— Вы правы, с таким полководцем как вы победа будет за нами! — поклонился Дамир, а разогнувшись отвернулся, внезапно со смехом смотря на бойню и широко дьявольски улыбаясь. — Да будет так! Мы обязаны стереть в порошок всех этих негодяев, которые осмелились отвернуться от Отца Создателя и примкнуть к тёмным силам! И мы победим, смотри на их щит, смотри внимательно и наблюдай!

***

Что происходило сейчас? Он не знал. Он не ведал этого. Видел лишь яркие отсветы на пригнувшейся, будто бы испугавшейся, траве, чувствовал мощные магические колебания, крем уха даже слышал громогласные разрывы падающих явно откуда-то сверху мощных заклинаний.

Удирать было никак, да и некуда. Слишком много зла и бесчестия он совершил… Родные ему люди остались один на один со своей нищетой, тяжёлой судьбой и голодом. Родители, его добрые и любимые родители, красавица жена и маленький-маленький ребёночек — Либерт бросил всех, оставил их как последний безответственный трус. Он устал работать для них, он боялся новой отвественности, боялся этого голода и этих упрёков жены… Он их всех предупреждал, но к нему относились как к рабу, словно вся его работа была обязательной, неотвратимой, словно он был не человеком, а бездушной металлической машиной. Будучи единственным кто зарабатывал деньги, весь дом, всё хозяйство и каждый родной ему человек зависел полностью от него, от Либерта. А вместо благодарности и уважения он получал разве что упрёки да накиданную на него сверху грязную домашнюю работу.

Жена попрекала, будто бы никогда не любила, сын неистово кричал, вечно капризничая да отталкивая от себя тощего бледного родного отца, родители же практически не общались с сыном, при этом просто обожали приносимые им деньги и в благостный день зарплат буквально кидались Либерту на шею, притворно улыбаясь ему в лицо да целуя в щёчку.

Иллюзия жизни. Иллюзия любви. Иллюзия семейного очага. Он больше не мог выносить тот ад, тот страшный котёл. Да, наверняка за столько лет они все передохли, однако Либерта это больше не волновало. Наступал миг расплаты за все грехи. Смерть уже ступила на это огромное поле и не было больше спасения. Бегство от семьи, бегство от самого себя, попытка бегства из этой магической башни, что словно тюрьма заточила его в четырёх стенах. Он много раз убегал, он множество раз не выносил трудности и сдавался, и вот настал тот самый миг, когда уйти не получится, самое главное испытание в жизни придётся пройти, а после — героически умереть. Эта битва, это поле боя — единственная возможность искупить грехи, ответить за все преступления и предательства, доказать, что даже он был способен взять меч, воодушевить войско да доблестно пасть в сражении с самыми сильными людьми в Нижнем мире.

Его жизнь утекала, сейчас напоминая песочные часы и последние сыпящиеся вниз песчинки. И эти песчинки быстро-быстро падали сверху, ровно как и обрушивавшийся на его верных воинов страшный колдовской ливень.

Теперь он не сдастся. Он и так много потерял из-за своих побегов и быстрых ног. Буквально растоптал всю свою жизнь, обрёк любимых на страдание, на голод, на смерть, многих и многих убил ради Плана, из которого так и не смог вырваться. Демиург и Дамир… Гнусные мрази. Это они не позволили покинуть План. Это из-за них он мучился в шкуре архимага… А может всё это было наказанием за побег от любимых, за побег от жизни, от отвественности, он реальности? Всё уже было неважно. Бог позволил всему этому случится и последнее отчаянное желание — пожить простой обычной жизнью сапожника, а может и слесаря, а может и ещё кого — попало под ту самую бомбардировку, под отвесно падающие с неба заклинания.

Теперь он смотрел лишь вперёд и у него был лишь один шанс изменится и стать другим, ведь совсем скоро Либерта настигнет смерть…

***

Щит прогибался. Медленно и мучительно, но он поддавался неистовому магическому напору. Последние заклинания грохнулись о его зелёную мерцающую поверхность, та отчаянно вздрогнула от многочисленных слепящих глаза взрывов, сотрясающих воздух и сверкающих множеством пламенных брызг.

Хор ликования пробежал в строю многочисленных войск Церкви Господа.

— Ура! Ура! Ура! Мы победим! — воздев голову к небу кричал каждый-каждый маг под неистовым треском огроменного вражеского щита. В нескольких местах, где удары были особо сильными и мощными, щит трескался и абсолютно вся магическая сила, ещё не расточившаяся на поверхности, рушилась на головы врагов, так и не успевших проститься с жизнью. Битва, толком пока не начавшись, уже перешла в кульминационный момент. И только война решит за кем именно здесь правда…

Всадник был потерян из виду, растворившись где-то за горизонтом. Подозрительно и вольно скачущий, он словно бы испарился, заставив Саркиса остановиться и всмотреться в даль.

— Интересно, и что же ему понадобилось в той деревне? Надеюсь этот не член той группировки жестоких убийц? — вслух озвучил эдемский маг, потянувшись, хрустнув костями да убираясь по дороге, всё дальше и дальше от Аделии и других непричастных к этой истории простых обитателей, кому не повезло родиться именно в таких небольших населённых пунктах, находящихся в дали от цивилизации.

Сын Бога всё шёл и шёл. Огромное ржаное поле сменялось лёгкой просекой, небольшая деревня, тоже пустая, одинокая и брошенная, явно убитая и безлюдная, сменялась унылыми, топкими болотами, над пузырящейся и булькающей водой которых летали целые рои назойливых комаров.

Саркис отмахнулся раз, другой, раздавил кого-то на своей коже, куртке, штанине, как следует ругнулся, но продолжил идти.

Издали раздавались некие отдалённо знакомые звуки. То ли чей-то разговор, то ли какая-то местная бойня, то ли мерный стук копыт о твёрдый дорожный камень. Эдемский маг склонялся именно к последнему.

— Шум неявный, но я точно слышу — несколько десятков всадников. Явно куда-то спешащих, ведь цокот то мерный, то стремительно меняющий свою скорость. Точно торопятся, тоже в сторону деревни… Чёрт, не стоило оставлять Аделию одну! — Саркис сжал кулаки и наконец поднял взгляд.

Болота сменились раскинувшимися вдаль широкими жёлтыми полями свежей пшеницы. Будто песчаное море, поля легонько колыхались под небольшим, целом довольно спокойным ветерком.

Иной раз взгляд мага улавливал одиноких потных работяг, трудолюбиво работающих своими старыми, ржавыми косами. Работяги собирали урожай и никакая седая грязная борода не могла стать причиной даже для небольшого отдыха. Они были обязаны работать до самой смерти и собирать урожая столько, чтобы хватило не только в качестве налога правительству, но и хватило им самим на дальнейшее существование, хоть могли оставаться одни лишь жалкие крошки.

Их было немного, этих бедных работающих людей, но Саркису отчего-то всё это казалось ужасно несправедливым, бесчестным, неправильным. Именно поэтому Нижний мир следовало менять, преображать, улучшать. А если вдруг никакие улучшения помочь не смогут, тогда было необходимо уничтожить на корню весь этот ад для людей! Ни мучений, ни грехов, ни смерти, ни магии, словно яд отравляющей душу каждого жителя Нижнего мира.

Живот всё ещё болел. Демиург учуял своего брата и теперь неустанно шёл за ним, не останавливаясь ни на секунду и стремительно сокращая расстояние до брата. Брат. Как много в этом слове. Особенно если он — тот человек, встреча с которым предрешена самой судьбой!

Демиург был близко, очень близко. Любой бы мало-мальски штатный магишка учуял бы эту неистовую мощь, силу, сносящую с ног ауру, что распространялась далеко окрест, словно бы подзывая всех к себе. Даже не всех, а только его одного, только Саркиса. Судьба сводила их вместе, дабы вернуть им давно утраченный Эдем. Дабы устроить ту самую встречу двух родных братьев…

Тем временем цокот был уже буквально под носом и жёлтые звериные глаза Саркиса наконец выцелили несущуюся вдоль полей колонну всадников, достаточно длинную и неплохо экипированную, готовую к сражению с предположительным противником. Несколько десятков человек пытались как можно быстрее пересечь и поля, и болота, и небольшие лесные массивы, стремясь в кратчайшие сроки куда-то добраться. Но куда? Они так озираются, будто нет у них при себе карты, словно едут они по этим дорогам чисто на интуиции, надеясь, что рано или поздно они смогут добраться до своей цели. И отчего-то эдемский маг чувствовал — этих всадничков лучше никуда не пускать и остановить здесь, посреди двух жёлтых будто бы живых полей, иначе… Беды имели обыкновение множится! Неизвестно, куда и для чего так спешат, могло произойти всё что угодно.