когда я решил помирить родителей ценой собственной свадьбы, я ни капли не сомневался в правильности. Я уверен, что они должны быть вместе. Мама одна, отец, как мне кажется, как и я, специально выбирает таких, от которых крышу не сорвет. Так тихо-мирные потрахушки и надежное прикрытие при выходе в свет. Устал, опять же, как и я, обиваться от молодых аллигаторш, типа той рыжей лисички – медсестрички, из –за которой мама в больницу попала. И хотя мы с ним редко видимся, я его чувствую и понимаю. Родная кровь как никак!

     Я  пролежал пару часов, наслаждаясь запахом своей девочки, чувствуя нежность ее кожи под своими руками. Уверен - проговорившись, она только сделала вид, что уснула. А я не стал устраивать допрос – сам-то не готов говорить на эту тему. И как только она уснула по-настоящему,  осторожно освободил ее от тяжести своего тела и быстренько собравшись, уехал. Рабочую пятницу никто не отменял, поэтому нужно в гостинице выспатьсяхоть немного.